СУБЪЕКТИВНО
ГОСЭКОНОМИКЕ МАЛЫЙ БИЗНЕС НЕ НУЖЕН
Иной раз к делу, вроде бы именуемому малым, власти подступают и с одной стороны, и с другой, а сдвинуть с места не могут, хоть убейся. В России в такую малую, но неподступную скалу умудрились превратить малый и средний бизнес (МСБ). Этой категории предпринимателей много раз, в том числе – и в последнем послании Федеральному собранию, уделял внимание президент Путин. Чиновники поют дифирамбы обещанным мерам, а эксперты, да и сами предприниматели, не в восторге.
Аккурат в начале февраля Росстат впервые опубликовал долю МСБ в экономике 2017 г. – 21,9% (свежие итоги считают). Сравните: в Великобритании – 51%, в Германии – 53%, в Финляндии – 60%, в Нидерландах – 63% (данные Института экономики роста). Какой уж раз за время пребывания у власти президент Путин ставит задачу: довести к такой-то дате долю МСБ до 40%. Не получается…
В майском указе опять всё тот же ориентир. В октябре 2018 года Путин говорил, что численность занятых в этой сфере с 19 млн должна вырасти к 2024 г. до 25 млн. Однако в программных документах фигурируют разные цифры. В стратегии развития МСБ его доля – 40% ВВП. Прошлой осенью в Минэке заявили, что нацпроект предусматривает вклад МСБ в экономику до 32,5% к 2024 году. А ведь за разницей – триллионы! И как предпринимателям планировать свою деятельность, Минфину – поступления в казну, а нам, грешным, по какой одежке протягивать ножки?
Есть также разногласия среди экспертов и специалистов. «Нацпроект – очень сложная задача. В нашей структуре экономики очень много тяжеловесов. Значит, малый бизнес должен расти быстрее крупного», – отмечает Александр Калинин, глава «Опоры России».
Однако, по словам Игоря Николаева, директора Института стратегического анализа ФБК, в малых экономиках, например, Болгарии или Румынии, крупному бизнесу и места-то нет. А потому в таких странах доля МСБ достигает 60%. Важна и структура экономики. В Норвегии, например, доля МСБ невелика, в большой степени потому, что Норвегия – нефтегазовая страна, а этот бизнес крупный. Россия – тоже нефтегазовая, и это надо учитывать. Наконец, имеет значение размер страны. Если большая – это благоприятствует развитию крупного бизнеса. Словом, заключает Николаев, в России вряд ли стоит доводить долю МСБ до 50−60%, но примерно 40% мы должны достичь.
Серьезному экономисту Николаеву мне есть что возразить. Вот США – и огромная, и нефтедобывающая страна. Но смотрите: на малые компании в нефтянке приходится около 40% добычи! «Малыши» есть и в нашей нефтянке: по данным "Ассонефть", вместе со средними – около 250, но лишь около сотни работают стабильно. Их доля в общей добыче нефти в 10 раз меньше, чем в США. И еще одно принципиальное отличие: наши – «дочки» крупняка, а значит, несамостоятельны. И поскольку не прописаны критерии принадлежности к МСБ, к нему относят предприятия с годовой добычей 1-3 млн т в год, а в Америке – от 3,5 до 10 баррелей в сутки, в среднем же около 200 т в год. Вот и сравните мощность тех и других «малышей»: 200 т или 1-3 млн т!
Разнобой и в стратегии, и в тактике порождает парадоксальные ситуации, как, например, с ларьками. То их под метелку вымели, то намедни в Минпромторге заявили, что вернут на улицы: вдвое меньше торговых площадей на тысячу человек, нежели в Европе, и производителям негде продавать свои продукты.
Подобные шараханья в конце 2018 г. уронили индекс деловой активности МСБ ниже плинтуса, и он впал в рецессию. Сокращается число и предприятий, и занятых – со скоростью 6-7% в год. Часть из них пополняет ряды теневиков: финразведка оценила размер сектора в 20 трлн (больше расходов федерального бюджета на 2019 год – 18 трлн) и в 15 млн занятых. Однако, по данным Симона Кордонского, профессора НИУ ВШЭ, «тень» больше на 10 трлн! Конечно же, большая часть доходов, в том числе преступных, выводится за рубеж и там отмывается. А россиянам достаются ножки да рожки.
Чтобы поддержать МСБ, правительство планирует упростить налоговую отчетность при внедрении контрольно-кассовой техники, пересмотреть уголовную ответственность по «предпринимательским» статьям, расширить доступ к льготному финансированию – обещано в 11 раз увеличить субсидии банкам на кредиты МСБ; заняться, наконец, его популяризацией и т.д. Уже в 2019 г. вклад сектора в экономику должен составить 23%, говорил первый вице-премьер Антон Силуанов.
Не поздновато ли хватились? Недавний опрос ВЦИОМ показал, что начать свое дело хотят четверть респондентов. Однако 3 года назад желающих было 34%. К тому же 62% не верят, что и сегодня можно вести честный бизнес. «Этому мешает госрегулирование», – считает бизнес- омбудсмен Борис Титов: выдвигается слишком много требований, и том числе противоречивых, и удовлетворить все, сохранив достаточную для развития прибыль, нельзя.
А теперь вернемся к тому факту, что число предприятий МСБ вместе с занятыми тает с каждым годом на 6-7%. На прошлой неделе лишь зарегистрированных безработных стало больше на 2,5%, это 782 650. Только в Тюменской области их число уменьшилось, а еще в двух регионах ситуация стабильная. И в эти же дни Минтруд гордо отчитался: впервые с 1991 г. зарегистрированная безработица опустилась ниже 1%! Впрочем, оба официальных показателя в разы отстают от цифр независимых исследователей. «Налоговая статистика показывает, что примерно четверть трудоспособных вообще нигде не работает, не платит налогов и непонятно, на что живет», – констатирует руководитель юридической компании URVISTA Алексей Петропольский. – Это примерно 17-25 млн человек».
Досадно, конечно, что следом сокращается без того мизерный валовой продукт страны. Но главное, как мне кажется, – вслед за исчезновением рабочих мест лишается доходов огромное число россиян. Население нищает уже шестой год: по данным Росстата, в январе реальные доходы сократились ещё на 1,3% к январю 2018 г., реальные пенсии за прошлый год усохли на 2,4%. За 5 лет народ обеднел на 12%. Каких-либо предпосылок остановить процесс нет, утверждают эксперты.
Для меня самое странное – даже в правительстве нет единого мнения о том, как остановить каток нужды. Буквально на прошлой неделе премьер Медведев поручил за два месяца проанализировать доходы россиян и «определить меры по их увеличению». Поручение, надо сказать, довольно забавное, если не больше: претендует на очередной мэм от премьера вроде того, что «денег нет, но вы держитесь». Если за уйму лет пребывания на вершинах власти чиновник не понял описанное в учебниках по рыночной экономике, то за два месяца можно придумать разве что очередные фиговые бюджетные листочки. Госэкономике, которую представляют невероятные монстры, прильнувшие к «вертикали», «малыши» могут привидеться разве что в образе одиозной Насти Рыбки.
Вообще-то во всем цивилизованном мире люди обеспечивают себя сами – тем, что зарабатывают и откладывают на пенсии. А уж власти своей первейшей заботой считают создать такие условия, чтобы рабочие места росли, как грибы после дождичка, да еще и гарантировали достойную зарплату. В России, как вы уже знаете на примере МСБ, с рабочими местами, да еще высокотехнологичными, проблема, и большая. А на тех, что есть, доля зарплаты в издержках производства в 3-6 раз меньше, чем за рубежом.
Вместо того чтобы кардинальными мерами сломить ситуацию, последнее послание президента парламенту предлагает: примерно для 10% трудоспособного населения «работающим механизмом поддержки может стать социальный контракт». Выглядит это так: «Государство оказывает гражданам помощь в трудоустройстве и повышении квалификации, предоставляет семье финансовые средства, кстати, приличные – речь идет о десятках тысяч рублей – на организацию подсобного хозяйства и небольшого собственного дела. Подчеркну: для каждого предлагается индивидуальная программа поддержки, исходя из конкретной ситуации. При этом человек, который берёт эти ресурсы, одновременно берёт на себя определённые обязательства: пройти переобучение, найти в соответствии с этим работу, обеспечивать свою семью, детей устойчивым доходом».
На первый взгляд, сплошная благодать. Но есть и другая точка зрения. Человек, который взял на себя финансовые обязательства перед властью, считай, прирученный. Он теперь обязан жить по предписаниям социального контракта. Но судьи кто? Так ли человек переобучился, на то ли рабочее место пошел и т.д.? Всё решают чиновники, а какая вожжа имя рек попадет под хвост – неведомо. И какие меры последуют? Заставят вернуть деньги? Оштрафуют? Но даже если обойдется, человек может лишиться главного – свободы выбора: работы, места жительства и уж наверняка – собственного мнения. Он на все сто превратится в управляемого субъекта, покорного и контролируемого.
Но есть еще каскад опасных следствий для страны и общества. Во-первых, за последние 11 лет доля доходов населения, полностью зависящих от бюджета, выросла с 22% до 34%, а доля расходов консолидированного – вместе с регионами – бюджета на поддержку домохозяйств – с 45% до 60%. То есть плодим иждивенцев. При этом власти упирают на увеличение социальной направленности государства, однако доля поступлений от предпринимательства в доходах людей быстро снижается, а подушки безопасности вроде бюджетных фондов с той же скоростью пустеют.
Во-вторых, если человек, не говоря уж о предпринимателе, смотрит в рот власть предержащим, если чиновники ловят не то что каждое слово – букву, то какая инициатива от людей будет?!
– Бизнес ждёт указаний власти, – говорит профессор МГИМО Владимир Осипов, – хотя должен реагировать на сигналы рынка: цены, возможную прибыль, конкуренцию. Кстати, о конкуренции речи уже просто не идёт. Много примеров, когда именно начальники решают, какие автомобили выпускать, где какой завод поставить, куда проложить дорогу… Все эти решения принимаются не системно, а на сиюминутной основе. В результате падает профессионализм менеджеров и деградирует госуправление. А главное – власть забывает про интересы общества.
Потому-то и экономика у нас больная, если не сказать – порочная. А в порочном теле здоровый дух не ночует. Оно, это тело, напичканное болезнетворными вирусами, способно плодить какие- нибудь, прости Господи, псевдоэкономические фурункулы, но только не малый бизнес. Он лишь под ногами олигархов путается, налагая обременяющие обязательства.
Это, по мнению профессора Осипова, и есть эффект колеи, из которой нам едва ли удастся выскочить. «Утверждение, что в России дурная экономическая политика, нельзя считать верным. В действительности у нас нет никакой экономической политики», – заявил на днях Виктор Ивантер, академик РАН.
Игорь ОГНЕВ
