СУБЪЕКТИВНО
Совсем недавно президент Путин, выступая на Всероссийском форуме сельхозпроизводителей, называл аграрно- промышленный комплекс «одним из драйверов роста экономики». Похоже, щедрый аванс был преждевременным. Даже Минэк по итогам 2018 года ожидает, что в нынешнем году рост производства агропродукции замедлится, а вклад отрасли в экономику скатится к нулю.
По мнению Минэка, подвели сокращение посевных площадей и сложные погодные условия. Конечно, погода сильно влияет на растениеводство, составляющее половину объёма сельского хозяйства. Однако в нашем агросекторе так и не случилось никаких технологических преобразований, которые помогли бы нивелировать негативное влияние сезонных колебаний погоды.
– Возьмите Швецию, – говорит директор Центра аграрных исследований РАНХиГС Александр Никулин. – Погодные условия сопоставимы с нашим Нечерноземьем, но при этом у них производительное сельское хозяйство. Проблема, прежде всего, в кадрах – из сел уехали квалифицированные работники. Фермеры Западной Европы, Северной Америки и Австралии в разы превосходят нас по производительности труда. Формально у нас около 60 профильных вузов, но даже в советские времена они были самыми отсталыми.
Директор Аналитического центра агрорынка «СовЭкон» Андрей Сизов добавил еще два фактора, которые валят отрасль куда как сильнее климата. Во-первых, сложились исторически низкие цены в мире и России. Во-вторых, у нас несколько лет сокращаются доходы населения. Внутренний рынок насыщен, тут мало ниш для роста. А экспортировать свинину и мясо птицы не очень получается. И качество не то, и затраты высоки.
Цены на продовольствие в России растут ускоренными темпами, сообщил в июле департамент исследований и прогнозирования Банка России. На свинину за три последние недели цена выросла больше, чем ожидалось за все лето: 20% вместо максимальных 15%. Сильнее всего подорожала индейка: с мая по август на 40%. Курица за этот же период взлетела в цене на четверть. Меньше всего подорожание затронуло говядину: лишь на 15% с декабря. Вадим Дымов, основатель компании «Дымов», говорит, что подорожание мясных и колбасных изделий неизбежно. Однако он не понимает, почему рост цен на сырьё оказался таким масштабным.
– Я думаю, подорожание в 10– 15% мы увидим у разных производителей, что, в принципе, никак не компенсирует потери, которые они уже понесли. Это большой повод задуматься сотрудникам и руководителям, в той или иной степени связанным с регулированием агропромышленного сектора. Ну, серьезно, не должно в стране расти что-то так быстро и так высоко. У нас уже был такой прецедент три года назад. Это было не очень приятно. Почему мы опять наступили на эти же грабли – непонятно.
– Можно хвастаться успехами в производстве тепличных помидоров, там рост в разы, но в общей массе – это капля в море, – говорит директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. – Кроме того, турецкие всё равно дешевле. Наши цены на пороге фермы выше, чем у основных конкурентов. Но вопрос: почему наши продукты такие дорогие, не обсуждается, – заключила Шагайда.
Более того, не лучшим образом отличилось государство: программу поддержки АПК эксперты РАНХиГС и Института Гайдара, проанализировав итоги распределения казённых денег в 2017 году, признали профанацией. Почти из 240 млрд руб. до крестьян дошла половина, а поддержка малых фермерских хозяйств сократилась в 5 раз. Куда испарилась половина денег? Каждый шестой рубль потратили на поддержку отраслей, не связанных с АПК. Более 28 млрд прилипло к рукам чиновников, распределявших деньги – вдвое больше, чем досталось фермерам. Катастрофически, по словам экспертов, упали и дешёвые банковские кредиты для фермеров: за прошлый год на их субсидирование ушло лишь 1,3 млрд руб. – на треть меньше, чем в 2016 году, и в 5 раз ниже 2015-го. Между тем, постановление правительства от декабря 2016 года требовало, чтобы малый бизнес в АПК получал не менее 20% дешёвых кредитов. На деле оказалось около 2%. Основная масса дешёвых займов досталась крупным агрохолдингам.
Вся эта картина – лишнее доказательство актуальности тезиса ЦСР времен Кудрина о скрипучей госмашине, требующей неотложного капитального ремонта. Однако, сдаётся мне, что, назначив господина Кудрина главой Счётной палаты, власть тем самым неотложность капремонта вертикали, как и прочие реформы, задвинула на дальнюю полку.
Как ни странно, на этом фоне Дмитрий Патрушев, новый глава Минсельхоза, выступая на генассамблее Всемирной фермерской организации, заявил, что 205 тыс. фермерских хозяйств вместе с личными «производят 48% продукции АПК», а развитие фермерства «является одной из важнейших задач» ведомства и распределяемой им господдержки. Между прочим, хвастать чиновнику нечем: в мире фермеры выдают продукции вдвое больше наших в пересчёте на деньги, и от государства им достаются не жалкие гроши.
В дополнение ко всему, в Госдуму в конце июля поступил проект закона единороссов – приравнять ЛПХ к предпринимателям. Со всеми вытекающими прелестями: патенты, налоги и проч. Если фермеров за 10 лет убыло вдвое, то ЛПХ прибыло на 3%. Даже по Росстату они – главные производители овощей, говядины, овец и шерсти, мёда и только недавно уступили первое место по молоку. По мнению Натальи Шагайды, этот сектор буферный, особо ценный в плохие экономические периоды. Да, отдельные ЛПХ занимаются бизнесом, но – отдельные, не все. Пусть на них местные власти обращают внимание. Большинство ЛПХ кормят свои семьи, и фискальный удар по ним крайне опасен для страны, говорит Шагайда.
Вот и доминирует крупный агробизнес. Да, его плюсы очевидны – концентрация капитала, техники, рабочей силы, инноваций. Но минусы всё же перевешивают, в чём солидарны все эксперты. По словам Александра Никулина, громадные площади очень трудно контролировать: «К тому же, все земли разные по качеству. Второй момент – контроль за работниками. Нужен громоздкий аппарат, неизбежно возникает неформальная экономика. Думаю, что подавляющее число крупных компаний рентабельны условно. За последние 15–20 лет у нас появилось целое кладбище разорившихся агрохолдингов», – говорит эксперт.
Помимо этого, все аграрные гиганты чудовищно прожорливы по части финансов. Но проверить их победные рапорты практически невозможно, пишут эксперты Московской школы управления «Сколково». Ведь государственная автоматизированная информа- ционная система, на которую Минсельхоз угрохал более 300 млн рублей, либо вообще не работает, либо ее труды недоступны, тем паче – населению: никто не видел отчетов по более чем шести сотням показателей. Да и само их число просто безумно!
Фермерские и личные подсобные хозяйства экономнее, у них часто хуже техника и меньше урожайность, но как хозяева они более рачительны. Наконец, холдинги очень агрессивны и часто пресекают развитие хозяйств других форм. Контент-анализ Центра аграрных исследований РАНХиГС публикаций о рейдерстве показал множество криминальных историй: захваты земли и имущества у агропредприятий и фермеров. А в плодородных регионах процветает просто земельное ограбление.
Не удивительно, что, по недавней сельхозпереписи, в России осталось 135 тыс. фермеров, а вовсе не 205 тыс., как утверждал министр Патрушев. То есть за неполные 20 лет их стало почти вдвое меньше. Несмотря на это, в 2000 году они производили около 2,5% сельскохозпродукции страны, а сейчас – 10%.
Претензии экспертов вызвал и еще один провал: в 2017 году при поддержке государства было застраховано только 1,7% площадей и посадок. Другая претензия к Минсельхозу: прекратились закупочные интервенции зерна, когда они были нужны позарез в условиях рекордного урожая и падения цен.
Мизерную поддержку АПК государством компенсируем мы с вами. Будь рынок сельхозпродукции открытым, а импортеров много, россияне имели бы доступ к дешевым продуктам, объясняют в РАНХиГС: «Основным источником средств на поддержку сельского хозяйства в России являются потребители продуктов. На их долю в 2015 году приходилось 62% совокупной поддержки, а на долю бюджета – 38%. Для сравнения: в США бюджетная поддержка АПК составляла 83,7%, в ЕС – 82,7%», следует также из доклада ЦСР.
Даже лукавый Росстат зафиксировал, что в 2017 году потребление основных продуктов питания снизилось. Мяса и мясопродуктов с 75 кг на душу населения в 2013 году до 74 килограммов в 2016-м; молока и молокопродуктов с 248 кг до 236 кг; рыбы и рыбопродуктов – с 24,8 кг до 19,5 кг; фруктов и ягод – с 64 кг до 62 кг. Низкий поклон импортозамещению! «Когда ввели ответные санкции и убрали большую часть импортных продуктов с прилавков, перед нами была поставлена цель: насытить рынок, – рассказывает Татьяна Рыбалова, руководитель аналитического центра Национального союза производителей молока. – И теперь от пальмового масла никто не готов отказываться: компании гонят фальсификат, потому что это дает огромную маржу. Доходит до абсурда: мы наращиваем производство молока, а оно уже никому не нужно – хватает растительных и других заменителей».
Эксперты ссылаются еще на одну говорящую деталь: согласно действующему законодательству, Минсельхоз и примкнувшие к нему ведомства ежегодно готовят доклад президенту о состоянии продовольственной безопасности до 15 мая. Однако данные о тратах населения на еду, структуре питания и о доступности основных продуктов появляются только к лету и попросту не учитываются в официальных документах.
Августовский опрос «Левады» показал: 30% россиян считают, что ближайший год будет неудачным для экономики. Причем, доля пессимистов по сравнению с маем выросла на 9%. От покупок предпочитает воздерживаться 31% участников опроса по сравнению с 19% в марте.
Не сулит ничего хорошего россиянам и обновлённая Доктрина продовольственной безопасности, проект которой Минсельхоз отправил на межведомственные согласования. Эксперты «Сколково», РАНХиГС и Совета по внешней и оборонной политике хором поясняют: добиваясь максимальной продбезопасности страны, новая Доктрина, впрочем, как и устаревшая, ставит под удар, качество и разнообразие цены продуктов на нашем столе.
– В новом проекте Доктрины Минсельхоз прямо указывает, что «национальные интересы государства на долгосрочную перспективу заключаются в том числе в повышении качества жизни российских граждан». И это «в том числе» очень характерно, – полагает Наталья Шагайда, директор центра агропродовольственной политики РАНХиГС.
Многие россияне родом из СССР помнят строчку из песни: «Прежде думай о Родине, а потом о себе». Но глядя, как Родина поворачивается к ним спиной, всё больше сомневающихся в том, что экономику направляют в правильное русло.
Игорь ОГНЕВ
