КРИМИНАЛ
Как ни страшно это звучит, но родители нередко убивают своих детей, а взрослые дети – родителей. Происходит это там, где взаимные отношения изначально шли наперекосяк…
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК
Ранним апрельским утром в тюменской «неотложке» раздался телефонный звонок.
– Приезжайте скорее, – умолял взволнованный мужской голос, – маме плохо, она вся в крови, теряет сознание!..
Прибывшие медики обнаружили истекавшую кровью 38-летнюю женщину с двумя пулевыми ранениями – в живот и голову. Она, будучи в шоковом состоянии, по пути в больницу все же успела рассказать, что поздно вечером, около 23.00, когда выгуливала собаку, в нее кто-то выстрелил. После этих слов потеряла сознание, а спустя два часа скончалась в реанимации.
Она знала имя убийцы, но не назвала его – пожалела. Парадокс? Нет, слепая материнская любовь. Ведь стрелял в нее никто иной как собственный восемнадцатилетний сын. Тот самый, который спустя полчаса после выстрелов позвонил по «03». Убийство произошло, как говорят юристы, из корыстных побуждений.
Работать Максим Вахрушев, достигший совершеннолетия, категорически не желал, а красивой жизни очень хотелось. Основным препятствием к достижению своей цели юноша видел родную мать, которая ни в какую не соглашалась продавать просторную трехкомнатную квартиру, а взамен купить две однокомнатные. При этом одну, непременно улучшенной планировки, должен был занять Максим, ему же должна была достаться немалая сумма вырученных денег.
И так, и этак подъезжал к матери Максим, уговаривал, злился, дулся и обижался – она, не желавшая жить с единственным сыночком раздельно, не соглашалась ни в какую. Дескать, вот когда женишься, там видно будет. Может, невестка добрая попадется и не захочет отдельно жить, а нянька и кухарка в лице не старой еще свекрови – это же просто находка! Максим хмурился, надолго замыкался в себе, не зная, чем еще прошибить бетонную стену материнского непонимания и розовых иллюзий. И вынашивал планы один другого страшнее. Ибо знал твердо и наверняка – будет жить с матерью раздельно. Без навязчивой опеки, наставлений, причитаний и набивших оскомину нравоучений.
– Вначале следствие привычно отрабатывало версию о неизвестном убийце, – рассказывает участковый Сулейманов. – Все оперативники и агентура буквально стояли на ушах, ведь не каждый день мирных жильцов, простых обывателей убивают у их собственного подъезда. В течение нескольких дней опрашивали соседей, устраивали засады у домов, проверяли граждан на предмет наличия у тех огнестрельного оружия – результат нулевой.
Потом соседи по лестничной площадке вспомнили, что в ночь убийства, как раз незадолго до полуночи, слышали звук, отдаленно похожий на выстрел, но не придали этому большого значения – мол, может, шампанское кто открывает. Хоть звуки доносились не с улицы, где Нину Алексеевну якобы подкараулил убийца, а натурально из ее квартиры.
Из показаний Алевтины Ивановны Коломийцевой:
– Я живу буквально через стену от Ушаковых. В тот день все было тихо. Только поздно вечером, когда я уже выключила телевизор и собралась идти спать, вроде хлопнуло что-то у соседей. Потом сразу еще раз. Ну, думаю, Максим балуется чем-то… Насчет входных дверей, выходил кто-то или заходил, ничего не скажу – они открываются без скрипа, очень мягко…
Версия о том, что убийцей мог оказаться какой-нибудь кредитор Нины Алексеевны, не пожелавшей вернуть крупную сумму денег, отпала сразу. Коммерческой деятельностью женщина никогда не занималась, больших денег у нее не было, как, собственно, и явных врагов. Ну, каких, посудите сами, смертельных врагов может нажить себе скромная парикмахерша мужского салона, ни разу не порезавшая ни одного клиента во время бритья? По крайней мере, даже за такую оплошность не убивают на улице.
БЕЗ АЛИБИ
Версия о причастности Максима появилась тогда, когда сразу после похорон матери сын развернул бурную деятельность: приватизировал доставшуюся ему по праву наследства квартиру, потом через агента по недвижимости стал подыскивать выгодные варианты ее продажи и последующей покупки еще более комфортабельной квартиры, пусть и двухкомнатной, но в центре города.
Далее следствие взялось за приятелей и близких знакомых предполагаемого убийцы. Дружил – не дружил, но поддерживал связи Максим преимущественно со своими бывшими коллегами по автомобильному бизнесу, в котором, впрочем, долго не задержался – не хотел, в прямом смысле слова, пачкать руки. (По оперативным данным, в услуги упомянутого автосервиса входило, в частности, криминальное перебивание номеров угнанных машин). Друзья-приятели раскололись сразу, испугавшись последствий. Один из них, Артем Полозов, сообщил, что в первых числах апреля к нему пришел Максим и передал на хранение мешок с какими-то вещами. Второго друга, Дмитрия, он также попросил понадежнее спрятать пистолет, переделанный из газового под стрельбу боевыми патронами.
Мешок с вещами был найден оперативниками в подсобке авторемонтной мастерской, а пистолет – аж в заброшенной деревне, расположенной на границе с Курганской областью, куда предусмотрительный Дмитрий отвез оружие – от греха подальше.
Максим не ожидал, что друзья его сдадут легко и без тени сомнения, а потому спокойно сидел дома в компании со смазливой девицей и лениво потягивал сухое мартини. Гостей, как говорится, не ждал. При задержании вел себя вызывающе, обещал поставить крест на карьере всех участников операции по его задержанию.
На допросах все отрицал. Дескать, дружки его оговаривают, так как в ночь убийства матери он вернулся домой поздно, почти в час, а до этого был в кино и гулял по ночной Тюмени.
Из показаний Максима Вахрушева на предварительном следствии:
«Подтвердить мое алиби могли бы водитель и кондуктор автобуса 17-го маршрута, на котором я приехал в ту ночь в наш микрорайон из центра города. Это был последний рейс, народу в салоне было человек шесть, не больше. Женщина-кондуктор наверняка запомнила момент, когда пьяный пассажир на заднем сиденье пытался закурить, но она сделала ему замечание, а потом и вовсе высадила из автобуса, не доехав до следующей остановки… Я тоже был свидетелем этого инцидента, что и говорит о моей полной непричастности к данному преступлению…»
Сыщики не поленились, проверили предложенное Максимом алиби. Убедились, что врет парень от души, вдохновенно, потому что ничего похожего в тот злополучный день на указанном маршруте не было.
По словам следователя, ведущего дело, ни тени раскаяния в поведении Максима не наблюдалось. Молчаливый, упрямый, изворотливый и хитрый – вот краткая характеристика юного убийцы.
– Семья эта, хоть и неполная (отец Максима бросил их, когда пацану было всего два года), в так называемую группу риска заведомо не входила, – рассказывает следователь. – Максим учился кое-как, а жить хотел на широкую ногу. Мать над ним тряслась из последних сил, напрочь забыв о себе, хотя еще была молода, красива и вполне могла устроить свою жизнь. Нет, решила полностью посвятить себя единственному сыночку…
По словам соседей, у Максима с матерью внешне были нормальные отношения. Без скандалов и криков. Однако про Максима один наблюдательный и неглупый старичок сказал так: «Весь в себе. Эгоист до мозга костей».
ОБРЕЧЁННЫЙ
…Кое-что в этой истории до сих пор не до конца понятно. Почему, например, произведя два выстрела, Максим позвонил в скорую помощь лишь полчаса спустя? Надеялся, что к моменту приезда врачей мать уже не в состоянии будет что-либо вразумительно объяснить, а у него появится подходящее алиби – припозднившийся с прогулки сын внезапно застает истекающую кровью мать и цепенеет от свалившегося горя? Или все же в последний момент испугался содеянного и решил спасти ее?
О чем, наконец, думала эти мучительные полчаса сама Нина Алексеевна? Нормальному человеку для того, чтобы представить себе ход ее мыслей, придется перестать быть нормальным. Может, она надеялась на то, что сын, единственное чадо ее, раскается? Мать даже перед лицом собственной смерти не смогла выдать сына – ведь она его любила больше собственной жизни.
– Что будет с Максимом дальше? – переспросил следователь. – Из тюрьмы такого рода убийцы, по зэковским традициям, живыми не выходят. Законы «этого» и «того» мира в некоторых случаях удивительным образом сходятся.
Адвокат Максима построил линию защиты своего клиента на последних словах покойной женщины: «В меня стрелял неизвестный». Что, впрочем, логично.
Однако суд, досконально разобравшись в обстоятельствах дела, приговорил Максима Вахрушева к десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
*Фамилии изменены.
Григорий ЗАПРУДИН
