Известно, что в любой охоте есть своё неповторимое очарование. Есть оно и в осенней охоте на уток, особенно в глухих небольших болотах, с высоким камышом, с блёкло-зелёной тиной и заросшими ивняком островками. Всегда любил охотиться в таких местах с подхода, во время днёвки и отдыха птицы. Шёл на такое болотце, надеясь, что там наверняка есть утки. Тихо скрадывал, подходя к заросшим редкой осокой плёсинам и, взведя курок, кричал, выпугивая из кочек крякашей, нередко грузно и шумно падавших после выстрела. До чего же приятно поднять из воды пропахшую болотом и тиной влажную птицу, уложить её в рюкзак, а потом, выбравшись на опушку редкого березняка, лежать, отдыхая на прохладной и мягкой постели из разнотравья.
Охотился и на начинающих чернеть тетеревов. Обходил по утрам кромкой пшеничные и гороховые поля, с замиранием сердца вскидывал ружьё при трескучем взлёте роскошной птицы. Будучи чересчур страстным охотником, я часто «мазал», иногда, при особенно обидном промахе, огорчался до слёз и по-детски ликовал, если черныш мгновенно останавливался выстрелом. Связка из трёх птиц приятно тянула сбоку. Хватит, на сегодня охота закончена. Жажда страсти утолена.
Подходил к концу октябрь. Убраны хлебные поля. Лес в преддверии зимы стоял тихий, настороженно поглядывая вершинами на север. Пасмурные синие дни с морозными утренниками и зористыми вечерами становились всё короче. Наконец, небеса разродились белыми хлопьями.
День первого снега открывал ещё одну новую охоту – тропление беляка в колках. Здесь все зависело исключительно от охотника. Надо было найти свежий след, тихо идти по нему. Разматывая его осторожно, постоянно озираясь по сторонам, поднять в конце концов с потайной лежки ещё полностью не вылинявшего шумного зайца с серо-седой лентой на выгнутой спине. Если удавалось остановить бег косого, то возвращение домой становилось таким праздничным, будто свершилась заветная мечта. А потом дома, у куста черемухи, запечатлеть это событие и пополнить альбом удачным снимком.
Страсть моя к охоте возрастала с каждым годом, хотя утолялась значительно реже. Работа, повседневные дела захватывали целиком. Но и здесь была своя прелесть. Сравнительно редкие выезды на охоту ещё более укрепляли в подсознании её красоту. Обзавёлся новой двуствольной «ижевкой» двенадцатого калибра, присмотрел и приобрёл карабин «Лось». Впереди виделись классическая охота на косулю, ожидание вечерами на подкормочных площадках кабанов, подходы из-под ветра к жирующим в осинниках лосям. В начале такой охоты всегда испытываешь избыток сил, неизвестность волнует.
Владимир КИРГИНЦЕВ, с. Голышманово
(Окончаниев в следущем №)
