КРИМИНАЛ
В небольшом поселке под Тобольском эту дикую историю до сих пор вспоминают с душевным трепетом. Многие склоняются к тому, что иной развязки этой семейной драмы и быть не могло…
ПОДАРОК СУДЬБЫ
Когда Нина Шалунова (фамилии изменены – Авт.) привела Александра Вострякова в отчий дом, её родители оказались в полной растерянности. И как могло быть иначе, если из долгой беседы с будущим зятем отец Нины узнал, что избранник дочери не только не служил в армии, но и в свои двадцать девять лет не может точно назвать место своей постоянной работы. Сам Федор Иванович отслужил срочную на Тихом океане, был гидроакустиком на большом противолодочном корабле и с гордостью продолжал носить флотскую тельняшку, предпочитая её любым другим нательным рубахам.
Спустя день, отец узнал от дочери, что Александр лучшие свои молодые годы провел в тюрьме. Впрочем, Федор Иванович и сам об этом догадался, заметив на руках разбитного зятька далеко не флотские наколки.
– И где ж ты его подобрала? – едва сдерживая рыдания, спросила мать.
– Это судьба, мама! – ответила Нина. Она не стала рассказывать о том, что познакомилась с Александром на железнодорожной станции, где тот очутился без копейки в кармане, отстав от своего поезда. Выскочил на перрон, чтобы купить у местных торговцев водки, а когда вернулся, паровоза и след простыл.
Внешне приметный, рослый и слегка кудрявый, Александр сразу приглянулся невзрачной толстушке Нине. Он так пристально посмотрел на неё своими серыми глазами, полными тоски и глубоко спрятанной боли, что девичье сердце охнуло и забилось в груди, словно птичка в клетке.
– Если вам совсем негде остановиться, то можно у нас, – робко предложила Нина. Сероглазый красавец молча откупорил зубами бутылку, обильно отхлебнул из горлышка и благосклонно кивнул.
За всю дорогу до дома он не проронил ни слова. Нина мягко ступала рядом, чуть впереди, думая о том, что судьба наконец-то послала ей настоящего мужчину, а не деревенского придурка скотника, и даже не слащавого очкарика- зоотехника, который дважды приходил свататься, но больше говорил о потерянной им жилплощади и алиментах, выплачиваемых дочери от первого брака.
Конечно, Нина по-женски безошибочно чувствовала, что идущий с ней так пугающе близко мужчина вовсе не идеал. Что он, скорее всего, крепко изломан жизнью и вряд ли обладает легким характером. Вот и взгляд у него то ироничный, то настороженный. Ничего, успокаивала себя Нина, я терпеливая, я смогу. Лишь бы отец с мамой не помешали.
– Раз любят друг друга, пусть живут, – сказал через неделю Федор Иванович. – В тюрьме ведь тоже разные люди сидят.
Сыграли хорошую свадьбу. Скотник Паша, бывший Нинин ухажер, напился до поросячьего визга и пытался вскрыть себе вены тупым столовым ножом. Зоотехник Дмитрий плакал навзрыд и клялся, что утопится в Иртыше. Без устали терзавший гармошку местный сердцеед Генка под занавес вечера грохнул инструмент об пол и заявил, что этому пришельцу Сашке надо непременно набить морду, чтобы не думал, будто наши девки так легко достаются. На что почти трезвый жених широко и снисходительно улыбался. Нина была откровенно счастлива.
СКВОЗЬ ПРИЗМУ ПОЛЛИТРОВКИ
Но жизни у молодых не получилось. Уже через месяц, так и не устроившись на постоянную работу, Александр ударился в запой. Вскоре в одной из пьяных драк с шабашниками ему крепко проломили голову.
Новоиспеченный муж получил вторую группу инвалидности, ему назначили более чем скромную пенсию. Александр продолжил пить, и почти каждый вечер между ним и Ниной происходили крупные ссоры. Потом начались нескончаемые упреки и громкие скандалы.
Через полгода скоропостижно умер Федор Иванович. Непутевый зять по этому поводу так нализался, что беспробудно проспал все похороны, с трудом очнувшись на девятый день. На предложения Нининой мамы оставить, наконец, в покое её дочь и покинуть их дом Александр неизменно отвечал откровенными угрозами. Выпивоха и деспот, каким на поверку оказался отставший от поезда бывший зек, обещал спалить дом вместе с её обитательницами, отрубив предварительно их безмозг- лые головы. Заступиться за женщин было некому. Обращение к участковому уполномоченному полиции тоже ровным счетом ничего не изменило.
Однажды под вечер в гости к Нине и её матери, Зинаиде Владимировне, зашла их знакомая Галя Шамшурина – бойкая 38-летняя брюнетка, в одиночку растившая ребенка. Вскипятив чайку, женщины завели беседу.
– У нас на работе ужас что делается, – жаловалась Галя. – Третий месяц вся звероферма без зарплаты. Долгов накопилось – не перечесть. Сын в рваных ботинках ходит, а ведь ему осенью в школу идти...
– А я бы все деньги отдала, даже и те, что на похороны себе отложила, лишь бы кто избавил нас от этого ирода!
– Вы про кого? – спросила Галя.
– Про зятя, – устало махнула рукой Зинаида Владимировна. – Опять, паразит, всю ночь спать не давал. Нину бил. Орал до полночи, "красным петухом" угрожал. Даже в туалет не пустил, чтобы мы не убежали. Гибнут же эти чертовы пьяницы пачками, а этому ничего не делается... Нашелся бы человек, который взялся его за деньги убить, я бы последних не пожалела. Мой Федор меня за всю жизнь даже дурой ни разу не назвал, а этот гад кроет последними словами.
– А куда же Нина смотрит? – удивилась Галя. – Да выгнала бы его – и все дела!
– Не знаю, милая, – вздохнула хозяйка, – то ли и впрямь любит его слепо, то ли запугал он её до смерти. Уговаривала Нину подсунуть Сашке отравленную бутылку. Она вроде и согласилась, хоть и не сразу. Но ведь он хитрый оказался, подлец, водку сперва нюхает, потом на язык пробует. Если посторонний вкус или запах учует – сразу стакан в сторону.
– А если его поленом по башке и в реку? – предложила Галя. – Мне кажется, я бы смогла это сделать. За деньги, разумеется.
– Заплачу, сколько есть, – охотно кивнула Зинаида Владимировна. – Только гляди, подруга, чтобы не у нас в доме, и наверняка. А в случае чего, не бойся, я все на себя возьму.
* * *
На следующий вечер Галя с бутылкой водки вновь забежала на огонек. Александр был уже заметно навеселе. Зинаида Владимировна, как будто никого не замечая, смотрела в своей комнате телевизор. Нина ещё не пришла с работы.
– Послушай, Саша, – присаживаясь рядом, тихо сказала Галя, – пока твоя благоверная книжную пыль сдувает, прогулялся бы ты со мной до кустов, а? Утешь-порадуй-приласкай одинокую женщину. Или я тебе противна?
От неожиданного предложения у Александра приоткрылся рот.
– С тобой, Галина, – глядя на торчащее из хозяйственной сумки горлышко бутылки, признался Александр, – я готов пойти хоть на край света!
ПОЛЕНО В КУСТАХ
Из дома, соблюдая конспирацию, вышли один за другим. Впереди Галина, следом, в метрах тридцати, Александр. Дошли до прибрежных кустов. Здесь женщина предложила своему спутнику присесть рядом и выпить.
– Может, лучше опосля? – засомневался кавалер, боясь, видимо, уронить свое мужское достоинство.
– Да нет, лучше сейчас, – игриво воспротивилась Галя, – чтобы не так стыдно было.
Выпив почти полный стакан, герой-любовник резко захмелел и ринулся в атаку.
– Не здесь, отойдем чуть подальше, – попросила коварная женщина, уже нащупав заранее приготовленное в кустах полено.
– Как скажешь, – согласился Александр. – Дальше так дальше. Мне без разницы.
Он поднялся с травы и успел сделать пару шагов, когда Галя дважды ударила его изо всех сил поленом по затылку. Александр рухнул, как подкошенный.
Подтащив бездыханное тело к самому краю берега, женщина сбросила его в воду.
– Ну, как? – нетерпеливо спросила Зинаида Владимировна, когда спустя пару часов переодевшаяся Галя вновь появилась в ее доме.
– Все в порядке! – деловито ответила Галя. – Самое время рассчитаться.
Зинаида Владимировна протянула добровольной спасительнице десять тысяч рублей.
Вскоре вернулась с работы Нина.
– Где Саша? – тревожно спросила она.
– Не появится здесь этот ирод больше никогда! – почти радостно сообщила мать. – Отмучились мы. Привыкай быть вдовой.
Поняв, что произошло, Нина бросилась в спальню и, упав на кровать, залилась горючими слезами.
* * *
Труп Александра через два дня обнаружили местные рыбаки и сообщили о находке в полицию.
Вызванная на допрос Нина, врать не умевшая с детства, сразу рассказала следователю обо всем, что знала и о чем смутно догадывалась. Вскоре были привлечены к уголовной ответственности ее мать и Галя. Адвокат последней строила линию защиты как превышение пределов необходимой обороны: дескать, слабая женщина чуть не стала жертвой агрессивного насилия со стороны физически более сильного мужчины и лишь чудом спаслась.
Суд приговорил Галину Шамшурину к шести годам лишения свободы. Зинаиду Владимировну, страдающую неизлечимой болезнью, – к пяти годам (условно).
Григорий ЗАПРУДИН
