НЕГАСНУЩИЕ ЗВЁЗДЫ
Есть артисты, которых знают все. Вне зависимости от предпочтений, уровня образованности и воспитания. Принято считать, что классическую музыку слушают лишь эстеты. В большинстве случаев так оно и есть. Но во всяком правиле существуют свои исключения. Таким исключением был народный артист России Дмитрий Хворостовский.
Был... До сих пор невероятно сложно говорить о нем в прошедшем времени. Кажется, только недавно он дарил нам свой талант в Тюменской филармонии и в Тобольском кремле.
Казалось, Дмитрий рожден под счастливой звездой. Парень из Красноярска (а как ни крути, все же провинция) сумел стать лучшим оперным певцом в мире. Его баритон завораживал, где бы он ни выступал, будь то российская глубинка или престижные залы – Карнеги-Холл, Метрополитен- опера. Ему аплодировали везде, и всегда были аншлаги. Но за этой видимой стороной успеха стояла огромная работа. Он постоянно записывал новые композиции, не ограничивая себя лишь классическим репертуаром. Хворостовский исполнял романсы, арии из оперетт, песни военных лет. Современные эстрадные композиторы, такие, как Игорь Крутой, считали за честь писать специально для него. И благодаря этому он постоянно приобретал новых зрителей. И случалось так, что слушатели, пришедшие на более легкую музыку, оставались верными поклонниками Хворостовского и в дальнейшем открывали для себя целые пласты классического искусства. Ходили даже на оперы, а ведь они идут по нескольку часов и порой на иностранном языке.
Вряд ли Дмитрий Хворостовский любил давать интервью. По- моему, в каждом городе ему задавали похожие вопросы. Но он терпеливо на них отвечал, даже шутил. И Тюмень не была исключением. На пресс-конференциях Хворостовского тоже был аншлаг. Туда приходили журналисты, доселе не освещавшие тему культуры. Иногда возникали сомнения, а были ли они вообще когда-либо в филармонии. Особенно судя по некоторым вопросам. Но все хотели увидеть известного артиста. И только потом стали тщательно составлять списки прессы. Хворостовский по мере возможности старался отвечать, разве что скучнел, когда вопросы были уж совсем глупые. А вот поговорить о музыке, о своем любимом деле готов был с радостью. Я помню, как на одной из пресс-конференций, отвечая на мой вопрос об участии в оперных постановках, Дмитрий долго рассказывал, как счастлив петь в «Евгении Онегине», как ему интересны спектакли и он считает их неотъемлемой частью своего творчества. А еще, будучи явным красавцем, он мечтал о роли Риголетто в одноименной опере Верди (по сюжету ее герой – хромающий старик). И Дмитрий своего добился, исполнив эту партию. К сожалению, оперы с участием Хворостовского я видела только в записях. Возить их по городам – дорогое удовольствие. Как правило, они стационарные и идут в одном зале. У Хворостовского это были лондонские и нью-йоркские подмостки. Как ни странно, он никогда не солировал в Большом театре. Хотя для этого были все предпосылки.
Сегодня, когда вспоминают Хворостовского, все, кто его знал или просто слушал, говорят как об исключительно добром и порядочном человеке. Хотя оперные подмостки – это борьба за место под солнцем. Вспомнить плохое о нём не получается ни у кого. Дмитрий всегда оставался на высоте. Много занимался благотворительностью, никому не отказывая, если надо было помочь. Вот и сейчас семья попросила не приносить цветы, а перечислить деньги в один из его фондов.
Два года Дмитрий Хворостовский боролся с болезнью, и казалось, она отступает. Пусть не так часто, но давал концерты. Последний состоялся на родине, в Красноярске. Потом отметил 55-летие. И мы опять понадеялись: обойдется. Как-то в интервью Дмитрий сказал, что сделал все. Он и вправду достиг наивысших высот в карьере. И ушел. Ушел на взлете. Великий баритон. Величайший.
НА СНИМКЕ: Дмитрий Хворостовский в Тобольске.
Юлия КОНКИНА
Юрий ХОЗЯИНОВ /фото/