СУБЪЕКТИВНО
Среди громких реформаторских идей ЦСР Алексея Кудрина затерялась одна. И, как мне кажется, незаслуженно. Если со временем она будет реализована, то жизнь страны, а стало быть, и населения, может существенно измениться. Правда, в какую сторону – это еще надо посмотреть.
Речь идет о том, что еле дышащую на ладан экономику могут встряхнуть городские агломерации вокруг крупных областных центров. Прошлой осенью доклад на эту тему в кудринском комитете гражданских инициатив представил Институт экономики города. Его гендиректор Александр Пузанов отмечал, что концентрация в агломерациях труда, капитала и земли даёт возможность значительно повышать их совокупную производительность. На таких территориях, а также в крупных городах, которые в их состав не входят, производится 55% ВВП и концентрируется 52% населения России.
В свою очередь Алексей Кудрин говорит, что крупным городам и городским объединениям в его стратегии уделяется особое внимание: «В ближайшие годы темпы их роста окупятся выше средних по стране: они будут достигать 5–7% в год… Мы должны обратить внимание на этот фактор и посмотреть, что ему мешает».
По словам Кудрина, в будущем станут конкурировать не страны, а крупные города. В ближайшие 15 лет существенно поменяются лидеры: много европейских городов выпадет из списка первой тридцатки или сотни, зато туда войдут новые быстрорастущие города Азии, прежде всего Китая. «Я бы сказал, это вопрос выживаемости в конкурентной мировой борьбе», – уверенно заявил Кудрин.
Надо сказать, что для меня в этих заявлениях ничего нового не было. Я и прежде читал у крупных экономгеографов нечто подобное и по наивности считал тенденцию само собой разумеющейся. Однако век живи – век учись! Оказывается, такие утверждения – еще не истина в последней инстанции. Во всяком случае, исследование ученых Института экономики СО РАН внесло в мои мозги немало сомнений.
Для начала – пример от господина Кудрина. Он пояснял, что в двух российских столицах «мы производим 27% ВВП страны... Другие, даже крупные, города уже не могут похвалиться столь же высокой концентрацией ВВП». А что на самом деле? Если в начале 2000-х индекс физического объема валового регионального продукта Москвы в отдельные годы действительно превышал и среднероссийский, и петербургский показатели, то с 2009 года он уступает обоим, пишут сибирские экономисты. А по динамике отдельных видов деятельности в 2005–2015 годах Москва и вовсе отставала от среднероссийских не только в промышленности и строительстве (что принято объяснять постиндустриальным характером экономики города), но и в торговле, гостиничном бизнесе, коммуналке, социальных и даже персональных услугах. Как ни странно, в динамике роста товарооборота (розничного и оптового) столица уступала и России в среднем, и Питеру. Не помог Москве и опережающий рост населения. Воля ваша, но мы наблюдем нечто странное: население Москвы растет, а прибавление регионального продукта замедляется. Это означает одно: падает общая эффективность столицы. Но в таком случае почему на самом высоком уровне утверждается, что «крупные города в современном мире – заведомо более эффективные» по сравнению со средними, не говоря уж о малых?
Сибирские экономисты объясняют эту иллюзию эффектом масштаба. Большой город делает для всех более доступными разнообразные общественные блага, социально-бытовую инфраструктуру, правительственные и информационные услуги. При этом (внимание!) цена каждой единицы продуктов или услуги снижается с ростом числа пользователей. Вот это и привлекает в такие города всё новые фирмы, а повышенные доходы – работников. Люди, в свою очередь, предъявляют дополнительный спрос на разные продукты и услуги. Этот новый спрос позволяет фирмам наращивать масштабы производства – вот вам демонстрация эффекта масштаба.
Но и это не конец цепочки. Логика поведения бизнеса, откликающегося на запросы потребителей, подталкивает создавать инновации. Они отличаются от устоявшегося производства высокой долей научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Другими словами, появляются не только принципиально новые продукты, но и знания, обмен которыми и распространение в агломерациях идет более интенсивно. А все вместе эти процессы якобы повышают производительность труда и эффективность экономики.
Однако на примере Москвы мы уже видели, что не всё обстоит так сказочно. Значит, в логике, связанной с эффектом масштаба, есть некая ловушка, которую сторонники ускоренного развития городских агломераций не разглядели.
Разумеется, никто из мировых авторитетов не отрицает связь между уровнем урбанизации, эффективностью хозяйства и доходами населения. Я не раз диву давался, как мой пассажирский поезд по одноколейке шесть часов плелся двести километров от Челябинска до Екатеринбурга, а за окном вагона тянулись унылые поселения… Понятно, что эта средневековая ситуация изрядно тормозит взаимовыгодное сотрудничество двух уральских миллионников. Наконец-то скоростную магистраль обещают построить нам китайцы! У самих-то пороха или еще чего-то не хватает…
Однако авторитетные исследования Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) ставят вопрос в иную плоскость: урбанизированные территории – это они являются причиной не только роста, но также эффективности экономики или урбанизация – следствие этих процессов? Вопрос возникает потому, что территории с относительно невысокой плотностью производства по темпам роста душевого ВВП нередко развиваются куда как динамичнее агломераций.
Разобраться с этой загадкой позволяет европейская статистика, которая, в отличие от российской, давно использует показатель валовой добавленной стоимости (ВДС) в целом и по видам деятельности почти трехсот районов численностью не менее 250 тыс. человек каждая. Исследователей ждал сюрприз: зависимость ВДС от величины города ярко выделяется лишь в двух случаях. Это Париж (12 млн чел.) и Лондон – 13,7 млн. (Данные на 2013 г.) Но стоило исключить эти два города из общей выборки – и зависимость между показателями исчезла! Особняком стоит лишь Германия с ее полицентричной городской структурой, где размер города осязаемо влияет на его эффективность.
В Японии связь эффективности города с его размерами прослеживается тоже лишь в трех крупнейших мегаполисах: Нагои (6,5 млн чел.), Осаки (17,3 млн чел.) и Токио (35,4 млн чел.). А вот если эти три гиганта исключить, то эффект скорее отрицательный. В Мексике величина городов влияет на эффективность скорее положительно, а в Канаде отрицательно, но в обоих случаях – очень слабо. Лишь в США положительный эффект размера города весьма заметен. Но вот странность: эффект этот показывают вовсе не лидеры по населенности: Лос-Анджелес (17,4 млн чел.), Нью-Йорк (16,6 млн.) и Чикаго (9,5 млн). Им дают фору изрядное число городов с более чем 2 млн жителей каждый.
Когда исследователи в одном графике собрали данные всех 29 стран ОЭСР, то увидели: слабая зависимость эффективности от масштаба города создается в основном американскими городами, а когда их удалили из выборки, то зависимость и вовсе исчезла.
Вывод сибирских экономистов таков: в любом случае утверждать на все сто, будто рост больших городов гарантирует процветание российской экономики – сильное упрощение. Ирина Ирбитская, директор Центра градостроительных компетенций РАНХиГС, предупреждает: делать ставку только на агломерации опасно, потому что в текущей ситуации это ведет к распаду территорий: «Мы наблюдаем два тренда: первый – стягивание населения в крупные города, второй – уход населения из крупных городов в сектор неформальной экономики, который бурно развивается в малых и средних городах».
А сибирские экономисты предостерегают еще и от того, чтобы зацикливаться только на положительных эффектах агломерации в ущерб отрицательным, набирающим силу по мере достижения оптимального размера. Это скученность, перегруженность инфраструктуры, экологические проблемы и, что крайне важно с точки зрения эффективности, увеличение издержек в связи с ростом цен на землю, недвижимость и труд.
Однако тезис, будто появление всё новых крупнейших и крупных городов будет обязательным условием развития нашей экономики, у нас считается давно доказанным и редко оспаривается. Самый убежденный сторонник идеи – Институт «Гипрогор». Причина лежит на поверхности – в его специализации.
Но есть и другие стороны медали. Во-первых, ОЭСР еще в 2006 году на огромном материале показала, что ВВП на душу населения в городе положительно связан с его размером только до определенного порога – 7 млн жителей. Потом связь становится отрицательной.
Во-вторых, и это особо относится к России, территории, оставшиеся за границами агломераций, скорее всего, ожидает экономическое опустынивание. Ведь в поселения, которые лишат перспективы, можно не вкладывать средства. Зачем? «Малые города и моногорода, не говоря уже о сельской местности, находятся в таком печальном состоянии, что ни у кого нет ни малейшего желания брать ответственность за их развитие», – говорит директор Института актуальной экономики Никита Исаев.
Наконец, все острее становится элементарный вопрос: хватит ли селам и будущим агломерациям огромной страны населения? Куда ни шло, если бы, как это предсказывал Дмитрий Менделеев, который был не только гениальным химиком, но и талантливым экономистом, Россия насчитывала бы сегодня около 600 миллионов! Увы, история рассудила иначе…
Буквально на днях департамент по экономическим и социальным вопросам ООН опубликовал ежегодный доклад: скорость сокращения населения России в ближайшие два десятилетия утроится. Если с начала 1990-х страна потеряла около 4-х миллионов, то к 2050-му россиян станет меньше на 12 миллионов. В результате к середине 21-го века нас останется 132 млн против 144,8 млн сейчас. Но если население крупных городов даже слегка вырастет – до 110 млн, то регионы постигнет катастрофа: селян станет меньше почти на 40% – с 36,8 до 22,1 млн.
Уже сегодня население Мурманской области с 1989 года сократилось на 34%, Сахалинской – на 31%. Каждого четвертого жителя потеряли Архангельская, Псковская, Амурская и Кировская области. На 22% упало население Ивановской и Тверской областей, на 21% – Тамбовской области, на 20% – Костромской. Прогнозы ООН близки к реальной ситуации, признает директор Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева.
А теперь вопрос на засыпку: если остатки населения былой империи стянуть в агломерации, что получим в сухом остатке? Судя по всему – падающую эффективность крупных городов и вконец обезлюдевшие села.
Между тем в начале 2017 г. новая версия закона о региональной политике декларирует – в помощь ЦСР – «дальнейшее развитие процесса урбанизации…».
Игорь ОГНЕВ
