ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА
29 ноября в Музейном комплексе им. П. Словцова областного центра открывается персональная выставка известного тюменского художника, заслуженного художника Российской Федерации Александра Павлова.
На выставке будут экспонироваться около 300 графических и живописных работ мастера, покорившего сердца многочисленных зрителей в нашей стране и за рубежом. Есть среди них и свежие полотна, мало знакомые либо вовсе неизвестные даже самым преданным ценителям его творчества. Художник не выставлялся в Тюмени больше десяти лет, с 2008 года.
– Прошлый год у меня получился как бы промежуточным, более спокойным на события, – говорит Александр Николаевич. – Я много работал в загородной мастерской, ездил в творческие командировки и готовился к большому проекту, результатами которого хочу поделиться со зрителями.
В последние годы с большим успехом прошли персональные выставки Павлова в Риме, Будапеште, Праге, Мадриде, Лиссабоне, Париже. Высоко ценят стиль художника сотрудники Государственного Русского музея в Санкт- Петербурге: одно из крупнейших выставочных пространств страны приобрело 12 полотен художника, а его последняя выставка, проходившая в ГРМ с ноября 2016 по март 2017-го, стала значительным событием в культурной жизни Северной столицы. Несколько работ художника достойно представляли современный русский пейзаж, соседствуя с полотнами великих мастеров-классиков русского пейзажа: Васильева, Саврасова, Куинджи, Шишкина, Левитана.
…Так уж получилось, что, когда мы познакомились с Сашей, Александром, Александром Николаевичем, я ничего не знал о его роде занятий. Свел нас Мишаль, мой друг детства, старший брат которого, художник, был давно знаком с Александром. В тот год уродилось много клюквы и брусники, и мы просто не могли не откликнуться на приглашение Михаила, организовавшего для нас вылазку в рямы, неподалеку от небольшой станции Бахметка, где Саша позднее купит дом, оборудовав там мастерскую. Отдыхая у ночного костра, Саша много говорил о любимом Бунине, читал его и свои стихи, взахлеб рассказывал о Ленинграде, где какое-то время жил: город белых ночей оставил глубокий след в его судьбе. Как ни странно, но ничего не выдавало в нем художника, и почему-то в тот раз мы совершенно не касались темы живописи.
Уже позже, перелистывая один из старых своих блокнотов, нашел записи о проходившей в Тюмени областной выставке молодых художников, в числе которых был и он, Александр Павлов, представивший – не удивляйтесь! – «Натюрморт с дрелью».
По его словам, в те годы деформация форм в угоду моде считалась едва ли не единственным критерием мастерства: прослыть «передвижником» было не в чести. «На выставках требовали картины, тематику. Я как-то попытался предложить пейзажи с березами, однако понимания не нашел: «Красиво, но не надо!». А я не мог их не писать!».
К счастью, он не поддался влиянию конъюнктуры, модным веяниям, будучи уверенный в том, что выбрал правильный путь.
«СПАСИБО ЗА УРОК, МАЭСТРО!»
А ведь он мог и не стать художником: в его роду людей искусства не было. Да, тягу к рисованию он испытывал сызмальства, учителя в школе хвалили его, ставили пятерки. Но пятерки у него были и по химии, физике, математике, литературе… Позднее, во взрослой жизни, накопленные знания ой как пригодились Александру.
Особенно он тяготел к литературе: читал запоем. Скорее всего, именно тогда и было положено начало формированию его тонкого художественного вкуса, острого восприятия прекрасного. Мы знаем немало известных художников, одинаково блестяще владевших и кистью, и пером: Крамской, Репин, Петров-Водкин… Уверен, что проза Александра Павлова – густая, живописная, образная – также достойна того, чтобы говорить о ней всерьез. Недаром Павлову-художнику столь импонирует творчество Бунина- писателя, отличавшегося обостренным мироощущением.
Поступив в 16 лет в Ивановское художественное училище, он, как ему казалось, сделал шаг в никуда, перейдя из мира реального в мир искусства. Наивный сельский паренек, робкий и застенчивый, почувствовал себя чужаком среди более опытных однокурсников.
Началась кропотливая работа над собой. Период адаптации, к счастью, не затянулся – во многом благодаря мудрому наставничеству директора училища, который старался познакомить своих воспитанников с лучшими образцами отечественной и зарубежной живописи, скульптуры, дизайна, с информацией, которой не было в книгах. Уже тогда Александр стал тяготеть к русскому искусству, находившему особый отзыв в его душе.
Училище окончил с отличием, что давало право первоочередного поступления в художественный вуз. Однако, успешно выдержав конкурсные экзамены в институт им. И.Е. Репина в Ленинграде, Павлов не был в него принят. «Мне дали понять, что я еще молод, что у меня все еще впереди, что «время, мол, только укрепит мой талант…».
Его определили вольнослушателем, допустили рисовать и писать в нескольких мастерских с совершенно различными эстетическими критериями, взглядами на изобразительное искусство, что принуждало думать, анализировать и работать с большим усердием, ибо не соответствующих сложившимся правилам могли запросто выставить за дверь. «В порядке исключения» он имел на руках читательский билет Академии художеств, что можно счесть за щедрую привилегию. В богатейших фондах книгохранилища можно было ознакомиться с факсимильными репродукциями с картин и рисунков знаменитых мастеров.
– Тайны не сразу, но раскрывались. Повторяя рисунок мастера, проникаешься его настроением, начинаешь постигать секреты его ремесла. Скажу больше: даже ощущаешь присутствие рядом… Еще несколько заключительных штрихов – и на мольберте остается завершенная копия.
Подобные ощущения Александр испытал, посетив однажды запасники Эрмитажа, когда держал в руках офорты Рембрандта и Дюрера. «Меня глубоко потрясли эти шедевры, – вспоминал он позднее. – Ни одна репродукция, даже самая качественная, не способна передать той притягательной энергии, что была заложена в подлиннике. Техника исполнения была настолько безукоризненна и совершенна, что не замечалась. Было ощущение, что подобное невозможно сотворить человеку, что офорты сами появились на листе.
В 80-х годах по окончании художес твенно-графического факультета Нижнетагильского пединститута один из графических листов «Трасса» (его дипломная работа) Александр Павлов выполнит в технике «сухой иглы». Но все же любовь к живописи взяла верх. А в память о том периоде в его мастерской на ул. Воровского стоит самодельный офортный станок, собранный им из подручных деталей…
«Я ВЕРНУЛСЯ В МОЙ ГОРОД, ЗНАКОМЫЙ ДО СЛЁЗ…»
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все», – писал некогда Н. Гоголь, твердо убежденный, что ни один из жителей улицы не променяет ее на все блага. Однако 26-летний художник все же вынужден был принять нелегкое решение покинуть Северную Пальмиру.
– Хорошо здесь жить, но работать сложно. Ощущение, будто все уже сделано и лучше не сделаешь. Надо было выбраться из этого интеллектуального плена, чтобы стать самим собой, – признавался он с плохо скрываемой грустью.
В 1977-м он с женой Софьей, ставшей впоследствии его гидом, переводчиком и импресарио в одном лице, и маленькой дочкой уехал в Тюмень. Сколь зачастую причудливы бывают повороты судьбы! Вряд ли мог Александр Николаевич, покидая Северную столицу, предполагать, что много-много лет спустя он вернется сюда подлинным триумфатором, маститым художником и что на Невском проспекте – главной магистрали города, средоточии культурной жизни – его встретят многочисленные плакаты, афиши и баннеры с изображением его родных сердцу «Колокольчиков»: так они полюбились питерцам. Было это в 2006 году, когда в Государственном Русском музее открылась его персональная выставка из 123 работ, шесть из которых были куплены музеем. За три года до этого художник получил приглашение провести выставку своих картин в рамках празднования 300-летия Санкт- Петербурга. На вечере «Двух муз связующая нить…» присутствовали признанные мастера мирового исполнительского искусства.
– Все прошло ошеломляюще! – художник не скрывал эмоций. Музыка – чарующая, картины парили в пространстве парадного Дубового зала, журчали весенние ручьи, кругом витали запахи луговых трав – феерия, о чем я и не мечтал… Город принял мое возвращение!
«ОСЕТРИНУ НАДО ЕСТЬ КУСОЧКАМИ…»
Многим бы хватило знакомства хотя бы с несколькими его полотнами, чтобы ощутить через плоть изображенного жизнеутверждающую красоту и гармонию мира. Как сказал сам художник в одном из давних наших бесед: «Осетрину надо есть кусочками…».
«Мир Александра Николаевича светел, добр, мудр», – так отзывался о нем доктор философских наук, академик РАСН Федор Селиванов.
«В нем какая-то бездна молодости. Он любит солнце, которое может озолотить, и его художественное сердце – само такое солнце. У него нет глаз для скорбного и уродливого: он видит цветы, лучи солнца, и все это играет, просто радуясь жизни и воздуху… Учитесь у этого милого человека смотреть на жизнь под его счастливым углом зрения!».
Этот абзац принадлежит перу А.В. Луначарского: так он в свое время отзывался об Огюсте Ренуаре. Но как точно характеризируют эти слова творчество Александра Павлова! И его пейзажи, напоенные воздухом и светом, и портреты близких, дорогих ему людей и, конечно же, натюрморты.
О последних со свойственной ребенку непосредственностью написал после одной из выставок десятилетний мальчик из Сургута: «Дядя Саша Павлов! Очень понравились ваши букеты. Рисуйте еще!».
Владимир ПОРОТНИКОВ
Р.S. Выразить свое мнение о творчестве художника, оставить пожелания в Книге отзывов, лично познакомиться с автором представленных работ, услышать его мнение, касающееся темы творчества, взять автограф всякий желающий может уже завтра. Приходите – не пожалеете!
