РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ
Согласно «Повести временных лет» в 6496 году от сотворения мира (то есть в 988 году н. э.) киевский князь Владимир Святославич принимает решение креститься от Константинопольской Церкви.
Тот же источник воспроизводит следующую молитву князя во время крещения своего народа: «Боже великий, сотворивый небо и землю! ПрИзри на новыя люди сия и даждь им, Господи, уведети Тебе, истиннаго Бога, якоже уведеша Тя страны христианския, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози, Господи, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и Твою державу, побежю козни его!».
Писатель Николай Карамзин в своей «Истории Государства Российского» так описывает это величайшее событие: «…по данному знаку бесчисленное множество людей вступило в реку: большие стояли в воде по грудь и шею; отцы и матери держали младенцев на руках; иереи читали молитвы крещения и пели славу Вседержителя. Когда же обряд торжественный совершился, когда священный собор нарёк всех граждан киевских христианами, тогда Владимир, в радости и восторге сердца устремив взор на небо, громко произнёс молитву. В сей великий день, говорит летописец, земля и небо ликовали».
Несколькими строками раньше Карамзин упоминает: прежде чем начать крещение, необходимо было истребить языческих кумиров: «…одни были изрублены, другие сожжены. Перуна, главного из них, привязали к хвосту конскому, били тростями и свергли с горы в Днепр. …Изумлённый народ не смел защитить своих богов, но проливал слёзы, бывшие для них последнею данью суевериям. …Новая вера должна была быть мудрою и святою, когда Великий князь и бояре предпочли её старой вере отцов своих».
Информация к размышлению: вера в своих славянских богов объявляется суеверием, и с какого-то момента предпочтение отдаётся новым веяниям. Между прочим, штука не столь безобидная. Скорее – трагичная. Ибо несколько столетий спустя (в середине XVII века) «сценарий» повторится, только теперь в рамках одной церкви – Русской православной. Произошла, если хотите, ревизия традиционного православия, его обновление, «приведение в соответствие». Одни называют это церковной реформой, другие расколом. На деле это была попытка силового вмешательства государства во внутренний мир человека.
Православный народ не пожелал перестраивать себя, менять свои взгляды, порядок вещей, устоявшиеся за шесть веков русского христианства, в том числе и свой религиозный быт. Их стали подвергать гонениям, называли смутьянами, раскольниками, старообрядцами.
Старообрядчество не только преследовалось официальными властями, но и подвергалось идеологическому шельмованию. Каких только небылиц о них не распространялось! Репрессии вынудили староверов спасаться в прямом смысле слова – они расселялись по самым отдаленным и труднодоступным местам страны (включая Сибирь), уезжали за рубеж, живя обособленно, свято чтя национальные традиции и обычаи, следуя христианским заповедям и заветам своих далеких предков.
Старообрядчество выдвинуло из своей среды немалое число выдающихся людей: протопопа Аввакума, боярыню Морозову, фамилии Рябушинских, Морозовых, Рахмановых, Солдатенковых, Щукиных, Гучковых, сибиряков Савву Мамонтова, Авраамия Венгерского, Якова Лепихина, Симеона Ключарова и, конечно, Мирона Галанина, духовного лидера урало-сибирского старообрядчества.
Мирон Иванович Галанин был духовным авторитетом у кирсановской общины в Приисетье. Известны его труды «Родословная часовенного согласия», «История о древнем благочестии», знаменитое «Письмо Стефану Тюменскому», яркие по слову и изящные по стилю они изданы более двух веков назад. Подобные рукописи дониконианского периода и после него считаются большой редкостью. Галанин, в частности, описал не только жизнь единоверцев-односельчан, но и многие событиях той поры.
«Много было горя, когда я находился в городе Тобольске: кругом люди веры с нами не одной, как лютыя восставали звери на нас в Знаменском монастыре при Пятницкой церкви, томили в оковах нас со иноком Иоакимом дваж(ды), все у лица было увещевание, дабы нам принять новые обряды Никон(иянские),– пишет Галанин. – И еще были разныя пытки, которыя устроены при монастырских келиях. В етом ж(е) монастыре Знаменском находился первый наш подвиж(ник) и страдалец за истин(ную) веру протопоп Аввакум. Здесь он служил служ(бу) по старопечатным книгам три года. …Видел и те монастырския темницы, где томили и морили нашег(о) страдальца инока Авраам(ия) и священника Симеона; священника заморили голодною смерт(ью). …И нас тоже прикавывали к колоткам на желез(ные) цепи за неприятие новоизданных книг и порядков. …С 1744 года мы платили оклад за веру; с 1752 год(а) законом нам приказано было носить особое платье и со знаками; все ето мы с терпением пережили».
На могиле Галанина на кладбище в деревне Кирсаново Исетского района до сих пор стоит часовенка и крест. На поклонение пастырю приходят не только селяне, но и приезжие. «Часовня святого Миронушки», как любовно называют в деревне культовое сооружение, выполняет роль церкви и по сей день, сюда идут молиться по праздникам. В народном краеведческом музее Исетска развернуты постоянно действующие выставки старообрядческих книг, предметов быта, картин художников-земляков, пишущих сюжеты на эту тему. А образ Мирона Галанина воссоздан в центре композиции – в гравюре тюменского художника Евстафия Кобелева «Стара Исеть».
Тема старообрядчества вызывает у посетителей особый интерес. Это и достаточно крупная коллекция старопечатных рукописей и книг, среди которых Четья минея декабрьская, одежда (молельное платье, сарафан, головной убор, погребальный наряд староверки), гончарная посуда, предметы культового медного литья, молельные подушечки-лестовки... Лестовка – предмет своеобразный, она напоминает мусульманские четки. Делают ее из маленьких пистончиков (бобочков), в каждый из которых вставлена туго-натуго скрученная бумажка с воскресной молитвой.
Трёхвековая история сибирского старообрядчества трагична, неоднозначна. Многие её сюжеты разворачивались на территории бывшей Тобольской губернии. В городе на Иртыше отбывали ссылку протопоп Аввакум, романовский поп Лазарь, патриарший подьяк Федор Трофимов, казанский чернец Иосиф Астомен, сюда же ссылали участников противостояния в Соловецком монастыре... Под их влиянием местное духовенство и миряне объединялись на почве неприятия никоновских церковных реформ. Один из священников после возвращения из заточения даже устраивает недалеко от Ялуторовска пустынь, куда начинают стекаться крестьяне и служилые из окрестных сел, деревень, городов. Действия встревоженных властей привели к самосожжению в ночь с 6 на 7 января 1679 года огромного числа местных жителей – по разным источникам, погибло от 1700 до 2700 человек.
Со временем по отношению к старообрядцам наблюдались и некоторые послабления – как, например, при государыне Екатерине II или в период царствования Николая II. В частности, речь идет об известном законе «О началах веротерпимости», который запретил называть приверженцев старой веры раскольниками.
Мой сегодняшний соавтор магистр истории Николай Пачежерцев в бытность свою старшим научным сотрудником Института гуманитарных исследований ТюмГУ избрал темой диссертации «Инакомыслие в становлении христианской церкви». К тому времени он, по его собственному признанию, «пришел к осознанию истинности старообрядчества, как религиозного направления, которое и есть сохраненное русское православие, принятое Древней Русью в 988 году». Кстати, принимал посильное участие в организации прихода в Тюмени в рамках юрисдикции Русской православной старообрядческой церкви.
Коллега Пачежерцев рассказывал, что рос в семье хоть и не со старообрядческими традициями, но с консервативным духом, потому что все его родственники уходят корнями в Исетский район – традиционное место жительства приверженцев старой веры. «В частности, – говорит он, – троюродная сестра мамы, Костыгина Васса Семеновна, была коренной старообрядкой, имела много старых рукописных книг и твердо держалась старой веры. Она, как мне помнится, была родной сестрой Терентия Семеновича Мальцева, известного хлебороба и дважды Героя Социалистического Труда. В той же исетской стороне в селе Солобоево, в котором жили до 60-х годов прошлого века мои дедушка Иван Евтропьевич и бабушка Елена Ивановна, было четкое разделение на «мирских» и «двоедан». Так вот, мой дедушка мне говорил, что мы из «мирских». По традиции, сложившейся в сельской местности и характерной среди крестьян-старообрядцев, бабушка не разрешала меня фотографировать от момента рождения и до достижения трех лет. Поэтому мои первые снимки и датируются соответственно».
Тем не менее осознанно, «по-научному» подошел к теме только будучи студентом истфака Тюменского университета, а именно – в ходе археографических экспедиций после второго курса. «Мы побывали в домах крестьян-старообрядцев в Исетском районе и в соседней Курганской области. Многие из них, в частности, в селе Солобоево, находили во мне схожесть с моим дедушкой Иваном Евтропьевичем. Сие обстоятельство почти сразу располагало к нам староверов и открывало двери в их дома, позволяло нам, студентам, вести необходимые археографические изыскания. К студенческому периоду относится мое знакомство с научными трудами исследователей старой веры новосибирской и екатеринбургской научных школ. Мое понимание правоты старообрядчества пришло тогда же, практически сразу, как только я окунулся в старообрядческое бытие, в изучение исторических источников. Вполне логичным было начать и изучение истории христианства с момента возникновения его как исторического явления».
Если же в целом окинуть взглядом историю преследований старообрядцев, то наберется целых три с половиной столетия борьбы за выживание. Они, как могли, берегли русский уклад жизни, культуру в самом широком смысле, быт, одежду и, наконец, свое национальное самосознание. Они, по словам академика Лихачева, «живой остаток древней русской культуры, сохранившие ее замечательные достоинства». Наши сибирские староверы, потомки удалых устюжан, поморцев и нижегородцев, так же жертвенно служили своим идеалам, следовали христианским заповедям, оставались целеустремленными к покаянию и совершенству.
Есть неписаный закон: сколь глубоко и уважительно мы можем заглянуть в прошлое, столь же далеко нам удастся посмотреть в будущее. И очень важно знать, кто мы, откуда мы, куда идём.
НА СНИМКАХ: эсхатологический старообрядческий сборник; В. Суриков «Боярыня Морозова».
Тодор ВОИНСКИЙ /фото автора и из Интернета/
