СУБЪЕКТИВНО
Начало в №№5–14
Россия – страна парадоксов. Только в прошлом году наши старшеклассники и студенты завоевали на разных олимпиадах по всему миру 19 золотых медалей, не считая серебра и бронзы! И в том же 2017-м Международная консалтинговая компания Boston Consulting Group (BCG) опубликовала результаты своего исследования российских компаний 22 отраслей с 3,5 млн сотрудников. Вывод обескураживает: структура занятости соответствует сырьевой колонии.
Подробности от BCG такие: более 80% трудоспособных не имеют навыков и компетенций для работы на современных рынках. К категории «умение» (труд низкой квалификации: водители, продавцы, охранники и т.д.) относится 35% россиян, и доля этих профессий растет последние 15 лет. В категории «знание» (интеллектуальная работа, творческие и нерутинные задачи) занято лишь 17% населения. Это в 1,5-3 раза ниже, чем в развитых странах.
По оценке BCG, дефицит квалифицированных кадров в России для перехода к новому укладу экономики – 10 млн до 2025 г. Причина, с одной стороны, в том, что система образования готовит в основном сотрудников категории "правило" (служащие, клерки, менеджеры), а не "знание". Высшее образование «потеряло качество, но стало всеобщим» – с 1993-го по 2015 год число мест в вузах более чем удвоилось, хотя абитуриентов стало меньше на треть. А с другой стороны, экономика не предъявляет массового спроса на специалистов высокой квалификации, да и условия реализации талантов в стране не созданы. Например, разница в оплате труда водителя и врача в России – лишь 20%, а в Германии – 174%, в США – 261%, в Бразилии – 172%.
«При сохранении существующей структуры рынка труда еще 7-10 лет отставание России от лидеров мировой экономики рискует стать несократимым», – предупреждает Владислав Бутенко, старший партнер и управляющий директор, председатель BCG в России. Но 98% россиян отдают предпочтение стабильности, а ценности роста (готовность получать новые навыки, брать ответственность, рисковать) разделяют лишь 2% против 24% в Западной Европе и 32% в США.
Работодатели, планирующие масштабные проекты, уже называют нехватку квалифицированных кадров главным препятствием. Между тем насыщение экономики работниками категории «знание» способно дать стране дополнительно к 2025 г. 1,5% годового ВВП, или 10 трлн руб. в текущих ценах. Это к вопросу об отдаче человеческого капитала. Впрочем, дивиденды считать рано. Авторы исследования BCG называют государственный спрос «спящим» – горизонт планирования чиновников простирается не более чем на год, и его расширение требует мощной реформы госуправления.
Эти плачевные факты можно считать предисловием к очередному докладу реформаторов ЦСР и Высшей школы экономики, которые на прошлой неделе представили публике очередной доклад «12 решений для нового образования» на ста страницах с гаком.
Главные идеи такие: приоритет расходов бюджета на образование и лишь потом – на здравоохранение; управлять реформой должно не Минобразования, а проектный офис правительства; сверхбыстрая цифровизация средней и отчасти высшей школы, а также передача университетам инновационной инфраструктуры в регионах.
Главный посыл доклада: хорошо образованные граждане станут требовать более качественные институты государства, а это ускорит модернизацию общества. Но сторонние эксперты назвали посыл непроверяемым и во многом – предметом веры.
Беречь каждую человеческую особь авторы доклада ЦСР предлагают буквально с пленок – это диктует еще и не слишком благоприятная демография. Лучше образованные чаще трудоустроены, больше зарабатывают, меньше болеют и дольше живут. Хотя бывают и исключения. В последние десятилетия во многих странах выстраивают мощные системы поддержки раннего развития и родительского просвещения, но в России проклюнулись лишь слабые ростки: в основном медицинский патронат в первый месяц жизни младенца и ясли. По оценкам психологов, истоки школьных двоек более чем на 50% закладываются в нежном возрасте. А повзрослев, большинство не могут адаптироваться к сложностям современной жизни. У них возникает так называемый синдром «выученной беспомощности»: люди эти отличаются социальной пассивностью или деструктивным поведением.
Предлагается создать службы сопровождения физического, психического и социального развития (патроната) всех детей до 3-х лет, а с ограниченными возможностями – до 6 лет. Специалисты будут регулярно консультировать все семьи и мониторить развитие детей с помощью индивидуальных электронных карт. На первом этапе действия программы поддержку получат неполные и малообеспеченные семьи. Авторы доклада обращают внимание на то, что в более позднем возрасте физические и психологические проблемы детей гораздо сложнее поддаются коррекции.
В результате, по оценкам ЦСР, к 2024 году доля детей, недостаточно подготовленных к школе, сократится на 20%, а к 2030 году – в два раза. Вдвое повысится число дошкольников, у которых скорректируются отклонения.
Сегодняшнее качество школьного образования Исак Фрумин, научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ, руководитель одной из групп авторов доклада, оценивает так: лишь 2% ребят достигают максимального уровня по трем базовым областям – естествознанию, математике и коммуникации на родном языке. В Южной Корее, например, таких школьников 6,5%.
В «школьной» части доклад предлагает сверхбыструю цифровизацию. Часть привычных бумажных учебников заменят учебно-методическими комплексами, автоматизируется отчетность, все школы подключат к широкополосному интернету. Построят еще 2 тыс. школ и отремонтируют 5 тыс. старых. Дополнительно потребуются десятки тысяч специалистов, новейшие образовательные технологии и методики. Значит, нужно кардинально менять и подготовку учителей.
Для школ в «сложных социально-экономических условиях» предлагается специальный режим контроля и поддержки, во многом – для борьбы с социальным неравенством: доклад описывает миграцию населения в города ради образования как явно негативный процесс.
Нынешний уровень расходов государства – 3,6% ВВП, или 3,1 трлн руб. в год, по оценке РАНХиГС, даже по минимуму не обеспечивает необходимое развитие школьных и высших заведений. А по данным ВШЭ, с 2007 г. доля бюджета на образование сократилась с 11,8% до 9,9%. В результате лишь 65,6% россиян 7-17 лет учились в школах.
Идеальный сценарий ЦСР – оптимальный: доля образования в ВВП к 2024 г. должна бы вырасти до 4,8%. Однако, по словам г-на Кудрина, в нынешней ситуации это нереально. Придется соглашаться на базовый сценарий, по которому на ближайшие 6 лет необходимо вложить 32,1 трлн руб. (в среднем 4,2% ВВП в год). В том числе 4,6 трлн направить на школы. Но эффект будет отложенным. Снижение школьной неуспешности проявится только с 2030-го, а на экономике положительно скажется и вовсе с 2045 г. Однако если оставить всё, как есть, то страна так и будет ежегодно терять по 3–7% ВВП.
«Когда мы говорим "об огромных деньгах", нужно вспомнить о 20 млн обучающихся, – говорит Исак Фрумин. – Если разделить те деньги, которые мы предлагаем добавить, то получается меньше 6 тыс. руб. в год на одного человека».
Увеличивать финансирование придется еще и потому, что в ближайшие 6 лет потенциальных школьников станет больше почти на 3 млн. И если сейчас на преподавателя приходится 14 учащихся, то к 2024 году их будет уже 17. Школам потребуется как минимум 20% учителей дополнительно. Потребность в дошкольных воспитателях увеличится на четверть. Детсады, а тем более ясли всё ещё в дефиците: вплоть до 2024 г. на сто мест будет приходиться от 108 до 119 детей. Хотя премьер Медведев, отчитываясь на прошлой неделе в Госдуме, хвастал небывалыми успехами, однако лишь депутаты приветствуют благодать аплодисментами.
Важно ещё вот что. Как только государство начинает больше инвестировать в образование, меняется поведение общества. Как показывают исследования ЦСР, 31% россиян готовы инвестировать до 5% дохода в улучшение качества образования своего собственного и детей, а еще 10% согласны вкладывать и до 15% дохода.
И тем не менее помощник президента Андрей Фурсенко от имени рабочей группы в администрации президента, обсуждавшей предложения ЦСР, предложил снизить количество приоритетов. Это выравнивание образовательных возможностей через адресную поддержку семей; обновление школы для подростков (в том числе программы по профориентации и воспитанию); создание условий для непрерывного образования взрослых и обеспечение равного доступа к высшему образованию. Иначе, по словам г-на Фурсенко, «резать будут другие».
Меня насторожило то, что авторы доклада ЦСР обошли, по меньшей мере, две терзающие проблемы. Одна, конечно же, ЕГЭ. Приверженцы продолжают утверждать, что единый экзамен не только снизил коррупцию, но и стал эффективным социальным лифтом для талантов из глубинки, поступающих в лучшие вузы. Прежде всего – в столичные.
Однако эти сторонники ЕГЭ не говорят, почему вузы в регионах так слабы, что ребята их игнорируют? Между тем ЦСР в соответствующем разделе (об этом подробнее поговорим в следующий раз) предлагает как раз региональным вузам вместе с РАН совмещать обучение с разработкой инноваций. С кем, позвольте спросить? Ведь самых талантливых ЕГЭ выманивает в столицы, откуда выпускники в свои пенаты, как правило, не возвращаются!
Я уже не говорю про несусветный ажиотаж родителей с чадами-десятиклассниками. Рынок репетиторов, по итогам 2016 г., перевалил за 130 млрд и прирастает на 2-3% ежегодно. Почему? Да потому, что в столичные вузы попадешь, если имеешь не меньше 90 баллов, а региональные выставляют вдвое ниже. Вот и тянутся родители из последних рублей, лишь бы дитя пробилось.
А вторая проблема, которую не затронул доклад ЦСР, – как образование в статусе поставщика услуг превратило профессию учителя из самых почетных в одну из опаснейших. В начале апреля масштаб бедствия оценивала конференция "Насилие в образовательной среде". «Мы завершили онлайн-опрос 2800 учителей из 72 регионов, – рассказал Александр Милкус, член Общественного совета при Минобрнауки РФ, зав. лабораторией НИУ ВШЭ. – И 70% респондентов признались, что встречаются с насилием на рабочем месте ежедневно. Ученики насмехаются, родители подозревают и обвиняют, директора напоминают, что незаменимых нет. При этом 23 процента учителей даже не могут снять напряжение».
Результат другого международного опроса подтвердил данные НИУ ВШЭ: физическому насилию подвержено 3% учителей. «У нас этот показатель в три раза выше, чем в среднем по 24 опрошенным странам, – пояснил Петр Положивец, президент ИД "Учительская газета". – Мы здесь лидируем».
Как видим, ставку ЦСР сделал в основном на образовательные технологии. Но так ли они всемогущи? Об этом поразмышляем на примере образования вузовского.
Игорь ОГНЕВ
