СУБЪЕКТИВНО
В прошлом номере «ТП» я рассказывал, как с хлеба на квас перебивается наш малый и средний бизнес (МСБ). Его доля в валовом продукте страны четверть века не смогла перевалить за 20%, тогда как в Китае доля эта подобралась к 60%. Практику Поднебесной тщательно изучают в зарубежных бизнес- школах. В том числе – эксперты нашего «Сколково».
Но прежде чем рассказывать о некоторых выводах исследователей, напомню, что каких- то 50 лет назад Китай был бедной аграрной страной, в которой жило чуть больше 500 млн человек, а сегодня – почти 1,4 млрд. После Второй мировой войны СССР активно экспортировал собственные технологии и целые заводы в КНР, а население двух стран пело о «дружбе навек», потому что «Сталин и МАО слушают нас» очень внимательно. Поскольку авторского права в те годы не существовало, многие корабли, дома и фабрики в КНР строятся по советским чертежам до сих пор. А позже Европа, США и Япония с радостью продавали китайцам устаревшие модели и патенты, перехитрив самих себя. Перехитрив, потому что низкая зарплата китайцев резко снизила издержки, и дешевые массовые товары хлынули на рынки мира. Тем самым был подготовлен и старт глобализации. Из прилежного копировальщика устаревших моделей Китай во многих отраслях превратился в технологического законодателя. Достаточно сказать, что в 2016 г. в стране исключительно на своих процессорах и комплектующих создали суперкомпьютер, возглавивший топ-500 самых быстрых машин. Так что эпоха дешевых товаров позади.
Толчок невероятному росту предпринимательства в КНР дал ряд реформ экономической децентрализации ещё конца 70-х годов. Их гвоздем была фискальная, получившая название «Каждая семья готовит на своей кухне». Власти регионов, в отличие от сегодняшних российских, получили могучий стимул искать дополнительные источники финансирования. И в первую очередь, конечно же, подумали о частнике.
Да, эксперты отмечают слабый контроль расходов провинциальных властей, любящих пафосные, но бесприбыльные проекты, приносящие гигантские долги и социальное расслоение территорий. Причина хорошо нам известна. Пойдя на экономическую децентрализацию, власти КНР до сих пор лелеют политическую вертикаль, которую полностью контролирует компартия, так же, как в России, – единороссы. Кстати, восток, как и наша страна, отродясь не знал классической демократии. И поскольку послушный парламент Китая безропотно одобрял великие планы правительства, появились мертвые города, излишек скоростных пассажирских магистралей в ущерб грузовым и прочие прелести властной политической вертикали.
И тем не менее одной экономической децентрализации было достаточно, чтобы сегодня каждый день в Поднебесной появлялись 15 тыс. новых компаний. Если в 2012 году зарегистрировали 960 тыс., то в 2016-м – больше 5,5 млн. Большая часть – МСБ, и в основном – технологические стартапы. В том числе в области искусственного интеллекта, виртуальной реальности и биоинженерии. Не допуская полноценной политической демократии, требующей от властей всех уровней в первую очередь работать на интересы населения, то есть – своих избирателей, а не выслуживаться перед верхушкой вертикали, руководству КНР хватило ума и возможностей не допустить разгула атмосферы правовой вакханалии, наподобие той, что не позволяет вздохнуть нашему МСБ.
Начать своё дело в Китае довольно легко. Здесь, в отличие от России, хорошо налажена сеть посредников и поставщиков со всего мира. У компаний быстрый доступ к материалам, компонентам и услугам, и потому они экономят время и силы, чтобы как можно скорее вывести продукт на рынок и наращивать масштабы. В этом смысле компетенции в закупках и производстве не являются ключевыми, а на первый план выходят продажи. Это позволяет сначала выпускать продукт на минимальных мощностях и лишь со временем их увеличивать. Зато больше внимания и ресурсов предприниматели уделяют коммерциализации. С момента основания они активно выстраивают отношения с потенциальными клиентами, дистрибьюторами и местными властями. Такой подход усиливает переговорную и рыночную позицию компаний. В итоге даже относительно небольшие фирмы имеют высокую степень вертикальной интеграции в продажах.
Эксперты «Сколково» выделяют некоторые особенности стиля МСБ в Поднебесной. Китайцы, в отличие от россиян, спокойно реагируют на ошибки и промахи. Главное для них – быть первыми, опередить конкурента. Можно с полной уверенностью говорить о том, что людьми движет древняя китайская пословица: кто движется с ускорением, обгонит идущего впереди. Поэтому сначала скорость, а уже потом – качество. Тем более что предугадать все потребности рынка, сидя в лаборатории или офисе, просто невозможно. Яркий пример – производитель промышленных лазеров. Когда компания Han’s Laser начала их продавать, ее инженеры находились на местах, у клиентов, чтобы оперативно устранять проблемы по мере их возникновения. За первые три года Han’s Laser сделала тысячи улучшений и изменений, а в итоге создала оптимальный продукт и стала крупнейшим производителем лазерных маркеров не только в Китае, но и за рубежом.
В России же предприниматели, как правило, стремятся создать идеальный продукт с самого начала и постоянно что-то дорабатывают до запуска проекта, не прочувствовав клиента. В результате даже если создаются уникальные разработки, то в большинстве случаев теряется время, а с ним – и масса возможностей. Ну а оттачивать производство этого уникума и тем более угождать клиентам – это россиянам скучно до того, что скулы воротит.
Еще на старте китайским компаниям гораздо важнее получить оптимальное соотношение цены и качества, чем соблазнять клиента высокой ценностью продукта. Его подстраивают под конкретные потребности и делают хорошим ровно настолько, чтобы купили. Например, Sany, выпускающая бетономешалки, экскаваторы и другую строительную технику, никогда не добивалась её высочайшего качества. Клиенты, небольшие компании, вполне довольны, что техника служит не 50, а 25 лет. Зато раствор, который выдают бетономешалки Sany, застывает намного быстрее обычного, и строители могут работать хоть круглые сутки семь дней в неделю. Sany предложила свои модели другим развивающимся странам и стала крайне успешным экспортёром. А России кроме нефти с газом и вооружений предложить нечего.
Китайские компании крайне изобретательны в стратегиях входа на новые рынки, особенно развитых стран. Они проскальзывают в любые щели, исключающие лобовое столкновение с местными игроками. Классический пример – проникновение компании Haier, производителя крупной бытовой техники, на рынок США. Чтобы избежать сопротивления местных гигантов, компания зашла через сегмент малогабаритных и дешевых холодильников для студентов, живущих в общежитиях. Такой маневр дал возможность закрепиться на рынке и подготовить почву для экспансии всей своей продуктовой линейки.
Ещё одна черта в крови у китайских предпринимателей – умение кооперироваться. Отчасти корни её – в «рисовой культуре», когда урожай был бы невозможен без совместных усилий. Ну а в условиях жесточайшей конкуренции способность договариваться и объединяться – жизненная необходимость. Возможно, именно поэтому платформенные решения получили широкое распространение. Уникальность платформы как бизнес-модели в том, что ее сложно скопировать, особенно когда она на стыке технологий и отраслей.
Пример – компания BGB, средняя по масштабам. Она перерабатывает органические отходы домохозяйств. На выходе получает удобрение, которое продаёт фермерам. Бизнес замечателен и с точки зрения экологии. Поэтому его, как правило, поддерживают власти. Это и есть платформа: бизнес базируется не на одном рынке или целевой группе. Если из уравнения «домохозяйства – фермеры – природоохранная отрасль» исключить хотя бы один компонент – ничего не получится.
Понятно, что стремительное развитие предпринимательства меняет структуру китайского общества. В 1991 г., по данным июльского доклада «Подъём среднего класса в Китае», подготовленного при участии Азиатского Банка Развития, 40% населения считались просто-напросто бедняками. К 2007 году в разряд среднего класса зачисляли себя почти 62%. А к 2016 году приблизительно 1 миллиард считается средним классом – это почти 90% населения КНР.
Да, единой методики отнесения людей к среднему классу нет ни в России, ни в мире. Китайские специалисты оперируют не только душевыми доходами, но, главным образом, долговременными товарами, приобретёнными семьёй. Это автомобиль, пианино, видеокамера, компьютер, стиральная машина, холодильник, телевизор, мобильный телефон. По мнению авторов доклада, к 2020 году средний класс КНР будет править миром.
В России же, по данным Финансового института при Правительстве РФ, доля среднего класса с 2007 г. сократилась в 10 раз – с 17 до 7%. По данным Росстата, 60-тысячную планку ежемесячного дохода – критерий, по которому у нас причисляют к среднему классу, – преодолевают лишь 8,5% населения. Как видите, расхождения у аналитиков невелики.
Эксперты «Сколково» выделяют как минимум три причины понимания китайского опыта россиянами.
Во-первых, предпринимателям, даже если они не стремятся за пределы домашнего рынка, осмысление опыта китайцев необходимо, потому что конкуренции в России с ними не избежать.
Во-вторых, китайский метод управления и стратегирования чаще приемлем для нашей страны, чем западный. Китайская среда такая же неустоявшаяся и несовершенная, как и российская.
Ну и, в-третьих, обойти Китай – задача максимум. Понимание, куда двигаются китайские компании и как они работают на рынке, позволит отечественному бизнесу искать новые возможности преуспеть.
Однако пока об этом говорят только эксперты. Ну а власти, судя по предложению инвестиционного директора Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта Валерия Дубровского, предпочитают другие пути. Они, например, готовы сдать в аренду китайским фермерам еще около миллиона гектаров сельхозземель. Более того, Дубровский подчеркнул, что все 3 миллиона га, пригодных для АПК в Дальневосточном федеральном округе, доступны фермерам. Ряд компаний Китая, а также Южной Кореи и Японии заинтересовались.
А еще президент Путин попросил китайцев финансировать модернизацию России. Рамочное кредитное соглашение до 600 млрд руб. в июне подписали глава Внешэкономбанка Шувалов и глава Госбанка КНР Ху Хайбан. Правда, наше правительство просит у китайцев деньги уже четыре года, но дальше меморандумов и соглашений о намерениях, ни к чему не обязывающих, дело так и не продвинулось. «Китай готов инвестировать в российскую экономику только на определенных условиях и из-за санкций сможет теперь навязывать их Москве», – говорит старший научный сотрудник Института Гайдара Юрий Зайцев.
Ну, а наша власть в отношении малого бизнеса вместе со средним исповедует пока русскую народную мудрость: тише едешь – дальше будешь. Вот только в каком месте?
Игорь ОГНЕВ
