ДУМЫ О БЫЛОМ
Однажды у Платона сорвалось с языка: «Без смешного нельзя познать серьезного». В последнее время мужика подзабыли, поэтому напомним: древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля, обитал в Афинах в IV веке до нашей эры. А еще Платон сказал: «Шутка есть ослабление напряжения, поскольку она – отдых». Вообще-то, ничего смешного в жизни грека не наблюдалось. Например, дело его наставника Сократа разбирали несколько сот афинских матросов и торговцев – они приговорили подсудимого к смерти за его неправильные философские воззрения. Ну, может, диссертацию у кого-нибудь сдул. Самого Платона продали в рабство на остров Эгин. Слава Господу, нашелся почитатель, выкупивший ученого за 30 мин. Зато Платон, находясь в кандалах и цепях, замечательно разобрался в душе и теле, о чем и поведал в своих трактатах.
К ценностям афоризмов великого философа я подтянулся самостоятельно. И сразу стал знаменитым, в Тюмени меня узнавала каждая дворняга. Дело было в начале 70-х прошлого века. В ту пору автор работал в системе Госстандарта СССР, в местном филиале, функционирующим под вывеской «Лаборатория госнадзора за стандартами и измерительной техникой». Кроме своих прямых обязанностей, вел в «Тюменской правде» специализированную полосу «За честь Тюменской марки». А еще на Тюменском телевидении служил ведущим передачи «Стандарты и качество». Уверен, ни одна собака не смотрела это явление голубого экрана: скукотище! Да еще на работе гражданам с утра до вечера толкуют об обязательном получении знака качества – кто помнит, звезда в пятиугольнике, сверху буквы «СССР».
Отечественную продукцию покупали, конечно, не только в странах, едва ступивших на феодальный путь развития, но даже в прогрессивной Японии. Там шибко радовались металлоемкому «КрАЗу», отмеченному почетным лейблом, потому как из железа одного самосвала можно было легко сварганить пару сотен мотоциклов «ямаха» или три десятка авто марки «тойота». Наш станочный парк препятствовал достижению советских товаров уровня международных стандартов. Завод АТЭ запомнился прессами, на которых обозначался год изготовления: 1905, 1911, 1913 – представители Страны восходящего солнца снимали шляпы над раритетами.
Сотрудничал с разными видами СМИ. Плохо встречают газетчиков – ну, что он, корреспондент «ТП» – блокнот и ручка. Почеркается – и нет его. А вот телевидение!!! Я кропал чисто очерки, то есть литературный сценарий для теле. На его основе создавался режиссерский сценарий: это подать крупным планом, это – мелким, это – общим. Приезжаем по моей наводке в колхоз в Ишимской зоне. Творческий коллектив: режиссер, помощник режиссера, ассистент режиссера, оператор с помощниками и ассистентами, три осветителя, автор сценария – само собой. Толпе, вываливающейся из автобуса, подносят хлеб с солью. Председатель колхоза велит забить быка: надо же прокормить эту кодлу, так как дело предстоит затяжное.
Ну да, скорее всего, забарахлит камера марки «Кинор», на следующий день заболит голова у оператора. Больше всего мороки было с осветителями. Они, в отличие от творческого люда из телестудии, относились к рабочему классу из телецентра – это две большие разницы. «Творческие» готовы были творить в ночь-полночь, в любую непогоду. Осветители артачились: «У нас график: с часу до двух – обед, прием пищи». Пока насыщались, милое для съемок небо с белыми кудрявыми облаками затягивалось свинцовыми облаками, начинался ливень. Съемку переносили на другой день, возможно, на послезавтра. Творческий процесс продолжался с неделю, на экране действо проскакивало за 15 минут.
Ладно, сюжеты отсняты во всех планах. Аппаратура погружена в студийный автобус. Выпито на посошок. Короче, полдела сделано. Насчет полдела вспомнился анекдот. Старый сапожник Соломон Маркович обращается к дочери:
– Циля, ты выйдешь замуж за Ротшильда. Он банкир – и тогда мы все будем жить кошерно. – При этом взглянул на чадо: плешь, шнобель, усы, ноги кривые. Хлопнул дверью, кричит с крыльца:
– Эй, Сэмэн! Таки Циля выходит за Ротшильда, скоро свадьба. Я таки её уломал. Полдела сделано. Осталось с Ротшильдом договориться.
В нашем случае Ротшильдом являлась студийная кинолаборатория – в переносном случае. В лаборатории проявляли отснятую «Кинором» пленку. Увы, брака было многовато: проявка, закрепление – это химия, а не современная цифра. И вот мне, ведущему передачи «Стандарты и качество», надо рассказать зрителю о том, как на моторном заводе добиваются добротности продукции путем внедрения станков с ЧПУ – числовым программным управлением. В те времена завод делал ступень ракетно-зенитного комплекса С-300. Сняли кино, а пленку запороли. Сидишь, значит, в кадре и на пальцах пытаешься объяснить, что такое ЧПУ и с чем это едят. Я чувствовал себя как петух в деревне: разгреб шпорами зерно, а куры игнорировали.
Чувствую, прочтя сии строки, рассердится на меня Анатолий Константинович Омельчук за «негатив» в отрасли. Но поведал о моментах, водившихся в телевизионной кухне задолго до его появления в областной столице. Тогда еще Толя в качестве корреспондента осваивал гужевой транспорт Ямала. Он – уже в качестве главы компании – в интервью для «Тюменской правды» говорил мне лично: «На нартах с оленьими упряжками я катался, на упряжках собачьих – ни разу».
От тесного сотрудничества с телевизионщиками много чего поимел для своего общего развития. Особенно запали в душу два Владимира – кинооператор Крицкий и режиссер Матросов. Люди редкие, очень остроумные, не лезущие в карман за словом, всегда отстаивающие свою точку зрения. Много чего перенял у ребят. Возможно, та идея пришла мне в голову после очередного общения с асами «голубого экрана». Пора брать быка за рога.
Отворачивается земляк от моей передачи «Стандарты и качество», потому как серость несусветная. И я навострил лыжи в местный театр кукол. Куклы должны стать моими соведущими. Идею поддержала редактор редакции народного хозяйства Эмма Захаровна Юрченко. Она, человек творческий, шла на всяческие эксперименты, хотя, полагаю, в те смутные времена это было небезопасно.
В театре мне тоже пошли навстречу. Выбираем типаж. Кузьмич – хитроватый русский мужик, земляк с зелеными глазами – конечно, дед из сказки о репке, вон и причиндалы готовы: рыжие кудри, армяк с красным кушаком. Вторая натура: ну, конечно, Соломон Маркович! В костюмерной соответствующего прикида не нашлось, зато бросился в глаза Кощей Бессмертный. Кафтан переделали в горько-коричневый лапсердак, приделали пейсы, надели парик с иссиня-черными кудрями, шнобель остался прежний. Поработали с кукловодами. Короче, они должны озвучить фельетоны, которые автор этих строк отливал на основе протоколов проверок Госстандарта.
Информацию в СМИ подавали в двух версиях: в «ТП» короткая заметка в разделе «ОСА» – «Областное сатирическое агентство», детище Александра Шестакова. На телевидении – сплошное действо. Так как аудиовидеозаписей не нашли, сюжет предлагается в глубокой авторской реконструкции. Итак, щелкаем клавишей местного канала. В центре кадра сам ведущий передачи, слева – Кузьмич, справа – Соломон Маркович.
Ведущий: – Передачу начнем с того, что вынесем общественное порицание Кузьмичу – нет его, мы тут сидим, как на иголках, а он заявляется впритык. Что, Кузьмич, добирался сюда на черепахе марки Тортилла?
Кузьмич: – Нет, подтягивался на автовазовской марке типа «шестерка». Но я ее толкал.
Соломон Маркович: – Таки у нас в Одессе говорят: «Ума нет – одним горем меньше».
Кузьмич: – Серьезно, Соломон. Заправился на АЗС №47 – это рукой подать, на углу улиц 50-летия Октября и Пермякова. Оператор, собака, сказал, мол, залил под завязку, а вот не доехал я...
Соломон Маркович: – Таки у тебя бак пробит. Известная отечественная особенность – украсть на строительстве дорог, купить на них дорогую машину и разбить о плохую дорогу. Знаем – проходили.
Кузьмич: – Бак хороший, как мой мочевой пузырь, не протекает. Тем более третьего дня забрал тачку из службы сервиса, которая у завода «Электрон». У них над воротами висит фишка: «Работаем с личным клеймом качества».
Соломон Маркович: – Клейма качества производят на Малой Арнаутской.
Кузьмич: – За три моря пилить... У меня шурин в Малых Аремзянах наладил производство клейм...
Ведущий: – Брек! Хватит спорить. В АЗС № 47 и впрямь обнаглели. Об этом в редакцию пишут 9 водителей из АТК №2 Главтюменьнефтегазстроя. Каждый раз недоливают по 5 и более литров. Это подтверждается Госстандартом. Но сегодня у нас другая тема: матрац полосатый.
Соломон Маркович: – Вопрос актуальнейший. Человечество, спустившись с дерева, массово перешло на матрацы. И кто в Тюмени специализируется на спальных принадлежностях?
Ведущий: – Два предприятия: производственное объединение «Дружба» и Горпромкомбинат.
Кузьмич: – И в чем разница?
Ведущий: – Комбинат выпускает тюфяк с коричневой полоской, объединение – с синей. У «комбинатского» матраца вата за ночь пользования сбивается по бокам, у тюфяка «Дружбы» – в голове и в ногах. Стандарт одинаковый: 113-01 ТЮ/Ю. Арт. ТЮ- 113-91-82. Ребра от железа кровати тоже болят одинаково. Прямо мочи нет. Соломон Маркович, а вы что помалкиваете?
Соломон Маркович: – Чего кашу размазывать, у меня зуб прихватило... Нет, не флюс. Вчера ужинал в ресторане «Заря». В хлебе попался шуруп. Таки экслюзивный. Поэтому официант прибавил к счету еще 5 рублей. Я, как водится, стал артачиться. Администратор, то есть метрдотель, разрешил спор в мою пользу – ужин за счет заведения. А шуруп – вот он.
Кузьмич: – Да, знатная железяка, поди-ка от спутника свалилась в тесто – на хлебозаводе крыша дырявая. Но в ресторане должен быть входной контроль. Пусть, в конце концов, миноискателями обзаводятся. Ничего, шуруп пригодится в хозяйстве.
Соломон Маркович: – Естественно. Вот зуб пройдет – и таки снова пойду в «Зарю». Ведь таки болт может оказаться в недрах любого кошерного блюда. Халява, сэр, таки гешефт!
Таким макаром мы втроем вели передачу несколько лет. Действенная была фишка. Затем произошла смена руководства телестудии. Эмма Захаровна Юрченко перешла в редакцию пропаганды, а редакцию народного хозяйства возглавил Болеслав Паньков. Толковый человек. Но он не читал Платона, сказавшего: «Без смешного нельзя познать серьезного». Коллега придерживался замечательной русской философии «как бы чего не вышло». Болеслав приказал мне:
– Передача серьезная, ты эти штучки-дрючки с куклами завязывай.
И я завязал. И меня немедленно перестали узнавать. Таки действенности не стало.
Юрий МАШИНОВ
Евгений КРАН /рис./
