СУБЪЕКТИВНО
КАК ЦБ И МИНФИН ПЛОДЯТ НИЩИХ
Вы будете смеяться, но я опять помяну наступивший в ночь с 4-го на 5 февраля китайский год Свиньи. Он продолжает одаривать россиян сюрпризами, причем – фальшивыми. И, конечно, опять расстарался Росстат, оповестив, что в прошлом году экономика выросла больше, чем надеялось правительство. Но почему-то при растущей якобы экономике реальные доходы населения опять упали.
Сначала Росстат сообщил, что по итогам 11 месяцев строительный сектор вырос на 0,5%, но вдруг результаты года увеличились до 5,5–5,7%. «Оказывается, страна пережила настоящий строительный бум. Я не помню случая, чтобы какой-либо годовой показатель пересматривался сразу на 5 процентов вверх. Это какая-то полная дичь», – комментирует аналитик из «Локо- Инвест» Кирилл Тремасов.
Недоверие вызвано не только масштабом пересмотра, но и безрадостной картиной года. Рухнули производство стройматериалов и объем их перевозок. Ввод жилья сократился почти на 5%, а возведение многоэтажных домов – на 7% с гаком. И вдруг под чутким руководством нового начальника Росстата в северных округах Тюменской области обнаружили объекты на сотни миллиардов, которые странным образом в первоначальную порцию данных не попали. И добавка потянула за собой экономику – она выросла на два с лишним процента, больше официальных прогнозов. Правда, напомню лишний раз, и эта величина в России – статистический свист, но для отчета перед высоким начальством сгодится!
В нормальных странах, когда экономика растёт без свиста, то повышаются доходы населения, потому что львиную долю в них составляет зарплата. В декабре прошлого года на ежегодной пресс-конференции президент Путин привел два отличающихся друг от друга прогноза. Вот первый: «После длительного перерыва зафиксирован незначительный, но все-таки положительный тренд роста реальных располагаемых доходов населения. По последним данным, он составит 0,5%». Затем он уточнил, что доходы могут вырасти на 0,1% по итогам года, но лишь в том случае, если не учитывать едино- временную выплату пенсионерам. Куда щедрее президента было Минэкономразвития: по его прогнозу, в 2018-м реальные доходы населения должны увеличиться на 3,4%. Увы, ни один не сбылся: итоги года ушли в минус: даже по Росстату сократились на 0,2% – и это с учетом единовременной выплаты 5 тыс. руб. пенсионерам в начале 2017 года. За пять лет бедных стало больше примерно на 26%: с 15,5 до 19,6 млн человек. Глава Минтруда Топилин вдруг увидел, что россиян с доходами ниже прожиточного минимума «примерно 80%» – в семьях с детьми и среди селян.
Словом, рекордный с 2012 года рост реальных зарплат, о котором весь прошлый год отчитывался Росстат, обошел стороной 90% россиян. Декабрьский опрос «Ромира» показал, что, вопреки официозу, лишь 10% населения могут похвастаться повышением зарплаты, а у 6% она «похудела».
В новом майском указе президента поставлена задача: к 2024 году в два раза снизить уровень бедности. Но как – пока неясно. «Такого нацпроекта нет, и вообще все меры по борьбе с бедностью в нацпроектах не прописаны», – пояснял на Гайдаровском форуме председатель Счетной палаты Алексей Кудрин.
Здесь нельзя обойти политику Центробанка, который с 2014 года увлекся таргетированием инфляции. Поясню, что target в переводе с английского – цель, мишень, которую ЦБ ставит как минимум на год вперед: инфляция будет такая-то. И пытается во что бы то ни стало поразить мишень с помощью денежно-кредитной политики: величины контрольной ставки, объема денег в стране и прочих инструментов. Еще в середине прошлого года глава ЦБ Эльвира Набиуллина была полна оптимизма: все шло к тому, что этот самый таргет в 3,5–4% в конце года настигнем. Ведь по итогам 2017 г. инфляция была минимальной в новейшей истории – 2,5%. Однако итоги 2018 г. пробили даже верхнюю границу прогноза ЦБ: 4,3%. Представляю, каково Эльвире Сахипзадовне этот провал комментировать: «В следующий год мы входим без запаса по уровню инфляции, который был ранее, а также с прогнозом существенного повышения инфляции».
Как эти вещи – таргетирование инфляции и доходы населения – связаны друг с другом? А очень просто. Приведу только один пример: цены на пшеницу резко выросли в январе – максимально с лета 2016-го. Все аналитики отмечают первую причину: повышение НДС. Следом начали дорожать все без исключения товары и услуги. И вытянулась вот такая цепочка: выросла стоимость логистики, подключились подорожавший бензин и дизель. Не заставили ждать и экспортные котировки: за прошлую неделю поднялись на $7 – до $247,5 за тонну. Это самый высокий уровень с 2014 года, отмечает директор «СовЭкона» Андрей Сизов: «Российская пшеница стремительно теряет конкурентоспособность на мировом рынке». Так что ЦБ опростоволосился.
– Для населения важен не общий показатель инфляции, – говорит Александр Сафонов, проректор Академии труда и социальных отношений, – а именно потребительская инфляция. Она выше показателей, которые даёт Росстат. Отрицательная доходность уже у многих финансовых инструментов, которыми пользуется население. Мы видим, что Центральный банк в рамках своей политики таргетирования инфляции и здесь подкрутил краники. Если раньше по вкладам можно было получать 10-12%, то сейчас, особенно в государственных банках, – не больше 5%. А подорожание товаров привело к тому, что покупательная способность заработной платы сократилась практически в два раза. Политика Центробанка не направлена на то, чтобы заработные платы росли.
Но ЦБ не одинок: свой таргет лелеет и Минфин: свести концы с концами в бюджете, а еще лучше – добиться его профицита. И вот меткий стрелок господин Силуанов цель поразил: профицит бюджета подбирается к 3 трлн руб.! И что? А ничего… Сидит Минфин на мешке, распухшем от нефтедолларов, а экономика киснет. Такое таргетирование что инфляции, что бюджета обернулось торпедированием экономики, да еще ниже ватерлинии.
– Упрощенно говоря, темпы роста потребительских цен определяются двумя факторами – спросом и предложением, – говорит Марина Красильникова, руководитель отдела изучения доходов и потребления «Левада-центра». – Если у населения все меньше денег, то при прочих равных темпы роста цен будут снижаться. Собственно, к этому и привела экономическая политика в последние годы, когда Банк России перешел к инфляционному таргетированию, ограничивая рост денежных доходов. Однако подобное ограничение платежеспособного спроса неизбежно приводит к сокращению предложения и торможению экономики в целом.
Январский обзор ЦБ показал: люди ждут ускорения инфляции. И не мудрено: в декабре Росстат отметил ускорение роста цен на овощи, мясную и молочную продукцию, куриные яйца. А эти товары – значительная часть продовольственной корзины.
Вторая, после инфляции, причина снижения доходов – доля заработной платы в конечной цене продукции.
– В странах ОЭСР она около 70%, – говорит профессор Сергей Калашников, первый зампредседателя комитета Совфеда РФ по экономической политике, – у нас в базовых отраслях промышленности 7-11%, а средняя вообще по промышленности – где-то 11-14%. То есть грубо можно сказать, что уровень эксплуатации при низкой зарплате у нас в несколько раз выше, чем на Западе.
Может, сенатор слегка переборщил? Но вот, по данным профессора Владислава Иноземцева, директора Центра исследований постиндустриального общества, зарплата в структуре издержек «хотя бы в той же «Роснефти» занимает 8,9 процента, и это, замечу, с учетом доходов Игоря Ивановича Сечина». Ну а доходы у дорогого Игоря Ивановича позволяют купить в Москве 5-этажную квартиру за 2 млрд руб. И как только начальство компании захочет снизить издержки – режут зарплату. А она в среднем составляет 60% всех доходов: пенсии, собственность и бизнес. И все они, по словам профессора Сафонова, показывают неблагоприятную тенденцию: «Из-за недостатка средств субъекты Федерации подрезали все социальные программы. Тут же включились механизмы экономии пенсионного обеспечения, прекратили индексацию пенсий работающим пенсионерам, потом заменили годовую индексацию одномоментной…».
Но самое интересное – бюджетники. «У нас этот сектор очень большой, – продолжает профессор Сафонов, – практически треть работающих. Президент вынужден был констатировать, что на 100% не удалось выполнить его указ. Многие регионы вместо того, чтобы реально изыскивать средства на повышение зарплаты, увлеклись отчётами. Например, человек переводится с полной ставки на половину с сохранением зарплаты, которую получал. А в статучёте это пересчитывается на полную ставку. Таким простым способом увеличивается зарплата на бумаге и украшает отчётность».
С другой стороны, по данным профессора Калашникова, у нас продукты питания, лекарства на 60-70% – импортные. «Дорожает доллар, – говорит он, – естественно, дорожает всё. Недавно был очередной скачок доллара. Значит, все наши экспортёры стали в рублях получать больше... Возникает вопрос: увеличили они своим сотрудникам заработную плату? Конечно, нет! Вот и получается, что работники живут в нищете, а богатые богатеют».
По данным профессора Сафонова, приблизительно 80% фонда оплаты труда получают 48% сотрудников, а 20% фонда – остальные 52%: «У нас просто фантастическая дифференциация, которая не объяснима ни квалификацией людей, ни экономической целесообразностью. Такие диспропорции распределения доходов стопорят экономику, потому что большая часть денег уходит на предметы роскоши. Причём многие вещи покупаются исключительно за рубежом».
Аналитики обратили внимание на то, что со второй половины XIX века до наших дней профсоюзы борются за то, чтобы стимулирующие надбавки, премии и прочие выплаты сверх гарантированного оклада не превышали его более чем на 30%. В России сегодня – и в государственных, и в частных компаниях – надтарифная часть в 2-3 раза больше тарифной. Однако профсоюзы этого как бы не замечают. Может, потому, что выгодно предпринимателю и любому руководителю? Ведь при таком раскладе работник попадает в феодальную зависимость: хочу – дам, хочу – не дам. Но кроме амбиций феодала бизнес работает в постоянном стрессе от вполне вероятного рейдерства и агрессивного наката многочисленных проверяющих. Вот и копит «подушку безопасности».
Казалось бы, чего проще: принимается соответствующий закон, и расставляются все точки над i. Нарушители строго караются. Но всё больше фактов того, что вертикали власти эти вещи, что называется, до лампочки. Слов много, а дела пшик. Похоже, люди начинают прозревать. Впервые за 13 лет 45% опрошенных в январе «Левада-центром» считают, что «страна движется по неверному пути». Это в 1,5 раза больше прошлогоднего опроса.
Игорь ОГНЕВ
