13 ЯНВАРЯ – ДЕНЬ РОССИЙСКОЙ ПРЕССЫ
Есть расхожая фраза: человек посвятил жизнь избранной профессии, любимому делу. Если без ложной скромности, то эти слова в том числе и про меня сказаны. Первые публикации в «русскоязычной» газете одного из райцентров на юге Молдавии за авторством «Тодор Воинский» появились, когда я ещё в пятый класс ходил – где-то в середине 60-х.
Побудительным мотивом был, конечно, дух соперничества. Один из моих сверстников из «верхней махалы» нашего большого села с завидной регулярностью повадился печатать в «районке» свои заметки. Я терпел-терпел, да и сам решил показать, что могу писать не хуже – в школе по русскому языку у меня была твёрдая «пятёрка». И пошло-поехало. Огорчало только, что сильно сокращают тексты в редакции. А приятно удивило то, что почтальон принёс однажды квиток с почтовым переводом: мол, сходи в ближайшее отделение связи и получи причитающуюся денежку. Оказывается, заметки в газете – не какое-то баловство, а серьёзный труд и за него ещё и платят. Так в моём лексиконе появилось иностранное слово «гонорар». Громко сказано, но на карманные расходы хватало.
Увлечение затягивало, и человек уже в раннем возрасте начинал понимать, что сия писанина в отличие от школьного сочинения «чревата» гораздо более серьёзной оценкой, чем «пятёрка» от учительницы словесности. Оценкой читателя. Вот перед ним-то нельзя было ударить лицом в грязь. Хочешь – не хочешь, а начинаешь понимать, потому что это само собой разумеется. Складывая слова в предложения, ты волей-неволей стремишься придать письменному изложению некую логику повествования, учишься размышлять, причём публично. Скажу по секрету: юный корреспондент в моём лице стал вызывать у преподавательского состава школы странное смешение уважения с осторожностью в общении со мной. Такое было ощущение.
Уже перед самым окончанием десятилетки вышел «на уровень» республиканской газеты «Молодежь Молдавии». Помню, однажды прямо с урока меня вызвали к директору (вернее – к директрисе) – у меня сердце ёкнуло: за что?! Жутко строгая была – могла вынести тебе такой выговор! Захожу, а она с побледневшим лицом даёт мне трубку телефона и шепчет: «Воинский, ты что такое про нас написал в редакцию в Кишинев, а?». Оказалось, сотрудник «Молодёжки» всего лишь хотел уточнить некоторые факты в моем материале, который они «ставили в полосу на завтра». «Ну, ты, парень, даешь – предупреждать надо!», – сказала Валентина Дмитриевна, машинально подавая мне стакан воды, который она налила… себе для снятия стресса.
А буквально через месяц- другой, после школьного выпускного бала, большой пузатый самолет Ан-10 за каких-то два часа перенес меня… в Москву. Туда, где самый правильный русский язык и лучший на свете вуз – Московский государственный университет имени Михайло Ломоносова. И… огромный конкурс желающих поступить на факультет журналистики – целых 20 (двадцать!) человек на место. Однако это обстоятельство лишь подогревало азарт. И… бесшабашность. Ведь среди абитуриентов – сплошные эрудиты, не чета мне. Некоторые, постарше, уже трудились в редакциях газет и прибыли в столицу лишь за тем, чтобы подкрепить практику теорией. Конкурс, естественно, мною не был пройден… Сие обстоятельство быстро переместилось в моём сознании в день вчерашний – что было, то было. Зато я увидел Москву! И дальше, с такой же решительностью покидая родные места и отважно покоряя широту и необозримость мира, я преодолел ещё большее расстояние. Года через два судьба занесла меня на благословенный Урал, в город Свердловск. Фразу о том, что в Уральском университете «делают настоящих журналистов- практиков» обронил кто-то из коллег с Алтая, когда мы поднимали бокалы на прощанье, «на посошок», и разъезжались из Первопрестольной в конце лета 69-го года. Информацию насчет «кузницы журналистов- профессионалов» чуть позже проверил на себе.
Говорят, журналистика – удел романтиков. Сохранил ли я это чувство в себе? Если душа у тебя молода, то и романтика произрастает из того же корня. Оказывается, для человека пишущего крайне необходимо сохранить в себе детскость, свежесть восприятия окружающей действительности. Если без пафоса, то считаю себя наблюдателем по жизни…
Есть, впрочем, в моей профессии моменты, по меньшей мере странные. Ещё в бытность студентом журфака Уральского университета, я по своей наив- ности всё удивлялся: и что нас пичкают и пичкают «марксизмом- ленинизмом», ведь это творческий факультет и здесь должны учить творчеству. «А кто тебе сказал, что это творческий факультет?» – озадачил меня однокурсник, который к тому времени уже был обладателем партбилета и входил в состав партбюро курса. Он просто внаглую делал карьеру с младых ногтей и не стеснялся этого. Вот он-то и объяснил мне популярно: ты, парень, попал на партийно-идеологическое отделение, которое готовит отъ- явленных пропагандистов, а не журналистов. Со временем суровая реальность чётко даст понять, что без партбилета ты так и останешься в журналистской иерархии рядовым. Несправедливость, конечно, явная, но вступать в ряды КПСС я отказался категорически – из принципа. Хотя предлагали и обещали посодействовать с характеристикой. Но это был не мой путь… И сегодня я не могу укорить себя в том, что пошёл на сделку с совестью.
В том-то и заключается независимость журналиста, что он творит, сообразуясь исключительно со своим видением мира. Тебе приятно заниматься любимым делом. И читатель это чувствует, ему тоже интересно. Именно в том и заключается суть понятия «свобода творчества»: ты пишешь не по чьему-то заказу, а по зову души. Вообще-то, по моему глубокому убеждению, нашего брата-журналиста надо ценить и лелеять. Кроме шуток. Почему? Да потому что мы так устроены, что можем увидеть в обыденном нечто первозданное, удивительное, удивиться и рассказать об этом согражданам со страниц газеты или журнала.
Сегодня, в День российской прессы, появляется редкий повод посвятить публикацию себе, любимому, делу твоей жизни – журналистике. Ведь читатель видит только твою фамилию в конце текста. А кто ты и что ты как личность? Что тобой движет? Почему ты посвятил себя этой профессии? Никто об этом не спрашивает, а самому рассказать о себе – вроде неудобно, нескромно.
Года два назад в Тюмени гостила председатель Союза болгарских журналистов Снежана Тодорова. После нашего знакомства она поручила сотруднице сайта СБЖ Розалине Евдокимовой проинтервьюировать мою скромную персону. Часть рассказа «о себе» я и привожу сегодня:
Розалина Евдокимова:
– Что есть журналистика для вас – знаю, вы называете свою профессию «роскошью человеческого общения»? Да и темы у вас, как я погляжу, самые разнообразные – исторические, экономические, культурные… И, как правило, вы их непременно увязываете с актуальными моментами жизни современников. Притом пишете эмоционально, образно, интересно, «с азартом». Как относятся читатели и коллеги к вашим публикациям?
Тодор Воинский:
– Благодарю за комплимент. Однако и как человек, и как журналист стараюсь придерживаться формулы великого поэта Александра Пушкина: «Хвалу и клевету приемли равнодушно…». Ибо только ты сам знаешь себе цену, свои возможности, успехи и неудачи. А если ты не зависишь от чьего-то поощрения или порицания, значит, ты свободен, дух твой непоколебим, не подвержен влиянию. Человек вообще не должен поддаваться на всевозможные провокации-манипуляции, а творческий человек – тем более. Если, к примеру, я предал публичности тот или иной факт, сентенцию, аргумент, высказал свою точку зрения и поставил под этим материалом свою фамилию, то я за это в ответе – я своё дело сделал. Для меня ценно только мнение того человека, кого сам уважаю… Когда ты уверен в своей правоте, контраргументы случайных людей в твой адрес не могут быть твоей проблемой. В журналистской практике всякое бывает – и хвалят, и ругают. Важно уметь отстраниться от этого и идти дальше, вперед.
Хотя, по большому счёту, не надо объяснять степень энергоёмкости (если хотите, каторжности) журналистского труда. И все- таки. Когда слышу рассуждения о том, что в мире есть лучше оплачиваемая работа, более обильные кормушки, то всегда с иронией произношу: «Я играю на своем поле, здесь я – профессионал, и никто мне не указ».
Правда, иногда приходится бороться с откровенными нападками на профессию, с попытками извратить самую суть дела, которому ты посвятил свою жизнь. Уже на рубеже тысячелетий мне довелось давать отповедь идеологическим наглецам западного толка, организовавшим под видом научных семинаров обсуждение темы о «ценностях и правилах игры сообщества журналистов». Бывшие преподаватели марксизма- ленинизма создали при поддержке иностранных спонсоров некую автономную некоммерческую организацию гуманитарного толка и стали публично рассуждать «о месте журналиста» в современном обществе, о его морально-нравственных принципах, используемых в работе, о нравственной рефлексии работников средств массовой информации... Для наглядности приведу пару удивительных высказываний. Например: «Профессиональный подход к делу у журналиста – это жить по правилам «второй древнейшей», но в то же время постоянное желание из этих правил выскочить». Или: «Если общество продажно, то и журналисты не могут быть неподкупны». Это ж какую школу продажности надо пройти, чтобы, созрев мыслью, марать всех одной черной краской?!
«Моралисты» четко исполняли зарубежные инструкции, забыв свои вчерашние коммунистические идеалы – теперь стало модно идти в услужение иным богам, иной идеологии. Ладно бы – поболтали да разошлись. Но они решили закрепить свои требования к журналистам в специальной хартии, согласно которой степень профессиональной пригодности определяется по-новому: и уже не всякий специалист может быть принят на работу, а иные, кто «не соответствует», могут быть даже уволены.
Вот такая ползучая «контра». Как это стало возможно? Кто дал вам право учить нас «что такое хорошо и что такое плохо»? А не пошли бы вы в «пешее эротическое путешествие» по России? Примерно такие доводы изложил я в своей публикации. И что вы думаете? Ни один из коллег по «цеху» не выступил в мою поддержку. Наоборот, по ходу «семинаров» некоторые из них даже попытались записать меня в дилетанты: мол, ничего этот человек не понимает в журналистике. И только Александр Ефремов, фотокорреспондент и отважный репортер, на какой-то пресс-конференции громко поприветствовал меня: «Тодор, ты молодец! Хорошо ты им наподдавал и в хвост, и в гриву! Так им и надо, этим холуям Запада!». Жаль только, что коллега Ефремов вскоре погиб от взрыва фугаса во время командировки в город Грозный, на Северный Кавказ. Он, настоящий человек и великолепный профессионал, в отличие от «моралистов» делом занимался, а не языком чесал.
Возвращаюсь к журналистике. Мне по душе увлечённые своей темой творческие люди, много знающие, тонко чувствующие, умеющие преподнести восприятие ими окружающего мира ненавязчиво, «вкусно», талантливо, если хотите. Критерий здесь один: написанное должно давать пищу уму и сердцу. Иногда, если шибко импонирует чей-то творческий стиль, заявляю человеку об этом прямо. Хотя, что скрывать, в творческих кругах чаще завидуют успехам друг друга – и не всегда по-белому. А ведь сказать коллеге доброе слово, если он того достоин, так просто. И мне непонятно, в чём смысл людской зависти. Бесполезное и саморазрушительное занятие? Не более того.
Кстати, целиком наша беседа размещена на упомянутом сайте Союза болгарских журналистов.
А мои печатные работы в «Тюменской правде» разных лет нет- нет, да и попадутся мне на глаза при очередном обращении к внушительному домашнему архиву. Вот интервью с певицей Ириной Понаровской в 90-м году, вот беседа с Еленой Камбуровой, а вот и огромный материал с самим Александром Градским в день его визита в Тюмень… Вот материал о встрече с режиссером Эльдаром Рязановым. Удивительной и содержательной оказалась беседа с известным профессором Тюменского нефтегазового университета Виктором Копыловым. Читаю- перечитываю. Самому увлекательно. И прихожу к выводу, что чем знаменитее и талантливее личность, тем она человечнее, интереснее, проще в общении – безо всякой спеси и выпендрежа. Так-то оно. И все это для меня стало возможным благодаря моей профессии – журналистике.
НА СНИМКЕ: автор этих строк Тодор Воинский и председатель Союза болгарских журналистов Снежана Тодорова.
Тодор ВОИНСКИЙ /фото автора/