КОНГРЕСС
В Москве прошёл III Международный конгресс Ассоциации ревмоортопедов. Это был весьма представительный научный форум, собравший ведущих специалистов и учёных из разных стран как ближнего, так и дальнего зарубежья, в том числе Италии, Польши, Финляндии, Австрии. Тема ревмоортопедии чрезвычайно интересная и важная. Во-первых, это сравнительно новое медицинское направление. Во-вторых, достижения на этом направлении настолько впечатляющи, что воспринимаются почти как чудо, и не только неспециалистами, но и врачами. Перспективы же выглядят и вовсе фантастическими.
Но прежде чем говорить об этих перспективах и самом конгрессе, напомним нашим читателям, что кусочек этого чуда был летом нынешнего года продемонстрирован на проходившей в Тюмени конференции по ревматологии (публикация в ТП называлась «Все корифеи в гости к нам»). Глазам изумлённых врачей была представлена пациентка, страдающая тяжёлой формой ревматоидного артрита. В результате болезни у молодой женщины оказались деформированными кисти рук и обе стопы. Она не могла пользоваться руками, не могла ходить. В таких случаях человек превращается в беспомощного пожизненного инвалида. Но! Ирина К. пришла на конференцию своими ногами. Она может даже носить обувь на высоких каблуках, может танцевать! Показала всем свои руки: левая – изуродованная, правая – абсолютно нормальная. А суть такова: Ирине провели несколько операций в Москве, в ревмоортопедическом отделении НИИ ревматологии. Об этом поведал тюменским медикам сам заведующий этого отделения кандидат медицинских наук Сергей Макаров. Рассказал: с левой рукой у его подопечной тоже всё будет в порядке, просто нужна ещё одна операция…
Даже на одном этом примере видно: ревмоортопедия открывает огромные возможности для восстановления здоровья у целой категории больных, считавшихся прежде безнадёжными. А теперь о конгрессе – глазами тюменских участников. Итак, по порядку:
Председатель Тюменской областной ассоциации ревматологов, кандидат медицинских наук Галина Фадиенко:
– Такой специальности – ревмоортопедия – официально ещё не существует. Но нуждающихся в ревмоортопедической помощи очень много. Потому что много ревматологических больных с выраженной патологией суставов. И, конечно, каждый травматолог, ортопед волей-неволей сталкивается с этой проблемой, ревмоортопедической. Но она очень и очень непростая. Потому что каждый пациент, нуждающийся в ревмоортопедической помощи, уникален и общие подходы к заболеванию здесь не подходят. Отсюда требование: нужны глубокие знания как по травматологии и ортопедии, так и по ревматологии. А чтобы добиваться действительно впечатляющих результатов, рядом должны работать доктора- ревмоортопеды и ревматологи. Тесная связка между ними решающим образом определяет выработку конкретных подходов к лечению каждого конкретного больного.
– Чем конгресс вас удивил, а может, и поразил? Что-то новое вы узнали?
– Конгресс и удивил, и поразил. Новой информации было предостаточно. В том числе из докладов иностранных специалистов-ревмоортопедов. Мы узнали, насколько сейчас продвинулось лечение этой категории тяжёлых ревматологических больных, нуждающихся в постоянной консервативной терапии и оперативных вмешательствах. Появились совершенно новые способы восстановления хряща, новые варианты коррегирующих операций… Этот процесс не стоит на месте, всё время продвигается вперёд. Было чему удивляться.
– Вы ознакомились с зарубежными достижениями, отсюда напрашивается вопрос: мы сильно отстаём от иностранцев?
– Вовсе не отстаём. В ревмоортопедическом отделении НИИ ревматологии наши специалисты способны творить чудеса. Проблема в другом – это специализированное отделение в Институте ревматологии одно на всю Россию. Высочайшее мастерство, применение самых современных технологий – всё это, как говорится, имеет место быть, но нет возможности оказывать высокотехнологичную ревмоортопедическую помощь всем нуждающимся. А их, повторяю, очень много в каждом регионе.
Обидно. Ведь ревмоортопедия в нашей стране берёт своё начало ещё со времён Советского Союза. С самого основания НИИ ревматологии там начали заниматься и этим направлением. Было создано ревмоортопедическое отделение, которое с тех пор достигло значительных успехов. Вначале отделение возглавлял профессор Вадим Петрович Павлов, сейчас уже много лет Сергей Анатольевич Макаров.
Жаль, что у нас в регионах этим не занимаются. Только Москва. Не сомневаюсь, рано или поздно ситуация будет исправлена. Считаю, что определенные предпосылки для этого есть уже сегодня у нас в Тюмени. Вполне реально создать ревмоортопедическое отделение при областной больнице № 1 (пусть совсем небольшое, или даже лабораторию в составе травматологического отделения), которое могло бы оказывать нашим больным весь спектр ревмоортопедической помощи. Тем более что начало фактически уже положено. Уже сейчас врачи нашего отделения травматологии делают ревмоортопедические операции. Правда, не очень сложные, но делают! И нет проблем повысить квалификацию в Москве. Конечно, техника сложных ревмоортопедических операций существенно отличается от обычной практики наших травматологов и ортопедов. Но, как говорится, не боги горшки обжигают.
– То есть вы уверены, что наши специалисты здесь, в Тюмени, могли бы делать в том числе и самые сложные операции?
– Абсолютно уверена. Кстати, наш травматолог-ортопед Денис Анатольевич Аржавицин уже дважды обучался в Институте ревматологии, что, собственно, и дало старт тюменской ревмоортопедии. Предпосылкой для успешной работы в этом направлении является и то, что в больнице № 1 рядом находятся ревматологи и травматологи. А их тесное взаимодействие, как я уже упоминала, постоянно необходимо при оказании ревмоортопедической помощи нашим больным.
Конечно, есть и определённые сложности. Раз мы раньше серьёзно этим вопросом не занимались, то у нас нет точных данных о пациентах с ревматоидным артритом и другими системными заболеваниями, которые нуждаются в сложных оперативных вмешательствах. Это надо уточнять, а для этого просмотреть всех пациентов, сделать сплошную выборку для того, чтобы определить их количество. Взять эту тематику, так сказать, на вооружение. Задачу поставить и уже прицельно по этой теме работать. Я больше чем уверена, таких больных очень много, и дело только за тем, чтобы определиться с их числом.
Ещё раз: начало есть, и я предполагаю дальнейшее развитие ревмоортопедии в Тюменской области. Нельзя отставать от времени, от прогресса. В этом я ещё раз убедилась, побывав на международном конгрессе ревмоортопедов.
Врач-ревматолог, ассистент кафедры госпитальной терапии Тюменского государственного университета, кандидат медицинских наук Юлия Лушпаева:
– Чем лично для вас был интересен этот конгресс?
– Учитывая, что я впервые принимала участие в мероприятии, посвященном такой экзотической специальности, интерес был огромный. Почему экзотической? Врачебной специальности ревмоортопед пока не существует в природе, нет такой номенклатуры. Хотя сама мысль о том, что пациенты с ревматологическими заболеваниями на хирургическом этапе лечения должны иметь свои, особые подходы, в отличие от общих подходов в ортопедии, давно не новая. И тем не менее…
Интересно было всё. Скажем, одолевало любопытство: на каком уровне пойдёт обмен мнениями? Ведь это две разные ипостаси – терапия и хирургия. По крайней мере так было. Разные подходы, разные взгляды… На каком уровне пойдёт общение, будут ли они понимать друг друга? Оказалось, такой проблемы не существует, обе стороны продемонстрировали полное взаимопонимание, специализированные термины одной стороны были понятны другой стороне и наоборот. А ведь это очень важно, поскольку в ревмоортопедии успешное лечение – результат, скажем так, содружества терапии (ревматология – это тоже терапия) и хирургии. То есть я убедилась, что «языковой барьер» успешно преодолён. Некоторые доклады звучали просто в унисон. Выступает ревматолог, а за ним ортопед. Два специалиста с разных ракурсов рассказывают о подходах к одной проблеме. Это тоже было очень интересно.
Вообще уровень докладов был чрезвычайно высок. Я до сих пор нахожусь под впечатлением. Тем более там было международное участие, зарубежные травматологи-ортопеды докладывали о своих успехах в ведении таких пациентов. Вот навскидку несколько названий из перечня запомнившихся сообщений: «Концентрат клеток костного мозга» Елизаветы Кон из Италии, «Артроскопические техники восстановления хряща с использованием коллагеновых матриц» Томаша Пионтека из Польши, «Осложнения при остеотомии» целого коллектива авторов из Австрии. Это был мой первый опыт слышать сообщения такого уровня. Это была такая мощная, насыщенная учёба.
– Ваше личное восприятие: какова цель проведения ревмоортопедических конгрессов?
– Цель, я думаю – продвигать идею организации новой ветви в ортопедии. Которая будет заниматься хирургическим лечением тяжёлой группы больных с ревматическими заболеваниями. Это не в последнюю очередь касается наших российских просторов, потому что ревмоортопедический центр существует только в Институте ревматологии. А мы очень нуждаемся, чтобы их было больше. Наши больные в этом нуждаются.
– Что особенно вам запомнилось, какие факты, озвученные на конгрессе?
– Мне очень понравилась подача материала о перспективах, о будущих методиках восстановительного лечения. Уже добрались в ревмоортопедии до клеточного уровня, стали активно использовать стволовые клетки. Клеточным методикам восстановительного лечения был посвящён весь второй день конгресса. Названия секций говорят сами за себя: «Клеточные технологии в ортопедии», «Восстановление суставного хряща», «Спасая сустав от эндопротезирования». Это всё настолько новое, и благодаря этому новому достигаются совершенно фантастические результаты. Например, уже сейчас можно восстанавливать с помощью различных клеточных методик ткани. На очереди органы… И это уже не теория! Был озвучен фантастический пример, приведённый итальянским профессором, который рассказал о том, как одному пациенту они нарастили кость. Молодой человек попал в автокатастрофу и потерял часть верхней конечности, часть кости. И вот с помощью специальных методик ему эту потерю возместили. Нарастили.
– Это стволовые клетки?
– Да.
– Не было пальца – и палец вырос?
– Именно. Доклады высочайшего качества звучали из уст не только зарубежных лекторов. Были изумительные доклады представителей университета имени Ломоносова, академии имени Сеченова. В нашей стране проводились интереснейшие исследования по части использования стволовых клеток. Но по этическим соображениям они были надолго заморожены. И сейчас только-только эти работы были возобновлены и уже получены первые весьма продуктивные результаты.
– Какие мысли после конгресса вас обуревают?
– Меня не мысли обуревают, меня обуревает надежда. Очень хочется, чтоб у нас в регионе появилось отделение или центр, который положит начало новым подходам хирургического лечения ревмоортопедических заболеваний. И я теперь точно знаю, что немалую роль в формировании этих подходов и принципов играют международные конгрессы ревмоортопедов.
Врач-травматолог-ортопед областной клинической больницы № 1 Денис Аржавицин:
– Впечатления от конгресса самые позитивные. Я был на всех трёх. Каждый год стараюсь посещать это мероприятие. Потому что масса полезной информации. Как раз в том аспекте, который меня интересует в первую очередь – оказание хирургической помощи пациентам ревматологического профиля. Это единственный в настоящее время научный форум, который посвящён всестороннему лечению данной категории пациентов.
В работе конгресса активно участвуют и ревматологи, получается очень интересный формат общения, когда представители двух специальностей решают общие проблемы оказания квалифицированной помощи этим пациентам. Взаимодействие это крайне важно.
– Как вы в принципе относитесь к ревмоортопедии и насколько, по вашему мнению, это направление перспективно?
– Это очень актуально, во‑первых. Во-вторых, до недавнего времени существовал такой общехирургический, если можно так сказать, подход к пациентам, страдающим ревматологическими заболеваниями. Но, конечно, подход должен быть индивидуальным. Например, очень важно вовремя поймать тот момент, когда кто-то из данной категории пациентов нуждается именно в оперативном вмешательстве. Вовремя выполненная операция поддерживает нормальный уровень жизни пациента. С другой стороны, есть ряд операций, которые выполняются для того, чтобы предотвратить тяжёлые поражения сустава. Выполнили на раннем этапе оперативное вмешательство – сохранили сустав, его нормальную функцию.
– Насколько сложнее делать операцию ревмоортопедическую по сравнению с просто ортопедической? Нужны какие-то особые навыки?
– Конечно. Нюансов много. Ведь речь о тяжёлых формах ревматологических заболеваний, когда поражены органы опорно- двигательного аппарата, поражены органы системы. Эти пациенты, как правило, находятся длительное время на так называемой базисной терапии. То есть принимают препараты достаточно агрессивные, которые вызывают побочные явления, такие, как остеопороз, например. При длительном приёме гормональных препаратов гораздо выше риск инфекционных осложнений. Таких вот частностей очень и очень много. Есть и технические особенности проведения тех или иных ревмоортопедических операций.
До недавнего времени, когда ещё не проводилось таких конгрессов, единой системы в лечении данной категории пациентов не было. Большая заслуга в выработке именно системного подхода принадлежит НИИ ревматологии. Довольно ощутимый вклад в решение этой задачи стали вносить и конгрессы по ревмоортопедии. У практикующих ортопедов появились чёткие ориентиры, как надо лечить данную категорию.
– Вы, уже после трёх конгрессов, на себя не примеряли те возможности, о которых узнали? Могли бы вы освоить все необходимые навыки, чтобы делать различные ревмоортопедические операции?
– Наше отделение занимается данными пациентами. Мы выполняем операции по протезированию, занимаемся ревматоидной стопой. Выполняем операции на ранних этапах развития заболеваний, тем самым предотвращая, как я уже сказал, более грубые поражения суставов. Так что «примерка» уже состоялась. Сложность в том, что коечный фонд нашего отделения ограничен, всего 30 коек, поэтому мы не можем охватить полностью данную категорию пациентов, хотя и стараемся делать всё, что в наших силах. С каждым годом объём оказания такой помощи увеличивается. В том числе благодаря очень хорошей связи с отделением ревматологии. Мы активно сотрудничаем с ревматологами, это сотрудничество постоянно крепнет и расширяется.
– То есть в вашем отделении уже делались и делаются операции именно ревмоортопедические?
– Конечно. Правда, не все виды операций. Мы активно выполняем протезирование коленного и тазобедренного суставов. Если речь о малоинвазивных оперативных вмешательствах в виде артроскопии коленного и плечевого суставов, мы тоже это выполняем. Ревматоидная стопа, которая тоже в принципе такая непростая – у нас есть специалисты, которые с ней справляются.
Но есть и проблемы. Скажем, не все пациенты, нуждающиеся в помощи ревмоортопеда, попадают в наше отделение. Почему? Сказывается недостаточно тесная связь с ревматологами на местах, в поликлиниках. Они должны обеспечивать маршрутизацию этих пациентов в отделение травматологии. Затем наша задача – определить, кто нуждается в операции, кто нет. В результате некоторые пациенты приезжают к нам с безумно жуткой деформацией, допустим, стопы. Потому что конкретный ревматолог просто не обладает информацией, что есть такие операции. Эту ситуацию, конечно же, надо исправлять. Мы стараемся выступать на различных конференциях, информировать ревматологов о нашем отделении и его возможностях. Чтобы они это знали и поактивней направляли пациентов для оказания в том числе оперативной помощи. Но, по-видимому, этого мало. Что касаемо Тюмени, эта связь с ревматологами на местах налажена. А вот относительно районов, к сожалению, всё выглядит достаточно печально.
– Понятно, что ревмоортопедические операции отличаются по степени сложности. И, может быть, проблема наших больных ещё и в том, что самые высокотехнологичные операции ещё не освоены в Тюмени? Конкретный пример. На одной из последних областных конференций Галина Романовна Фадиенко демонстрировала девушку с сильными деформациями верхних и нижних конечностей, которая избавилась от этой беды после нескольких удачно проведённых ревмоортопедических операций. Помогли ей не в Тюмени, а в Москве, в Институте ревматологии…
– Пласт оперативных вмешательств у данной категории пациентов очень большой. Мы выполняем только часть. Я понимаю, что в Институте ревматологии делают всё. Допустим, протезирование плечевого сустава, межфаланговых суставов. Но это лечение очень затратное. Чем сложнее операция, тем дороже она обходится бюджету. Расходный материал, непосредственно протезы… Нужна специальная подготовка врачей-ортопедов, которые будут специализироваться на таких операциях – их обучение тоже не бесплатно.
Поэтому мы выполняем вмешательства с учётом того, какими обладаем силами и средствами. Дополнительные деньги выделяются только тогда, когда новый вид медицинской помощи оформлен официально. А у нас ревмоортопедические пациенты лежат вперемешку с другими больными. Ситуация может измениться, если будет создано специализированное отделение или за этой категорией пациентов будет закреплено определённое количество коек.
НА СНИМКАХ: Галина Фадиенко; Юлия Лушпаева.
Влад ГРАННИК
