СУБЪЕКТИВНО
С абсолютным воцарением властной вертикали другая ветвь демократического блока – законодательная – оказалась придавленной основательнее, чем ранее. Не стану долго останавливаться на целой обойме запрещающих глупых законов и проектов: носить женщинам определенное нательное бельё; продавать алкоголь после 23 часов; курить в общественных местах; поставить вне закона суррогатных матерей и т.п. Хуже другие тенденции. Федеральные выборы каждый раз идут по новым сценариям. И это называется стабильностью?
Или в Институте проблем правоприменения отметили: «Текст правового акта, выпущенный «средним» органом власти по «средней» теме со «средним» названием в 2000 году, «значительно проще» для понимания, чем текст 2018 года». Сравнили, к примеру, первую часть Гражданского кодекса 1994г. и четвертую – от 2006г. В последней «существенно более массивные статьи, длинные предложения, сложные конструкции». Еще Екатерина II подобную ситуацию называла «законобесием». Между тем основное требование к законам – ясность и доступность. Но с каждым годом даже экспертам читать эти тексты труднее. А как быть простым людям? Ведь законы, прежде чем выполнять, не худо бы понимать…
Напрашиваются две причины «законобесия». Либо авторы законопроектов деградируют, несмотря на якобы переизбыток юристов, либо тексты запутывают намеренно, чтобы чиновники крутили юридическим сюжетом к собственной выгоде. Не удивлюсь, если обе причины сосуществуют параллельно, дополняя друг друга. Эксперты говорят, что настанет время, и весь массив законов России придется переписывать.
А что с представительством в парламенте разных политических позиций? Ведь как появилось два десятка лет назад несколько так называемых оппозиционных партий – так и заседают. Да, могут время от времени пошуметь и даже призвать свои фракции голосовать «против». Вот только от шума и гама ничего не меняется: «оппозиция» сидит в парламенте для протокола, а влияние у неё нулевое. В скором будущем – возможно, в этом политическом цикле – страна может получить двухпартийный парламент. Голосование «за» будет всё равно обеспечено, а хлопот меньше. Так что страна не заметит.
Почему? Стержневая, но не единственная причина, на мой взгляд, в том, что взаимная ответственность депутатов и избирателей застыла на нуле. Я пытался оты- скать хоть один случай отзыва депутата его избирателями – напрасно. Хотя поводов – пруд пруди. О главной причине повального безразличия не устану напоминать: работодатель платит налоги за работника, и потому последнему трын-трава как государство их тратит. А тратит бестолково и втайне даже от парламента – по закрытым статьям, число которых разбухает. Между прочим, если еще год назад за «физиков» родная бухгалтерия отчисляла 43% (13% – подоходный налог и 30% – в разные соцфонды), то теперь, по данным декана экономфака МГУ Аузана, как я уже писал, 48%. А теперь представьте: человек самолично отрывает от семьи почти половину зарплаты родному государству? Будьте уверены, рано или поздно у большинства взыграет интерес: как власть распорядилась его денежками? Это не фантазия: в большинстве развитых стран люди по части расходов бюджета давным-давно не дают властям жить спокойно, потому что платят налоги сами. Но нашей власти это надо?
Так и просится воскликнуть:
Вертикаль висит над нами, как дамоклов меч.
Остается вертикали пасторали петь.
Вот господин Володин, спикер нижней палаты российского парламента, и спел на долгие годы вперёд: «Есть Путин – есть Россия, нет Путина – нет России!»
Ну, а как выглядит независимая судебная власть? По данным Института проблем правоприменения при Европейском университете в Питере, двое из пяти опрошенных в августе прошлого года оценивали нашу Фемиду негативно, а каждый третий счастливчик ничего о ней не знает. Только четверть опрошенных отозвалась положительно, но – теоретически: двое из троих пороги судов не переступали.
Итоги этого опроса имеют немало подтверждений. Россия как была, так и остается крупнейшим поставщиком жалоб и лидером по проигранным делам в Европейском суде по правам человека, судя по его последнему отчету. Сомнительного рекорда – более 100 решений – добилась Россия и за нарушения статьи Европейской конвенции о запрете пыток. Не подобные ли позорные факты вдохновили вице-спикера Госдумы Петра Толстого ("Единая Россия") пересмотреть норму Конституции РФ о верховенстве международного права над национальным?
Наконец, доля оправдательных приговоров по уголовным делам остается ничтожной: в 2018г. – 0,3%. Однако, вы будете смеяться, официоз отметил успех – годом ранее оправдали на 0,1% меньше! Адвокаты из регионов жалуются на необоснованные отмены оправдательных приговоров суда присяжных. В ходу беспроигрышный способ – на членов коллегии давят, чтобы они не появились на оглашении решения, потому что в этом случае подготовленный текст аннулируется. Присяжных собирают уже в новом составе, что на практике зачастую оборачивается противоположными вердиктами.
"Судьба обвиняемого решается еще на этапе следствия", – объясняет управляющий партнер адвокатского бюро "Деловой фарватер" Роман Терехин: суд соглашается с позицией правоохранителей и отказывается брать на себя ответственность». А, по мнению советника Председателя Конституционного суда (судьи КС в отставке) Тамары Морщаковой, силовики связаны системой показателей, влияющей и на суды: "Если дело до суда не дошло – отрицательное качество следствия. А если суд, получив дело, не сумел вынести обвинительный приговор, который устоял бы (в апелляционной инстанции) – значит, суд плохо работает". Директор Института мониторинга эффективности правоприменения Елена Лукьянова уверена: «Судебную систему надо менять, она порочна по сути и не пригодна кадрово».
Но трамбуют не только присяжных. С каждым годом суды всё плотнее закрывают двери для обычных посетителей. Раньше у человека спрашивали лишь паспорт, а теперь приставы устраивают допросы: с какой целью пришел, на какое заседание, да еще номер дела назови и участвующие стороны. Ответы покажутся неубедительными – от ворот поворот.
У сурового приговора Фемиде профессора Лукьяновой есть неожиданное для меня подтверждение: с судебными исками по некоторым параметрам конкурируют жалобы. Поток жалоб! И конкурируют успешно! По данным Елены Богдановой, научного сотрудника Центра независимых социсследований, число жалоб в райадминистрации, инспекции и разные службы сравнимо с гражданскими исками в суды.
– В городах и регионах, – говорит Богданова, – возник даже устойчивый процент регулярных подателей жалоб. В Петербурге, например, 6%, в Москве чуть больше. Но президенту за год присылают больше миллиона.
И что вы думаете? В 2017г. исполнительные федеральные органы поддержали 93,3% жалоб с отметкой приемной президента! В Питере и Москве победивших жалобщиков гораздо меньше: 14,6 и 20% соответственно. Но даже эти цифры ни в какое сравнение не лезут с долей оправдательных решений судов!
Россия, хотя и завидует успехам Китая, однако не удосужилась перенять хотя бы один из метафорических принципов Поднебесной еще из IV-III веков до н.э.: «Закон не должен потворствовать знатным, отвес не должен подделываться под кривизну…». Посему страна наша пребывает, по китайским меркам, в начале династии Хань (X в. до н.э.), когда «через сеть закона могла проскользнуть рыба, заглатывающая корабли».
Допустим, Россия невесть откуда получила идеальные законы. Но это вовсе не значит, что в стране воцарится право! Почему? Да потому, что законы, как минимум, должны исполняться, а для этого параллельно со всеми ветвями власти часть нагрузки на свои плечи должно взвалить общество.
И вот тут возникает сакраментальный вопрос: существует ли оно, общество, в России? Вернусь к мартовскому исследованию ЦИРКОНа: группы с непротиворечивым набором ценностей, на основе которых может быть общественный консенсус, мизерны. На какой основе будут, по философу Соловьеву, «в свободном согласии» объединяться россияне? «Отдельные группы, образующие государственное целое, всегда проживают вместе для чего-то», – писал выдающийся философ Хосе Ортега-и-Гассет. Но в России даже друг другу доверяет лишь 20% населения, а в Северной Европе – почти 70%. Почему чрезвычайно важна высокая степень доверия между людьми? Потому что иначе в обществе не появляется то, что Ортега называл «социальной эластичностью». То есть способностью передавать импульсы одной части населения другой. Тогда общество делается «компактнее, гибче, оживает во всех звеньях... Жизнь отдельного человека как бы умножается на жизнь остальных, безмерно обогащая её». Рискну предположить, что этот сложный феномен – степень доверия друг другу – не заменит никакая высосанная из пальца «национальная идея». При наших 20% взаимно доверяющих «каждая группа забывает об остальных, закупоривается», и общество разваливается. Добавлю: как и либеральная модель.
У ничтожного уровня взаимного доверия россиян есть оборотная сторона. Исследования РАН показывают, что по накалу агрессии и ненависти наши люди занимают первое место в Европе. Замдиректора Института психологии РАН Андрей Юрьевич говорит: по их опросам, 43% россиян признали, что за последние 15–20 лет уровень злобы и агрессии вырос.
Но послушаем еще Ортегу. «Одной из грубейших ошибок «нового» мышления…было то, что оно путало общество с сообществом… Понятия едва ли не полярные. Общество не создается по добровольному согласию. Наоборот, всякое добровольное согласие предполагает существование общества, людей, которые сосуществуют, и согласие лишь уточняет ту или иную форму этого сосуществования, этого общества, которое уже имеется. Полагать общество договорным, то есть юридическим объединением, – нелепейшая попытка поставить телегу впереди лошади. Потому что право, реальность «права», а не соображения на этот счет философа, юриста или демагога – это, выражаясь метафорически, непроизвольная секреция общества, продукт его жизнедеятельности, и не может быть чем- то иным. Прошу прощения за категоричность, но добиваться, чтобы право устанавливало отношения между людьми, еще не составившими общества, значит иметь самое курьезное представление о праве». Потому что «правосознание русской интеллигенции никогда не было охвачено всецело идеями прав личности и правового государства…» – писал в знаменитом сборнике «Вехи» известный юрист Б.А. Кистяковский. А «не пережиты» права личности потому, что ни в начале прошлого, ни в нашем веке органично не сложилось в России полноценное общество, о котором писал Ортега. Вот и приехали…
Продолжение следует.
Игорь ОГНЕВ
