Я НАПИСАЛ НИЧТОЖНО МАЛО...

НА ПОЭТИЧЕСКОЙ ВОЛНЕ 

С творчеством Андрея Маркиянова наш читатель знаком не первый год. Его стихи и рассказы не раз вызывали положительный отклик. На этот раз мы публикуем стихи Маркиянова в связи с особым событием в его жизни. Буквально на днях Андрей стал членом Союза писателей России. С чем мы его и поздравляем! Желаем новых творческих удач! Так держать, Андрей! 

ОСЕННЕЕ 

Про осень написано много. 

Едва ли найдется поэт, 

Который по этой дороге 

Не шел за ушедшими вслед. 

И я этой торной тропою 

Шагаю, почти не дыша… 

Есть в осени нечто такое, 

Что чувствует только душа: 

Когда на заре от росинок 

Сверкает, цепляясь за куст, 

Тончайшая сеть паутины, 

Откуда является грусть? 

Поднимется солнце повыше, 

И вздумает ветер задуть – 

Взлетит паутина над крышей 

И плавно отправится в путь. 

Опустится ниже над речкой, 

Минует забытый покос, 

И, может, у женщины встречной 

Украдкой коснется волос. 

А после заблудится где-то, 

Порвется на теплом ветру… 

Объятие бабьего лета – 

Полынная горечь во рту. 

Такая уж русская воля – 

Терзать свою душу вразнос. 

То петь о разбойничьей доле, 

То плакать от сладостных грез. 

 

НА ЗАКАТЕ 

Темнел Восток. По берегам реки 

Листвой прохладной шелестели ивы. 

И пара щук упруго и лениво 

На чистом плесе мерила круги. 

А за рекой веселый голос пел 

О том, что счастье встретится не скоро. 

И сытый ворон медленно летел 

Над синей чащей сумрачного бора. 

Стоял июль, зеленый и парной, 

В реке блестели скользкие коряги... 

Дремал поэт под свежею копной – 

Не захватил ни ручку, ни бумаги. 

 

В ГРОЗУ 

Открытое в август окно, 

Летучие запахи сада… 

Все тише. Темнее. Темно. 

И в комнату входит прохлада. 

С востока доносится треск – 

Как в бешенстве холст разодрали. 

Мгновенье – и огненный крест 

Обуглил заречные дали. 

И крупные капли в карниз 

Ударили четко и редко. 

И слышен заржавленный визг – 

Сарай прикрывает соседка. 

Потом воцаряется «ад» – 

И сердце восторженно бьется, 

Как только ужасный раскат 

Над грешной землей раздается. 

А следом из молний узор, 

И грохот протяжный до дрожи. 

И ливня обвальный напор, 

И дом на Ковчег непохожий: 

Всего лишь собака со мной – 

Не густо, но все-таки двое. 

«Сиди и на двери не вой, 

А я почитаю про Ноя». 

Когда подустанут глаза, 

Прилягу к печи на лежанку. 

Все тише, слабее гроза… 

Пойду по грибы спозаранку. 

 

ВЫСЕЛКИ 

Зеленое поле, избушка, 

Дремучий нехоженый лес. 

Стоит на пороге старушка, 

Суха, как березовый крест. 

Стоит и как будто не дышит, 

Босая на жарком крыльце, 

И ласково ветер колышет 

Косматую прядь на лице, 

И сеет на кур и крапиву 

С продавленной крыши трухой, 

А рядом лежат молчаливо 

Останки деревни глухой. 

И вдруг, поражая, как громом, 

Неведомым чувством досель, 

Завыл на опушке за домом 

Тоскливую песню кобель. 

Последняя жизнь на пороге 

Платок прижимала к груди... 

Потом мы ушли по дороге, 

Которой теперь не найти. 

Все дальше те годы. Все ближе 

Тот полдень в забытом краю. 

Глаза закрываю и вижу, 

Как душат кусты колею. 

 

ОТЦУ 

Говорил отец: «Люблю закаты 

Летом, за деревней, где затон. 

Сядешь на траву и, как поддатый, 

Попадаешь в допотопный сон. 

Над водой уже туман белеет, 

На осоке выпала роса. 

А над синим лесом все алеет 

Яркая, как рана, полоса. 

Это древний сон на грани ночи. 

Разве так бывает наяву: 

Прилетает филин и хохочет, 

И сучки кидает на траву. 

Улыбнешься и добавишь веток, 

Запалишь, прикуришь от огня. 

И опять до самого рассвета 

Только одиночество и я. 

В мглистом небе засияют звезды 

Высоко над крохотным костром. 

Словно Бог вдавил в пространство гвозди 

И намазал шляпки серебром. 

И от красоты такой невольно 

Тихим счастьем наполняет грудь. 

И становится невыносимо больно, 

Что исчезнет все когда-нибудь. 

Но уж так положено судьбою. 

Как уйду, не забывай меня…». 

Десять лет, как нет его со мною. 

Только одиночество и я. 

 

ПАМЯТЬ 

Рассвет. Пролеты храма. 

Где купол был всегда – 

Давно чернеет яма, 

В нее глядит звезда. 

Печальная картина: 

В бойницы лег туман, 

У стен сплелась малина, 

На стенах встал бурьян. 

Рассвет. Звезда все тает. 

Вот блеск ее погас. 

С бойниц туман стекает, 

Как гной из мутных глаз. 

На штукатурке лики 

Затерли на века 

Под яростные крики, 

Под грохот кулака. 

Под обещанье рая 

Без Девы и Христа, 

С решетками сарая, 

С могилой без креста. 

...И тот, который строил, 

И тот, кто рушил вскачь, 

Бессмертья оба стоят – 

И жертва, и палач. 

 

ПОЛНОЛУНИЕ 

За деревней полночной лежала 

Тень от леса, накрывшая луг. 

В черном небе звезда прожужжала, 

Как блестящий неведомый жук. 

Взгляд по небу поднялся высоко. 

Там белком серебрилось кольцо, 

И рябое ослепшее око 

Мертвым светом желтело в лицо. 

 

ОЖИДАНИЕ 

Неуютен, недвижим и низок 

Небосклон замыкался вдали. 

А в селе на резные карнизы 

Предзакатные тени легли. 

И мужик с папиросой за ухом 

Примерялся поленья колоть. 

И крестилась в окошке старуха: 

"Упаси мою душу, господь...". 

И над этой вот жизнью унылой, 

Из последних карабкаясь сил, 

Кто-то шел по дороге застылой 

И нетрезво навзрыд голосил. 

И мычала корова в сарае, 

И гремело в колодце ведро, 

И гусей запоздалая стая 

В полыньях разметала перо. 

А в морозном тумане, как гири, 

Поднимались вершины стогов... 

Было грустным и тягостным в мире 

Ожидание близких снегов. 

 

СТАРИК 

Я опять сегодня не у дел – 

Третий день не просыхают лужи, 

И туман тяжелый, словно мел, 

Третий день окрестности утюжит. 

На гвозде в углу висит ружье, 

На дворе мой пес скучает в будке. 

Мокнет в поле прелое жнивье, 

На озерах ждут отлета утки. 

Дед в очках на лавке у печи 

Чинит сеть – в руке челнок из бука. 

Дед спокоен. Чинит и молчит. 

Он не знает, что такое скука. 

Он в окошко не глядит в тоске: 

Жизнь прошла в трудах и с верой в Бога. 

Не ему ночами на реке 

Серебрилась лунная дорога. 

Он всю жизнь при деле, день за днем. 

Летом сеть, зимой ружье и лыжи. 

Страсть к охоте – это не о нем. 

Мясо добывают, чтобы выжить. 

 

ЧЕЛОВЕК 

В России зима воцарилась – 

Привычный крещенский мороз. 

За что же, скажите на милость, 

На паперти нищий замерз? 

Стоял он в сторонке от входа 

В сияющую благодать. 

Он мелочь просил у народа, 

И каждый старался подать. 

В чужих, но опрятных обносках 

Он брал и молился на храм, 

Где пахло елеем и воском, 

А также духами от дам. 

Где пели по-ангельски чисто, 

Их голос о Вечном вещал, 

А вечер, холодный и мглистый, 

На улице сумрак сгущал. 

От ног ледяных до макушки 

Промерзнув, насмелился он 

И выпил сто грамм из четушки, 

А дальше блаженство и сон. 

К стене в стороне от порога 

Старик привалился навек. 

Вот так он и встретился с Богом – 

Российский простой человек. 

 

ПРО СТИХИ 

Я написал ничтожно мало 

Не потому, что не умел: 

Я не хотел – о чем попало, 

И как попало – не хотел. 

Довольно тех, которых тыщи 

Снуют в отечестве моем, 

И вдохновеньем скудным дрищут 

Без остановки, день за днем. 

Гляди, гляди, поэт кудрявый, 

Несметной братии во след – 

Кто раньше лавочки карябал, 

Сейчас штурмует Интернет. 

Одним шлея под хвост попала, 

Другим – лукавый бес в ребро… 

Да, написал я очень мало, 

Примерно столько, как Рембо. 

Андрей МАРКИЯНОВ


42411