СУБЪЕКТИВНО
На прошлой неделе власти продолжали впрыскивать в народ дополнительные порции оптимизма. Поводом послужил проект бюджета на 2020 – 2022 годы. Премьер Медведев, не мудрствуя лукаво, тут же заявил о «социальном» характере бюджета.
На ближайшую 3-летку казна опять будет профицитной. В 2020г. ожидают доход 20,362 трлн руб., а расход 19,482 трлн., в 2021г. соответственно – 21,247 трлн и 20,632 трлн, в 2022-м – 22,058 трлн и 21,771 трлн.
Замыслы на 2020 г. выглядят вдохновляюще. Например, расходы по нацпроекту в здравоохранении к 2019-му году должны вырасти в 1,5 раза. Что ж, поживём – увидим. Предыдущий нацпроект в этой чувствительной сфере, как и первый этап нынешнего, власти блистательно провалили, что вынужден признать президент Путин.
Кроме того, власти сулят увеличить МРОТ выше инфляции на 7,5%, до 12,13 тыс. Чиновники надеются, что мера облегчит жизнь 3,3 млн человек. Но вот получится ли? Лукавство в том, что инфляция – 5% – взята по данным ЦБ. Но исследование консалтинговой PwC за второй квартал показывает, что потребительская инфляция подскочила более чем вдвое – до 10,4%. Стало быть, и социальность нового МРОТа выглядит призрачной. Но, как ни странно, правительство верит, что в 2020г. инфляция упадет до 3%. Об этом беспокоится и президент Путин. Совещаясь на прошлой неделе с правительством по поводу бюджетного проекта, он попросил премьера Медведева направлять в экономику такой объем средств, который «эффективно начнет работать, а не будет приводить к повышению цен». То есть к инфляции.
Но, видимо, народ и власти общаются с разными богами. В тираде президента меня смутили как минимум два подтекста. Во-первых, деньги приходят в регионы во второй половине года, и времени не остается использовать их эффективно. Значит, вертикаль нормально не управляет даже финансовыми потоками. Пока она неприкасаема, однако недавно глава Сбера Греф заявил о необходимости революции госуправления. Во-вторых, инфляция у нас не монетарная – от избытка в экономике денежной массы. Она как раз съёжилась. А подстёгивают инфляцию повышение налогов, тарифов и прочих фискальных платежей. Дополнительные издержки перетекают на ценники в магазинах. Как-то странно, что ни глава государства, ни участники упомянутого совещания ни словом не обмолвились об этом крайне неприятном для россиян сюрпризе.
Между тем Минфин планирует собрать дополнительно 2,22 трлн руб. с бизнеса и населения. Причем абсурдность видна даже в том, что при всех разглагольствованиях о росте производительности труда в обрабатывающем секторе за счет инноваций как раз на него ляжет основная фискальная прибавка, а вот нефтяники в 2020г. получили льготы почти на 400 млрд руб. В итоге повышенный НДС прибавил бюджету лишь 650 млрд., но как минимум 10 трлн руб. относительно свободных средств, лёжа в загашниках, никак не работают на экономику.
Кроме общих цифр куда любопытнее детали. Только один пример. Третий год подряд рыболовецким компаниям повышают плату за пользование биоресурсами. С учётом будущего новогоднего «подарка» суммарно сборы с предпринимателей вырастут в 23 раза! И с 1 января за тонну минтая, например, добытого в Охотском море, придется платить 12 273 рубля вместо нынешних 3,5 тыс. А горбуша? Цена морской рыбы уже кусается, но кто сможет её покупать с нового года? Ведь сердобольный Минфин настаивает поднять сборы кардинально – в 3,5 раза!
По данным Счетной палаты, в 2018 г. на неналоговые платежи, а к ним в федеральном реестре можно отнести 5479 записей, приходилось 2/3 всех доходов бюджета. Причем они никак не систематизированы, а подавляющее число не отвечает требованиям Налогового кодекса!
И вот такой фискальный рост чиновники, не поперхнувшись, объясняют заботой «о благосостоянии малообеспеченных»! Бывший министр финансов Михаил Задорнов деликатно назвал повышение НДС ошибкой. Эксперты недоуменно иронизируют над тем, как российский слон в посудной лавке топчется по элементарным законам, которые изучают на первом курсе экономических вузов: повышение налогов угнетает предпринимателей! Ведь не зря одно из первых решений президента Трампа – снижение налогов. Также действуют Китай, Индия. Да что там – скоро великую Россию по объему ВВП обгонит Индонезия!
Словом, второй реверанс Минфина своему детищу – проект бюджета, дескать, «несет стимулирующий характер для экономики» – насквозь фальшивый. В 2020г. расходы относительно ВВП действительно увеличат, но еле заметно: на 0,5%. Зато в следующие два года финансирование экономики упадёт и даже недотянет до показателя 5-летней давности.
– Фактически мы имеем дело с по-прежнему достаточно жесткой бюджетной политикой, – уверен главный экономист БКС Владимир Тихомиров. – Идет подготовка к жесткому сценарию, когда Россию попытаются изолировать, поэтому активно наращиваются резервы.
Обратная сторона такой политики – низкие темпы роста экономики, фактически – стагнация. С ней в 1970–1982 годах пытались бороться два президента США: Форд и Картер. Не получалось.
– Потому что оба боролись с кризисом, не понимая, что стагнация – совсем другое дело, – говорит крупнейший экономист Абел Аганбегян, академик РАН. – Когда пришел Рейган, дело сдвинулось. Это была в принципе новая экономическая политика, рейганомика, оставшаяся в истории. Рейган снизил налоги, и не только с бедных, но и со среднего класса, и даже с богатых. Высвободились сотни миллиардов долларов, и они не ушли в потребительскую «топку». Средства, вложенные в производство, от налогов освобождались, люди вовлекались в инвестиционный процесс. При этом срок амортизации машин и оборудования сократили в два раза. Америка тогда очень сильно отстала от Японии по технологиям, но смогла вырваться, двинув вперед самые современные по тем временам отрасли. Выросли доходы граждан, резко снизилась безработица. В итоге 25 лет небывалого роста – практически до 2007 года.
Однако этот уникальный опыт Россия не востребует. «Ни на одном заседании Экономического совета при президенте, ни на одном заседании правительства, ни на одной конференции, ни на Петербургском, Сочинском, Гайдаровском форумах ни разу не обсуждалась тема «Как мы оказались в стагнации», – сетует ученый. – Нет ответа. Я говорю об этом, потому что меня это очень волнует».
Впрочем, власти не инициируют обсуждение и другой принципиально важной проблемы – чем кризис отличается от стагнации и как из неё выбираться. Послушаем еще раз ученого.
– Восстановить экономический рост после стагнации неизмеримо труднее, чем после обычного кризиса, – утверждает академик Аганбегян. – Кризис дает шанс подняться. В 2008–2009 годах спад поразил Россию сильнее других стран «Большой двадцатки». У нас инвестиции снизились на 16%, а в мире – в два раза меньше. Тем не менее мы после падения сразу «выскочили». Промышленность выросла на 8,2% в 2010 году, а в 2011 году – еще на 5%. И так по всем основным отраслям.
А после стагнации эффекта восстановления не бывает, потому что это не циклический кризис, связанный с перепроизводством, продолжает ученый. Это кризис структурный, он наступает, когда есть мощные факторы, которые тянут экономику вниз. Мы упали в стагнацию и рецессию с 2013 года, прежде всего, из-за инвестиций, они в 2014 году упали на 2,8%, в 2015 году – еще на 8,4%, в 2016 году – еще на 3%. Никаких внешних причин для этого не было. Санкции ввели со второй половины 2014 года. При этом частный бизнес все эти годы инвестиции увеличивал, а вот государство их катастрофически сократило, причем на всех уровнях бюджета: федеральном, региональном и местном. В среднем сокращение госинвестиций составило 25%. А что же делали крупнейшие корпорации, контролируемые государством: «Газпром», «Роснефть», РЖД, «Росатом» и «Ростех»? В целом они сократили инвестиции в 2013–2016 годах на 30%. А госбанки? У них 63% всех банковских активов (50 трлн), из которых инвестиционный кредит в основной капитал – 1 трлн. Его они тоже сократили.
– Сделано это было несознательно, но теперь мы пожинаем плоды, – заключает Аганбегян. – Это говорит о том, что, к сожалению, у нас нет единой экономической политики. Каждая ветвь государственной власти делает то, что хочет. Единственное, что у нас как-то обсуждается, – федеральный бюджет. Но никогда отдельно не обсуждается его инвестиционная программа. Она не выделена, как это было раньше.
Между прочим, академик предупреждал об этом два года назад. Реакции – ноль. Мол, сами с усами. Если что-то меняется, так это секретная часть федерального бюджета. За три грядущих года она вырастет кардинально, составив пятую часть казны, станет крупнейшей статьей расходов, обогнав «социальную политику». Так называемым народным избранникам не след знать, куда идут деньги налогоплательщиков!
Как ни странно, на этом фоне г-н Орешкин, глава Минэка, недавно заявил, что экономическая политика России последних пяти лет оказалась настолько эффективной, что в будущем она «точно попадет в учебники». От скромности эти чиновники точно не помрут!
Вообще, говорит Владимир Захаров, директор Научно- исследовательского финансового института Минфина, источник экономического роста – это частные инвестиции, а не бюджет. И все силы надо бросить на улучшение инвестклимата. А вот это у вертикали как раз не получается. И не только из-за свободной охоты силовиков, о чем я писал в прошлом номере. В нормальных странах независимый и состязательный суд отправляет таких охотников за решетку, как и предусматривает либеральная модель. Россия эту модель, по словам Путина, «изжившую» себя, не признает, а потому и здесь на особицу.
– Если у нас на сегодняшний день 60% судей формируется из состава помощников судей и фактически секретарей, – говорит известный предприниматель Дерипаска, – то это достаточно закрытая элитарная группа, которая не то что неадекватно оценивает, что происходит в экономике, но и неадекватно выносит решения. Когда оправдательных приговоров по уголовным делам 2%, когда оправдательных приговоров в коммерческих спорах с государством тоже 2% – у нас нет нормальной правовой системы. И она внесла немалый вклад в торпедирование роста.
В 2015 году стагнация, по словам Аганбегяна, из-за введения санкций и катастрофического снижения цен на нефть сменилась рецессией. ВВП снизился на 3%, промышленность – на 3,4%, инвестиции – на 8,1%, реальная зарплата – на 9,5%. Инфляция поставила рекорд – 15,5%. Курс рубля к доллару и евро упал в 2 раза.
О наших тупиках и выходах оттуда академик Аганбегян размышляет на страницах журнала «Огонёк». Об этом в следующий раз.
Игорь ОГНЕВ /фото из Интернета/
