НА ПОЭТИЧЕСКОЙ ВОЛНЕ
Автор шести поэтических книг. Один из трёх авторов книги «Полвека в заповедной природе», изданной в 2017 году к 100-летию Астраханского заповедника, составитель и редактор книги для детей школьного возраста «Заповедник на Быстрой», которая сейчас находится в печати. Некоторые рассказы и стихотворения Елены Русановой можно прочесть в интернет-журнале «ЖИВОЕ СЛОВО» (редактор Василий Ирзабеков). В «Тюменской правде» впервые публиковалась в начале 90-х годов. Член Союза писателей России.
Елена РУСАНОВА
* * *
То ли пух тополиный плывёт по реке,
То ли путь осыпается млечный,
То ли в клювах несут, то ли перья в гнезде –
Этот снег в этот час бесконечный…
Все вокруг побелила, как к празднику печь,
Хлопотливая наша хозяйка.
Никому не слышна её снежная речь,
Только птиц расчирикалась стайка.
Я не знаю, зачем захватили снега,
Спеленали – не двинуться – душу.
Эта зимняя сказка для сердца туга,
Эти чары я скоро разрушу.
2015
ВЛАДИМИРУ БЕЛОВУ
Твои стихи – укор и подтвержденье,
Что гениален русский человек.
Ты с другом пьешь вино,
как в день рожденья, –
Твой стих перешагнул двадцатый век
И в двадцать первом лёг передо мною,
А друг твой – наш знакомый – жив ещё…
Ты предлагаешь вновь побыть собою
И вновь понять, что друга есть плечо,
Что есть, как ни стараются стихии,
Была и будет ценность бытия,
Что мы артисты все-таки плохие,
Коль не сыграли собственное «я»,
Коли с душой своей играли в прятки,
Запутались в учениях чужих
И духа чуждого чернейшие перчатки
Носили гордо на руках своих.
Твои стихи – укор и подтвержденье,
Что человек без вечности – ничто.
И, если он не мыслит о спасеньи,
Его и не спасет никто, ничто.
* * *
Каждую минуту бытия
Можем вдруг исчезнуть ты и я.
Отчего ж нам так неисправимо
Не живётся без огня и дыма?
Нам с тобой – без ссоры и вражды…
Скоро зарастут наши следы,
Голоса пичужки разнесут,
И творить уже не сможем суд
Беспощадный свой – над другом друг.
Навсегда для нас замкнётся круг,
Где могли любить мы на Земле
И в своём друг друга греть тепле.
Каждую минуту бытия
Можем вдруг исчезнуть ты и я.
2016
* * *
В оцепенении бескровном
Белели колки и поля.
Зари увенчана короной
Дремала древняя земля.
Где зимовал отряд казачий –
Ни поселенья, ни следа.
Теперь для нас так много значит
Сибирь – награда их труда.
Теперь в окне купе мелькают
Снегами схваченные сны,
Леса… Красавица такая
Была дороже им жены,
Покоя, счастья, утешений –
Сибирь… Попробуй, овладей!
Но это было их решенье –
Уж не разбойников, людей,
Вполне пришедших к покаянью:
«Чтоб царь простил наш тяжкий труд».
– Ермак! Что будет вам признаньем?
– Пусть мир и землю сберегут!
2015
НА ТЕКУТЬЕВСКОМ
В тополях остановилось время,
Свило гнёзда в густоте листвы.
И богатырей могучих племя,
Словно на постах сторожевых,
Охраняет каждую могилу,
Каждый крест, который в землю врос,
Звёздочку – ведь здесь когда-то было
И бывает очень много слёз.
Но теперь тоскуют не родные,
Вдовы и сироты слёз не льют,
Здесь стекают струи дождевые
И ручьи весенние бегут.
Тихий мир высокою оградой
От живых потомков отделён.
Жителям его уже не надо
Высочайших званий и имен.
Им давным-давно неинтересно
Слушать шум и гам житейских битв.
Всё для них отныне бесполезно,
Кроме чьих-то пламенных молитв.
2013
* * *
С.А. МЕДЕМ (1904–1938)
День моего рожденья – день ареста,
А город – ссылки каторжной твоей.
Кто мог помыслить: там же – смерти место,
На Волге… У могилы, верно, ель
Всё клонится, а может быть, осина…
А если бы вся Русь заголосила?
Кто их вернёт, и братьев, и сестёр?
О, только вновь не полыхни, костёр!
24.02.16
* * *
Этот город стрижей, свиристелей
И туманов, и мглы над Турой.
По утрам, как дитя из купели,
Под простынкой небес голубой.
Так безгрешен и нежен, и кроток,
Беззащитно, беспомощно мил,
Соткан весь из мгновений и тропок,
По которым ты с детства ходил.
Но уже не похожий на прежний,
А цветущий, как новый цветок,
Этот город мечты и надежды
От рыданий незримых промок.
Плачет он, что не все его дети
Осчастливлены жизнью вполне,
И что даже при мирном рассвете
На невидимой гибнут войне.
Июнь-июль 2016
* * *
Нежных лилий теплятся лампады,
Засветились мальвы фонари.
И не хуже город мой Царьграда
В лепестках изменчивой зари.
Царского Села отнюдь не хуже
Город мой в аллеях буйных лип.
Так же он по-питерски простужен
И за всё хвалить Творца велит.
За косые ливни, за ознобы
Летних утр, туманных и сырых.
И за тех, кто жизни отдал, чтобы
Этот мир любить за шестерых
Нам с тобой, насельникам Вселенной,
Город наш – и батюшка, и мать.
И не в праве этот дар бесценный
Мы в чужие руки отдавать.
* * *
Все взморье, как лебедя белый полёт
В небесных волнах величавый…
То спящих сомов в мелководье вспугнёт –
Встревожит в подводных дубравах,
То крачек весёлых с плавучих куртин
Прогонит летящая лодка.
И только с коряги гербовый один
Орлан нас проводит наводкой
С египетских росписей царственных глаз
И снимется чуть запоздало…
И словно из пуха лебяжьего гладь –
Бликует и взора ей мало.
ТРОСТНИК
Ты высоко над травами царишь,
Метёлок поднимая пух и зёрна.
Графическим рисунком ты, камыш,
Стоишь на фоне всех времён покорно.
Вот утреннее марево зари
Встречаешь ты в безветрии застывший.
Вот в час пожара с треском ты горишь,
Апрельский и сухой, до неба взмывший.
Тяжёлым дымом, мётлами огня;
Ты остаёшься гарью, чёрной костью.
Как лезвием ты полоснёшь меня
Своей листвой – непрошенную гостью.
В твоём шуршанье – шум дворцовых зал,
Парчи и шёлка плеск и оживленье.
Ты в небе и воде звезду достал,
На змей твоё похоже отраженье.
Ты – камышовок говорливых сад,
Немолкнущего пенья их свидетель.
Хирономид чуть видимый наряд
Малёк, приблизясь, на тебе заметил.
Ты – логово, постель для кабана,
Укрытие для хищного енота.
Ты – плотно перекрывшая стена
Обзор с реки и повод для работы.
О, как же человека ты спасал,
В строительстве надёжное подспорье.
Ты тёплой крышей – мазанкою стал,
Сорняк полей, любитель акваторий.
Как вся трава, как ива и рогоз,
Кудрявая прибрежная аморфа,
Ты в паутинках осенью стрекоз,
Листву и мотыльков качаешь мёртвых.
Ты прячешь гнёзда белых лебедей.
Ты сам красив, как акварель японца.
«Камыш» – ты в просторечии людей,
Тростник, – свеча, горящая на солнце!
Фото из архива Юрия ЧЕРНЫШЁВА
