ДАЛЁКОЕ-БЛИЗКОЕ
В столице Урала я когда-то жил целых одиннадцать лет: обучался профессии на факультете журналистики в УрГУ имени А.М. Горького, затем трудился на ниве прессы в местных изданиях… Большой город напитывал меня, входящего в зрелость, духом вольнодумства, формировал как личность, давал роскошь человеческого общения. А теперь, уже из Тюмени, наезжаю в Екатеринбург с краткими визитами…
ПРИЯТЕЛЬ ПРИГЛАСИЛ
Этой весной меня опять что-то подвигло посетить мегаполис, с виду серый, мрачноватый, но тёплый, греющий душу. Звонит мне писатель Борис Вайсберг, давний приятель и коллега, и делает мне замечание: мол, что-то давно не бывал у меня, приезжай, поговорим. Обычные в таких случаях разговоры сутки напролёт, истории в стиле «а помнишь?», анекдоты и рассуждения «за жизнь». Общительный по натуре, он в своё время собирал у себя на дому людей творческих, неординарных. Помню, однажды в начале 80-х даже устроил встречу с сыном Константина Паустовского, Вадимом. Очень, кстати, похожим на своего отца – большая голова с залысиной, очки, взгляд Константина Георгиевича… Сидели мы тогда за столом, пили чай из самовара и так же с удовольствием травили байки – как это водится в дружеских творческих компаниях. Да и сегодня друг мой продолжает вести в Екатеринбурге свой клуб интересных встреч, назвав его незатейливо – «Круглый стол». Сам является автором более сотни книг рассказов, очерков, эссе, даже удостоился диплома Всероссийской литературной премии имени П.П. Бажова.
В своё время, будучи технарём- инженером, коллега Вайсберг трудился на турбомоторном заводе, расположенном в промзоне где-то между Уралмашем и Уралэлектротяжмашем. Тогда я работал в заводской многотиражной газете, где часто печатался и мой приятель. Познакомились следующим образом. Подаю руку, представляюсь: «Тодор Воинский». Он в ответ: «Борис Гражданский». Дружно расхохотались. Теперь его как ветерана труда иногда приглашают в заводоуправление и дают на руки мизерное денежное поощрение – сумму называть стыдится. Разговорились. Вспомнили, что в советскую пору завод выпускал турбины для газоперекачивающих станций на тюменских газопроводах – мощное было предприятие. Сегодня, говорит, картина иная – цеха простаивают без заказов.
Прошлись пешком по нынешнему Екатеринбургу. Небоскрёбов понатыкано там и сям, прямо посреди исторических кварталов – причём как-то вразнобой, бессистемно, по принципу кто во что горазд. Будто нувориши наперегонки, всеми правдами-неправдами торопились отхватить лакомые куски земли в самом центре города и понастроить свои «офисы». Безвкусица торчащих из земли бетонных громад так и режет глаз. Знакомая картина. Только в Тюмени «и дома пониже, и дым пожиже».
И как бальзам на душу – сохранившиеся старинные здания оперного театра, Уральского политеха, Уральского университета, театра музкомедии… Яркие визитные карточки города – Дом офицеров и штаб Уральского (теперь – Центрального) военного округа. Перед главным фасадом здания штаба – узнаваемая фигура прославленного полководца Великой Отечественной войны Георгия Константиновича Жукова, командовавшего округом в послевоенные годы. Маршал на коне верхом. Изваяние как бы повторяет тот образ, который запомнился всем по Параду Победы 24 июня 1945 года. Работа скульптора К. Грюнберга. Памятник установлен в начале двухтысячных годов. На нём надпись: «Жукову Г.К., солдату и маршалу, от уральцев».
ЗДРАВСТВУЙ, АЛЬМА-МАТЕР!
Совсем рядом со штабом округа – массивное здание Уральского госуниверситета. На фасаде всё без изменений: незыблем Герб РСФСР, а под ним – прежнее название вуза, несмотря на то, что теперь по документам это Гуманитарный университет в составе Федерального имени Б.Н. Ельцина. Сохранилась и историческая (полувековой давности) «та самая» дверь центрального входа. Поддаюсь соблазну – захожу и не спеша поднимаюсь по парадной лестнице на площадку между вторым и третьим этажами. Там тоже всё по-старому – возвышается на своём прежнем месте бюст «буревестника революции» писателя Максима Горького. На тот случай, видимо, когда вуз снова переименуют.
В кулуарах родного факультета на четвёртом этаже, «на Олимпе», как мы говаривали в студенчестве, у дверей аудиторий – стайки парней и девчат, «сдающих» очередной зачёт. На стенах – плазменные экраны телевизоров. На доске объявлений – повестка дня межвузовской научно-практической конференции «Цифровизация коммуникативно-культурной памяти: роль журналистики как социального института». Краем уха улавливаю рассуждения о «формировании культурной идентичности россиян «цифрового» и «аналогового» поколений». Во-о дают! А впрочем, что такого? XXI век на дворе! Но что это?! Глазам не верю! Дверь в самую большую 438-ю (угловую) аудиторию обита… старорежимным дерматином. Сохранили-таки для истории. Ну и, видимо, для таких, как я, предающихся порой сладостной ностальгии.
Мне хотелось встретить кого-то из «моих» преподавателей. Хотя им на смену давно пришли другие, помоложе. И всё-таки. Знаю, один из них – однокашник Борис Лозовский – теперь является деканом факультета журналистики. А вот и он. Лёгок на помине. Стремительная походка, внимательный взгляд. Почти не изменился. Здороваемся и моментально называем друг друга по именам. Значит, на память ещё можно положиться. Краткий обмен приветственными фразами, расспросы об общих знакомых. Всё-таки почти полвека прошло. Самый раз в шутку поинтересоваться у профессора: «И что нынче преподаём, коллега? А не проясните ли ситуацию о судьбах журналистики?». Моё ёрничанье сработало. «О-о, старик, это разговор не в разгар рабочего дня, а как минимум вечерком, за рюмкой чая», – отшутился ироничный Лозовский. Я сделал фото декана за рабочим столом для тюменской прессы, а «на словах» передаю его приветы журфаковцам УрГУ: Владимиру Кузнецову, Владимиру Танкову, Ларисе Вохминой, Григорию Запрудину, Виктору Егорову, Наталье Вайцеховской – их имена знает, пожалуй, вся наша местная читающая публика.
Ну, а о судьбах журналистики, особенно газетной, говорить как- то и не имеет смысла. «Бумажная» пресса волей-неволей становится электронной, уходит в Интернет. Редко какому из прежних изданий удаётся остаться на плаву и процветать. Огорчительно, но в Екатеринбурге перестала выходить даже старейшая газета «Уральский рабочий», и фирменную вывеску сняли со здания бывшей одноименной типографии. Ещё раньше закрылась молодёжная газета «На смену!». Та же участь ждёт и местную «Вечёрку». В Тюмени в своё время канул в Лету «Тюменский комсомолец»… Но если на «нашем» журфаке продолжают делать настоящих журналистов-практиков и зажигают новые звёзды, «значит, это кому-нибудь нужно, значит, необходимо».
ДОРОГА К ХРАМУ
Исторический факт: в Екатеринбурге произошла великая трагедия – здесь была уничтожена семья последнего российского императора Николая II. Местом расстрела был выбран большой каменный особняк, конфискованный большевиками у инженера Николая Ипатьева. Дом долгое время оставался своеобразной достопримечательностью, печальным напоминанием о злодеянии, постоянно привлекал к себе внимание людей, вплоть до паломничества. В студенчестве мне тоже довелось заходить в это мрачное заброшенное здание, однако я до конца не осознавал (да и не знал), что здесь произошло. На университетских лекциях по истории на эту тему был… молчок. А излишние расспросы были чреваты неприятностями. Дабы исключить место преступления из поля зрения любопытствующих, по рекомендации председателя КГБ Ю.В. Андропова в 1977 году Центральный Комитет КПСС принимает постановление о сносе дома. В тот же год в сентябре по указанию первого секретаря Свердловского обкома партии Б.Н. Ельцина дом был разрушен.
Но и после идея паломничества к священному месту не пропала. На образовавшемся пустыре всё чаще стали собираться верующие. Самые первые, ещё стихийные, собрания разгонялись милицией, но, скорее, по инерции. 18 августа 1990 года на скорбном месте был установлен первый деревянный крест, осквернённый злоумышленниками спустя две недели. Появился второй крест, потом третий, уже металлический. Осенью городские власти приняли решение об отводе земельного участка свердловскому Епархиальному управлению Русской Православной Церкви и установке на месте дома Ипатьева памятного символа.
Осенью 1992 года был заложен первый камень в основание будущего храма. Лишь в 2000 году, после прославления Николая II и его семьи на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, на месте трагедии началось непосредственно строительство. Проектировщики наложили план возводимого собора на план снесённого дома таким образом, чтобы создать аналог помещения, где было совершено убийство. На нижнем уровне специально предусмотрели это символическое место. В завершённом виде Храм-на-Крови представляет собой пятикупольное сооружение, выдержанное в неовизантийском стиле. Его высота 60 метров. Общая площадь 3000 квадратных метров. В так называемой «расстрельной комнате» собраны фрагменты конструкции Ипатьевского дома. Здесь же расположен музей, экспонаты которого посвящены последним дням жизни Романовых. В ансамбль храма включена семифигурная композиция, воссоздающая трагический момент перехода царя и его семьи в подвал – как напоминание каждому входящему в храм о произошедших здесь событиях.
Ежегодно в ночь трагедии с 16 на 17 июля с 23-30 и до 4 часов утра в храме проводится многочасовая всенощная и литургия в память о Царской семье, которая завершается 25-километровым крестным ходом к Ганиной Яме. В нём участвуют десятки тысяч верующих со всех концов России.
…«Храмовая» тема, к сожалению, приобретает нынче очередной драматический оборот. Разрушенную большевиками в тридцатые годы церковь святой Екатерины, во имя которой назван город, никак не удаётся восстановить. Благому делу мешают агрессивные противники православия, чему мы являемся свидетелями. Так пусть Господь образумит людей, успокоит страсти и не допустит какой-либо беды! Пусть дорога к храму ведёт нас к просветлению и благоразумию!
НА СНИМКАХ: деловой квартал города; декан журфака Борис Лозовский; автор и его коллега Борис Вайсберг в центре Екатеринбурга; Храм-на Крови; памятник маршалу Георгию Жукову.
Тодор ВОИНСКИЙ /фото автора/
гг. Екатеринбург – Тюмень
