КОРНИ
Если мы с вами возьмем в руки старый «отрывной» календарь (раньше они были в большой моде, их частенько даже вешали на стены), то, листая, увидим, что едва ли не каждый день в году напоминает нам о войне. Вот день освобождения от фашистских оккупантов Краснодара ( кстати, этот солнечный город дважды был оккупирован немецкими захватчиками), а вот дата доблестного танкового сражения под Курском и, конечно же , красным раскрашен листок самого главного дня – Дня Великой Победы … Отмечались в таких календарях и наши союзники в борьбе с «коричневой чумой». Так мы узнавали, что 5апреля 1943 года французская эскадрилья «Нормандия» впервые вступила в бой, а в этот же день, только уже в 1945 году, состоялась встреча советских и американских войск на реке Эльбе.
Совсем скоро, 5 декабря, мы будем вспоминать, как наша доблестная армия начала контрнаступление под Москвой и отбросила фашистов от столицы, не дав им и малейшего шанса прогуляться по Красной площади!
А были и другие дни, о них календари не рассказывали. Это были дни, полные тревог и ожидания вестей с фронта, дни молчаливого сопротивления, дни работы до седьмого пота на будущую победу. Не так часто мы говорим и о том, что в такой вот повседневной тыловой работе отдавали все свои силы наши папы и мамы, которые были в то время еще детьми.
Держу в руках старую фотографию, на которой стоит маленький ( лет шесть-семь) мой папа, его отец и мать – мои бабушка и дедушка. Семья моего отца учительская, а значит интеллигентная, но это вовсе не значит, что мои родственники были белоручками и не ведали тяжелого крестьянского труда. Этого просто в принципе быть не могло, потому что жили они в таком краю, где не работать на земле – значило и не жить вовсе. Это была благословенная кубанская Земля! Кругом поля, сады, луга и, конечно же, казачьи станицы со своим укладом и порядками.
Бабушка моя, Ольга Ивановна, преподавала словесность и математику. Она умело скакала на лошади и часто ездила в адыгейские аулы ( Адыгея –это часть Кубани) учить русскому языку детей. Её всегда сопровождали джигиты на скакунах, так как она была очень красивой и ее могли запросто … украсть. Вот такие страсти тогда еще царили на Северном Кавказе. Но бабушка была очень смелой и ничего не боялась, хотя мой дед сильно за нее переживал и постоянно отговаривал от поездок в дальние аулы ...
Дедушка был учителем рисования, как и его отец. Только учительская работа не отменяла огороды, а уж там нужно было спину гнуть до позднего вечера – поливать, пропалывать, окучивать, подвязывать. Ведь жили учителя в станицах исключительно натуральным хозяйством. Как говорится, «не потопаешь – не полопаешь».
На войну его призвали только в 1943 году, но до места их солдатский эшелон не доехал – разбомбили. Бабушка получила письмо, что ее супруг пропал без вести. Так и жила в постоянном ожидании, а вдруг выжил, вот-вот откроется дверь в хату и войдет красивый, высокий солдат с сединой в волосах… Но, увы, так и не дождалась…
Война началась, когда моему отцу было около 14 лет, и он сразу стал взрослым, пошел работать в поле, в овощеводческую бригаду, а после полного трудового дня тощенький мальчишка продолжал трудиться на 15 сотках своего огорода, помогая родителям.
Ему как подростку доверяли управлять лошадкой, запряженной в телегу, с полей на ферму возил зеленый горошек, скошенный прямо с ботвой, на корм скоту. Ехал через станицу гордо, покрикивая на старую кобылку и махая время от времени кнутом, а за телегой бежали босоногие, совсем еще маленькие ребятишки, которые и говорить-то толком не умели, и кричали вслед: «Дядя, дай «галёху» (гороху)! Для малышни мой 14-летний отец был уже взрослым дядькой. Но горох давать нельзя было ни в коем случае – это строго наказывалось, даже кушать его по дороге отец не решался. Но так было жалко малышей… И он потихоньку, как бы невзначай, «терял» с телеги несколько зеленых плетей, чтобы дети могли полакомиться. Почему-то именно эта история с горошком мне особенно запомнилась, хотя было много и других рассказов уже пожилого отца: и про оккупацию, и про фашистов, заходивших во двор с автоматами наперевес и бегавших за курами или срывавших початки кукурузы, развешанные на плетне ( зачем они эту сухую кукурузу брали, не понятно) … Рассказывал, как его сводную сестру хватали за красную кофточку и кричали: «Ты партизан!», и громко потом ржали, видя испуг девочки… О бомбежках, пережитых в подвале... Говорил скупо, а вот про горох – со смехом. Забавно, что его, совсем еще мальчишку, станичная ребятня называла «дядей»!
Елена СЛИНКИНА /фото из архива семьи/