КОМАНДИРОВКА
Начальник одного из нефтяных ОРСов (отдел рабочего снабжения), честный и болеющий за дело профессионал, бескомпромиссный горец был готов обеспечить освоителей нового месторождения фруктами, овощами, мясом и широким ассортиментом промтоваров. Но планы расторопного руководителя снабженческо-торгового предприятия споткнулись о полное неприятие в родном объединении «Варьеганнефтегаз». Для исполнения задуманного не было ни достаточного количества транспорта, ни промышленных холодильников, ни складских помещений. Об этом он и написал в «Тюменскую правду».
Редактор Николай Яковлевич Лагунов вручил мне письмо с командировочным удостоверением, предупредив, мол, никакой системной информации о жизни в вахтовых поселках еще не было, пора бы ее иметь. Тем более сейчас много говорится о создании комфортных условий для жизни людей на переднем крае освоения западносибирских нефтегазовых месторождений. К тому же вахтовые поселки, состоящие из временного жилья (вагончиков и балков) постепенно превращались в место постоянного проживания.
Первые впечатления о наплевательском отношении к людям получил уже в самом начале командировки. На вертолетной площадке к Ми-8 подошла грузовая машина, из которой забросили на борт груду оттаявших, очень крупных кусков говядины. Примерно через час лёта перед приземлением в Радужном выяснилось, что ни груз, ни начальника ОРСа никто не ждет. А пилоты меж тем ультимативно требуют скорой разгрузки прямо на запесоченную площадку. Начинаем с начальником выносить из чрева вертолета истекающие кровью и соком куски. После нескольких звонков в нефтедобывающее объединение наконец дождались машину. Двое грузчиков с матюками забрасывают в кузов грязное мясо: из-за отсутствия холодильников его предстояло развезти по котлопунктам.
Назавтра я уже «хрустел» песком в столовой одного из вахтовых поселков. После чего заполнил чуть ли не весь блокнот жалобами его жителей на условия жизни.
– Мы бы еще стерпели все эти неудобства, – говорил пожилой электросварщик, – знали, куда ехали. Но вот очень жалко детей – они-то за что страдают?
Вопросов к генеральному директору «Варьеганнефтегаза» накопилось немало. В конторе не сразу меня допустили к нему. Вошел не то в рабочий кабинет, не то в барские покои. «Генерал» возлежал на гигантской кровати с балдахином. Подниматься он не стал и вел разговор полулежа на пирамидке из подушек. Посетовал: возглавляемое им предприятие в стадии становления (так же, как и освоение месторождения) и после стабилизации обстановка сама собой нормализуется. Ну окружающие его люди не понимают сути вещей: в вахтовых поселках работники должны находиться временно, условия для постоянного проживания никто создавать не собирается.
Резонанс после выступления газеты был такой: о вахтовых поселках стали говорить не вообще, а более предметно, называя конкретные проблемы. Чтобы было, с кого спросить. Прислал ответ и генеральный директор со следующим сообщением: не справившегося со своими обязанностями начальника ОРСа уволили, а все указанные в статье недостатки устранены.
На обустройстве Холмогорского месторождения дело дошло до первой официально зарегистрированной в области забастовки. Я видел, как сотрудники в штатском уводили из поселка арестованных строителей – зачинщиков протеста. После этого напуганные люди все-таки вышли на работу. Вечером можно было наблюдать масштабную картину кочевого цыганского быта. Возле старых вагончиков и балков, изобретательно сооруженных из строительных отходов (леса-то рядом не было), зажглись десятки костров. Обитатели готовили на них пищу, ими же обогревались. Месяц назад здесь сняли кабель, обеспечивающий поселок электроэнергией по временной схеме. Надо сказать, инспектор энергонадзора неоднократно предупреждал руководителей управления о недопустимости использования времянок. Но начальники менялись, и на предписания никто не обращал внимания. В том числе и работники объединения «Ноябрьскнефтегаз», к которому были приписаны строители.
Причиной забастовки стало не только длительное отсутствие электроэнергии, но и снижение расценок на строительные работы, тяжелые условия труда, отсутствие необходимой техники. А ещё протухшая курятина, которую подавали в столовой и поставляли в местный магазин. В управлении рабочего снабжения нефтяного объединения относительно последнего обстоятельства удалось узнать, что в одну из грозовых ночей молния вывела из строя электрохолодильную систему нескольких вагонов- рефрижераторов, набитых мясом. А собственных промышленных холодильников или холодных хранилищ в достаточном количестве у УРСа не было. Решили раскидать протухшее мясо по отдаленным вахтовым поселкам, откуда не сразу донесутся жалобы.
Надо признать, что и о самом Ноябрьске, в то время представлявшем набор обособленных друг от друга ведомственных поселков нефтяников, газовиков, строителей, геологов, мало заботились. Этим населенным пунктом в несколько тысяч человек управлял сельский совет в составе председателя, секретаря и трех технических работников. То есть советская власть была представлена настолько минимально, что не могла облагодетельствовать всех, кто был занят на обустройстве и эксплуатации нескольких нефтяных и газовых месторождений. Координирующим центром мог бы стать объединенный партийный комитет. Однако он даже не собрался по поводу забастовки. Почему? Секретари парткомов и председатель объединенного комитета в ответ лишь разводили руками.
Единственной организацией, полноценно действующей от имени власти, была милиция. Каждый день ее сотрудников был напряженным и похожим на боевые действия. С правоохранителями отдежурил целую ночь. Вызовы и заявления граждан сыпались чуть ли не каждую минуту. Ноябрьск, несмотря на сухой закон, был в высшей степени криминальным. Едем на преступление с применением огнестрельного оружия. Дверь балка распахнута. На диване труп со следами автоматной очереди. Рядом простреленные чемоданы, внутри полиэтиленовые мешки, из которых вытекает спирт. Очевидно, курьер с «большой земли» зашел на чужую территорию и поплатился за это жизнью. Правоохранители уезжают на задержание предполагаемых убийц. Через некоторое время невдалеке послышалась ожесточенная стрельба. К утру все камеры отдела внутренних дел были заполнены искателями больших денег и счастья.
Вернувшись из командировки, подготовил материал. Вместе с Лагуновым «причесали» его, ведь газете еще не приходилось писать об официально зарегистрированной забастовке – требовалось выверенно расставить акценты. А через неделю после публикации статьи из обкома КПСС в редакцию поступила негласная рекомендация – журналиста немедленно уволить.
Меня заставили написать заявление по собственному желанию. И расстался бы с редакцией, если бы не вернувшийся из отпуска редактор. «Почему ни один работник обкома там не был? Почему в то время, когда люди страдали от совершенно непригодных условий жизни, секретарь райкома у себя в кабинете чаи распивал? – грозно вопрошал член бюро обкома КПСС Лагунов. – Они должны наших журналистов благодарить за то, что те на многое открывают им глаза».
Не было точки на карте области, где бы ни побывали ее корреспонденты.
Валерий ИКСАНОВ