КРИМИНАЛ
Они тревожной тенью шныряли по темным улицам, дежурили у пивнушек, подстерегали пьяных. Жертв выбирали по- умному, окончательно «созревших» и ничего потом не помнящих. Лишь один мужичок отчаянно полез драться, но его шарахнули железякой по голове, и он мигом успокоился. Может, и помер даже, только разбираться в этом было некогда...
ОТ СЧАСТЬЯ ДО БЕЗНАДЁГИ
До тринадцатилетнего возраста Саша Еремин жил с матерью в частном домике на окраине Тюмени. Родного отца не помнил. Потом мама снова вышла замуж. Отчим Пал Палыч, как он отрекомендовался, себя человеком пьющим не признавал. «В меру употребляющим» – вот его любимая фраза по этому поводу. Однако употреблял он частенько, по нескольку раз на дню: утром, в обед и вечером. Очень скоро, находя в самых неожиданных местах початые бутылки с дешевым портвейном или стограммовые флакончики с настойкой боярышника, Саша приучился делать вид, что ничего особенного в этом нет. Потому что поначалу отчим Саше понравился – это был большой, шумный, не без юмора человек, умевший рассказывать всякие интересные истории, а еще способный в трезвом виде ремонтировать сломавшиеся вещи и механизмы. Мальчишеская душа тянулась к взрослому мужику в надежде найти опору, понимание, обрести пример для подражания.
В школе Саша учился не то что бы очень, но терпимо. На родительских собраниях его ругали не больше остальных, и мать им гордилась. Были, правда, серьезные беседы в кабинете директора, когда Саша чуть не выбил из рогатки глаз своему однокласснику, а однажды принес в школу одноразовый пугач и выстрелил из него в грубоватого физрука, не за что наградившего паренька обидным подзатыльником. Но в целом это было очень счастливое время, и Саша осознал его полноту много позже.
Серьезные неприятности начались, когда Пал Палыча уволили с последнего места работы, и он с головой окунулся в беспробудную пьянку. А вскоре и мать сама начала составлять ему в этом компанию, да и не заметила, как болезненно пристрастилась к рюмке. "От безнадеги", – так говорила, смущенно оправдываясь.
Сашка дождался как-то, пока мать и отчим заснут, и залпом опрокинул в себя полстакана вина. Под ногами все закрутилось, потом потянуло на рвоту. Только и всего. И чем же вино помогает от тоски и безнадеги, так и не понял.
В БЕГАХ
Трагедия грянула и вовсе внезапно. Переходя дорогу в пьяном виде и в неположенном месте, мать попала под колеса грузовика. Умирала в больнице долго и мучительно. После ее смерти отчим начал быстро и окончательно спиваться. Охапками ловил чертей, гонялся по дому и по зимнему двору босиком за динозаврами.
Сашке становилось очень страшно, ведь в руках у Пал Палыча в такие минуты всегда оказывался нож или топор. Приходилось убегать за ворота и ночевать у друзей-приятелей или вообще где придется. Школу Еремин фактически забросил и не очень об этом переживал, обнаружив в себе задатки лидера, вожака, вокруг которого сверстники чувствовали себя послушными исполнителями его воли.
Спустя какое-то время вокруг отчима замаячили шустрые людишки. Что-то там напечатали, пару раз крепко напоили Пал Палыча, и тот не глядя подмахнул документ, означавший, что деревянное строение на окраине города, долгие годы бывшее родительским домом Сашке, теперь ему не принадлежит, а потому подлежит сносу.
Других родственников у Еремина-младшего больше не было, и Сашка очутился на улице. Сердобольные соседи поначалу принимали его у себя, но долго так продолжаться не могло, и Сашку определили в интернат, откуда он буквально через неделю благополучно сбежал. На пригородных электричках и в товарных вагонах исколесил не одну область и даже умудрился доехать до Краснодарского края. Сашку тянуло к морю, которого он никогда не видел. По пути удачно подворовывал, несколько раз его грабили такие же, как он, бродяги. Попадались, конечно, и хорошие люди: кормили, поили, одежду давали. Легенда у Сашки была нехитрая, но проверенная: дескать, из беженцев, родители погибли. Люди слушали, верили и сочувствовали. Но чем ближе к морю, тем народ все больше попадался хитрый, сволочной и глазастый. Таких, как он, беглецов просекали с пол-оборота и норовили прямиком сдать в ближайшее отделение полиции.
Познакомился Сашка с патрулями и детприемниками, откуда каждый раз снова сбегал, и в итоге вернулся в Тюмень, где все было знакомо и до боли родное. Подвалов и строительных площадок – не сосчитать, теплоцентралей тоже. Если быть осторожным, вполне можно жить. К тому же друзьями-приятелями Сашка обзавелся довольно легко и быстро. Они сами на него вышли однажды из подворотни. Дали закурить, угостили пивом. Вскоре вместе с Вячеславом Крюковым и Георгием Похожаевым Александр Еремин уже совершил несколько мелких краж и уличных грабежей.
СЕРЬЁЗНОЕ ДЕЛО
Первое ограбление произошло средь бела дня на задворках сквера Комсомольский. Впрочем, ограблением это было даже трудно назвать: мужик был пьян настолько, что его не тронул бы только ленивый дурак. Прилично одетый дядька, при галстуке и с кожаной сумкой, запинаясь и тихо матерясь, тащился в полусогнутом состоянии. Его толкнули – он упал и сразу уснул, повизгивая от удовольствия. Без проблем забрали импортные часы, бумажник, сумку с документами. Сняли новенькие ботинки, но они никому не подошли по размеру, их пришлось выкинуть. Зато в бумажнике нашли восемь тысяч рублей и двести американских долларов. Повезло.
Из показаний Вячеслава Крюкова: "Один мужик с улицы, кажется, Интернациональной, полез с нами драться. Но Жора (Георгий Похожаев – Авт.) шарахнул его обрезком водопроводной трубы по башке. Мужик сразу захрипел и рухнул, как подкошенный. Может, и помер даже, только нам тогда разбираться было некогда..."
Из показаний Георгия Похожаева: "Когда появились деньги, мы сняли у одного алкаша комнату в частном доме по улице Калинина. Начали жить как люди. Алкаш оказался удобным хозяином: в чужие дела не лез, общался в основном со своей «белочкой», которая являлась ему регулярно. Прихватишь ему вечерком бутылку вина или чекушку водки, он и доволен по уши..."
А потом к ним зарулил на огонек некто Фома, нагловатый и беспардонный, неопределенного возраста мужичок с недобрым прищуром и богатым воровским прошлым. Он и завел разговор о том, что пора, дескать, переходить к крупному делу и одним махом сорвать солидный куш, который бы позволил продолжительное время «жить в шоколаде».
Фантазия у Фомы работала масштабно, рисуя самые радужные перспективы. Ребята поначалу сомневались и опасались, но опытный уголовник умел убеждать.
Вскоре объектом серьезного дела был выбран офис какой- то торгово-закупочной фирмы. Охранялся он неважно. Нет, снаружи все выглядело безупречно – толстые решетки, сигнализация. Но Фома давно просчитал такой вариант: попасть в помещение через запасной выход было проще пареной репы. И в одну из темных октябрьских ночей они без особого труда проникли внутрь офиса. Предварительно Фома мастерски отключил сигнализацию и безошибочно вывел своих подельников к сейфу – массивной металлической коробке еще советских времен. Дверцу бесшумно вскрыли обычной ручной дрелью. Внутри сейфа оказалось несколько пачек тысячных купюр и семьсот долларов. На обратном пути прихватили с собой компьютер и портативный телевизор. Не пропадать же.
Удачно все получилось. Подсчитали добычу и не могли скрыть восторга – никто из пацанов таких денег раньше в глаза не видел. Решено было отпраздновать успех в лучших традициях: с хорошим вином, с девочками. Фома криво усмехнулся и кивнул в знак согласия.
ПИРУШКА
Вечером 26 октября вся компания была в сборе. Ждали только Жору, который и возник вскоре на пороге в обнимку с двумя размалеванными девицами.
– Привет, пацаны! – заявил он заплетающимся языком. – А я вот вам девчонок красивых привел!
Девицы неприлично заржали – они тоже были пьяны. Далее действие развивалось по стандартному сценарию. Прозрачные стопарики быстро наполнялись водкой, жидкость мгновенно исчезала в жаждущих утробах. Праздник был в самом разгаре, когда ребята стали по очереди уединяться со Светкой и Наташкой в соседней комнатушке. Хозяин-алкаш к тому времени уже тихо сопел на коврике у входа, уютно поджав ноги и всей фигурой напоминая старого беззубого пса.
Из показаний Александра Еремина: "Ближе к полуночи Фома сильно опьянел и сказал, что девчонок у нас маловато, надо бы пригласить еще парочку... Слава (Крюков) взялся уладить вопрос, и уже через полчаса вернулся в дом с двумя размалеванными шмарами. Мне шепнул, что пообещал заплатить им по 500 рублей, если нам с ними будет хорошо".
Ира и Маша мало походили на школьниц с огромными бантами и в белых передниках. Но все же они были посвежее, а главное – намного трезвее Светы и Наташи. У Фомы тут же загорелись глаза, и он, опрокинув очередную рюмку, сразу потащил Ирину на соседний диван.
– Мальчики, вы бандиты? – кокетливо спросила Маша уже после того, как ею воспользовались Еремин и Крюков.
– Мы – псы из подворотни ада! – картинно произнес Саша.
Фома, уяснив, о чем идет речь, высокомерно уточнил: "Пока они щенки дристливые, но кое-что уже могут". Пацаны слегка обиделись, но виду не подали, уж слишком хорошо и весело сиделось.
Зато внезапно не заладилось у девчат. Повышенное внимание, оказанное "новеньким", вовсе не понравилось Свете и Наташе. Обе подружки явно достигли той степени опьянения, когда агрессивность перла через край, срывая тормоза. Удар кулака пришелся Ире по лицу.
– Я тебе покажу, как наших пацанов уводить! – зло крикнула Света и вцепилась сопернице в волосы.
Мужская часть компании в разборки не вмешивалась и лишь подзадоривала дерущихся. В конце концов, их разняли. Видок у барышень был еще тот: выдранные с корнем клочья волос, расцарапанные лица, разбитые носы... Увидев насмешливые взгляды своих кавалеров, Наташа обидчиво заявила: "Вот досмеетесь, паскуды. Скажем, что вы нас изнасиловали, попляшете тогда на петушиной зоне!.."
Пацаны обалдело переглянулись. Вмиг протрезвевший Фома нахмурился. Уж кто-кто, а он хорошо знал, что ожидает насильников еще в следственном изоляторе.
– Пора их валить, – мрачно процедил Фома и в мгновение ока набросил на шею Наташи узкий брючный ремень. – Действуйте! – заорал он на своих друзей, видя, что они сидят в нерешительности. – Душите их, сучек, да поскорее!
Из показаний Александра Еремина: "Я никого из девчонок убивать не хотел. Пытался отговорить и Фому (Алексея Фоменко – Авт.), но тот уже успел придушить своим ремнем Наташу. Тогда я накинул на шею Маши, сидевшей рядом, ее вязаный шарфик..."
Девчонки явно не ожидали такого поворота событий и практически не сопротивлялись. Рванувшуюся к выходу Свету в два прыжка настиг Жора, повалил на пол и задушил голыми руками.
Из показаний Вячеслава Крюкова: "Все происходило будто бы во сне или в кино, только не с нами. Когда я очнулся и разжал пальцы, Ирина была уже мертва... Фома сказал, что пора быстро уходить, но сперва надо поджечь дом. Бензина под рукой не оказалось, тогда подожгли кучу старых газет посреди комнаты. Пытались разбудить хозяина, но тот спал мертвецки, и его пришлось оставить на полу..."
Несмотря на поздний час, вспыхнувший пожар заметили соседи. Пламя общими усилиями быстро погасили. Прибывшая скорая помощь и наряд полиции обнаружили в доме четыре девичьих трупа и задохнувшегося в дыму старика.
ЭПИЛОГ
Фома предложил всем разбежаться в разные стороны. Деньги, и немалые, у них были. Но Еремин решил отсидеться на заброшенной даче по Московскому тракту. Крюков зачем-то приехал к двоюродному брату в Парфеново. Жора Похожаев не нашел ничего лучше, как спрятаться в квартире у приятеля-наркомана. В итоге их всех задержали с небольшим интервалом времени.
После долгого и обстоятельного расследования все четверо вынуждены были признаться в содеянном, а попутно рассказали о некоторых других "подвигах".
Суд приговорил Алексея Фоменко к тринадцати годам тюремного заключения, Александра Еремина – к восьми годам исправительной колонии, Вячеслав Крюков и Георгий Похожаев проведут за колючей проволокой по семь с половиной лет.
* Фамилии изменены.
Григорий ЗАПРУДИН
