ВЕРА
В это путешествие меня позвал не иначе как сам Далмат Исетский. Но обо всем по порядку.
Мне давно хотелось поехать в Далматово – об этом славном городке Курганской области была наслышана с прошлого года. Знала, что есть там монастырь. А вот с именем святого как-то не очень увязывала название обители. Скорее, с селом Исетским, откуда я родом.
Как бы там ни было, в один из августовских дней побросала пожитки в машину – и в путь. Опомнилась уже в дороге. А куда это я еду? Без запаски, почти без денег и с неполадками в автомобиле. К тому же по незнакомому маршруту – через Исетское в сторону магистрали на Екатеринбург.
Удивительно, но каких-то три- четыре часа поездки пролетели незаметно. С трассы не сбилась, машинка не заглохла. И вот уже поворот на Далматово. В мыслях он представлялся мне заштатным городишкой, на самом деле оказался довольно-таки большим населенным пунктом, с железной дорогой, светофорами, малоэтажными кирпичными домами и главной достопримечательностью – Успенским мужским монастырем. Подъехала почти к самым его воротам. Вышла. Лепота! Воздух напоен свежестью, с холма открывается великолепный вид на монастырский комплекс.
Зазвонили колокола. Как раз началась служба. И ноги сами понесли в храм. Под его высокими сводами чувствовался покой, луч света пробивался в узкий проем окна и падал прямо на раку с мощами Далмата Исетского. Песнопения в исполнении всего одного монаха эхом отзывались в полупустой церкви, и я будто слышала, как хор ангелов подпевает иноку. Пахло ладаном. Аромат был «неземного» происхождения, какой-то тонкий, неуловимый. В тот миг мне почему-то подумалось: «Таким благоуханием дышит Афон». Кто бы мог представить, что богослужение в обычный день в провинциальном храме способно возносить к небесам! Правда, все по вере нашей дается. Любая Литургия настраивает на богообщение. «Если бы вы видели, – писал старец Гавриил Ургебадзе, – какая благодать сходит на Литургии, то готовы были бы собирать пыль с пола храма и умывать ею свое лицо».
Часы, проведенные на вечерней службе, словно смыли с меня усталость. И только выйдя за порог церкви, вспомнила, что голодна и еще не устроилась на ночлег. Обратилась к первому встречному монаху: «Как пройти в трапезную?» «Да вот же она», – указал тот на угол двухэтажного здания. Ужинали мы все вместе: монашествующие, трудники и паломники. А потом пошли на монашеское правило. Читал его сам игумен Варнава. Братия по очереди подходила к открытой раке. Настал и черед паломников приложиться к мощам святого. Умиротворение и умиление охватили сердце.
На территории монастыря в сумерках было заметно некоторое оживление. «Паломники подходят, скоро тесно будет, – пояснил кто-то из местных. – А вот и крестный ход из Шадринска. На всех мест в доме паломника не хватит, разместятся прямо в Скорбященском храме. Так бывает всякий раз, когда здесь проходят большие праздники». Я спохватилась: следовало поторопиться с ночлегом. Спросила у попавшегося монаха, как пройти к гостевому дому. «Вы никак на праздник приехали?» – задал он встречный вопрос. «Какой праздник? – не поняла я. – Ах, да! Почаевской Божией Матери!». «Вы разве не знаете, что будет престольный праздник? – изумился монах. – В воскресенье – день обретения мощей преподобного Далмата». Теперь пришла очередь недоумевать мне. Вот ведь как промыслительно все вышло! А я о Далмате Исетском ничего не знала.
На постой меня определил все тот же инок – это был отец Александр, в монастыре он нес послушание в паломническом доме. В женской келье почти все койки были уже заняты. Челябинск, Миасс, Курган, Екатеринбург – отовсюду съехались на праздник православные. Две женщины были из Тюмени. Приехали по острой нужде: одна – сопровождающая, другая – онкобольная. Хоть на денек искали утешения у мощей святого.
Стала укладываться спать. Однако не спалось. То ли от впечатлений, то ли от проблем. Залезла в интернет и… «Далматовский мужской монастырь». Пальцы машинально набрали эту строчку в поисковике. Яндекс выдал информацию.
Святые. Много ли мы о них знаем? Как выяснилось, нет. Даже о тех, кто подвизается в наших епархиях. А следовало бы знать гораздо больше. Тем более нам, православным христианам, потому что такие подвижники благочестия – не плод воображения, а реальные «земные ангелы, небесные человецы», явившие своей жизнью пример, достойный духовного подражания. Взять хотя бы того же Далмата Исетского. Какие обстоятельства подвигли обычного мирянина встать на путь святости?
Житие повествует о скромном подвиге преподобного. Далмат (в миру Дмитрий Мокринский) был нашим земляком. Родился в 1594 г. в Березовском остроге в семье казачьего атамана. По отцу – из рязанских, по матери – из крещеных татар. Был женат, имел детей. Приблизительно в 1627 году семья переехала в Тобольск, где Дмитрий в 34 года «дорос» до должности городничего. Жил безбедно, как сказано в источниках, «не велми богат, но жительству без великия скудости, дом свой строя во обилии по своей вере без нужды прилежа церкви». В 1642 году он, судя по всему, после кончины супруги, в возрасте 48–49 лет решил принять ангельский чин. Для этого ушел в Невьянский Богоявленский монастырь Верхотурского уезда, принял постриг с именем Далмат. Духовные преуспеяния инока были столь значительны, что братия намеревалась избрать его строителем монастыря. Однако Бог готовил ему иное. По своему смирению Далмат уклонился от сей чести и тайно, чтобы не смутить братию, покинул обитель.
Всюду носил с собой внушительных размеров келейный образ Успения Божией Матери. Взял его и на этот раз. Узнав от одного из поселян, жителя Киргинской слободы Семена Сосновского, о безлюдном месте, прозванном в народе Белым Городищем, направил свои стопы туда. Долго шел берегом реки Исети, пока не пришел к месту впадения Течи в Исеть. Здесь, у «подошвы» Белого Городища, отшельник и выкопал себе пещеру, усугубил свои подвиги в уединении и молитве.
Немало скорбей и искушений выпало на его долю! В те времена невьянцы и ирбитцы на тех землях ловили рыбу да промышляли зверьем. По наущению дьявола, не иначе, замыслили недоброе: подговорили хозяина тех мест, тюменского татарина Илигея, убить Далмата. Дважды приходил Илигей с разъяренной толпой соплеменников к пустыннику. И уходил ни с чем. «В первый раз Господь вразумил Далмата, как некогда апостола Павла, указавшего властям на свое римское гражданство – преподобный объявил себя родственником Илигея по матери, – читаю в жизнеописании святого. – Во второй раз сама Богородица спасла его, когда молился перед Ее Пречистым образом. Сам Илигей стал исповедником чудесного заступления Владычицы. Когда татарин, задумав убить Далмата, расположился на ночлег близ его пещерки, Божия Матерь явилась к нему в сонном видении и повелела не только не трогать старца, но и отдать ему окрестную землю. Перепуганный Илигей исполнил Ее повеление. В 1646 году в знак примирения, по легенде, подарил Далмату свои шишак и кольчугу (эти дары пребывали на гробнице старца до самого разорения обители в ХХ веке) ». А икона Заступницы, получившая название Далматской, с тех пор стала главной святыней обители.
Постепенно вокруг преподобного собиралась братия, жаждущая духовного окормления. По особому откровению Божию пришел к нему старец Иоанн из Нижнего Новгорода, ученик старца Дорофея (по некоторым сведениям, именно он был учителем Иисусовой молитвы). Когда пещера стала тесна для насельников, по благословению архиепископа Тобольского Герасима (Кремнева) была построена часовня. После разорения иноческого поселения калмыками к оставшемуся в живых Далмату из Тобольска пришел его сын Иоанн (в монашестве Исаак). И на месте сгоревшей часовни они построили деревянный храм в честь уцелевшей на пожарище иконы Успения Божией Матери. Так, собственно, и появился Далматовский монастырь.
Шли годы, обитель разрасталась, монашествующие укреплялись в вере. Но враг человеческий не дремал. По ложному челобитью Далмата засадили в Тобольский острог, он претерпел тяжкие мучения и только благодаря заступничеству Царицы Небесной был выпущен и в конце концов оказался вне всяких подозрений.
Скончался Далмат в глубокой старости около 103 лет от роду. Погребен был на месте первой часовни, сожженной кочевниками. Впоследствии именно при жизни сына Далмата был построен Успенский собор, затем (в 1720–1763 гг.) – крепостные стены и башни. На середину 18-го века пришелся расцвет монастыря, обладавшего многочисленными хозяйственными заимками и земельными владениями. Далматовская обитель стала поистине центром духовного просвещения и образования Сибири. Имела богатейшую библиотеку, духовную школу (статус то школы, то училища несколько раз менялся). В 1871–81 гг. появилась церковь в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Примерно с того же времени совершался ежегодный крестный ход в Далматово.
Революция молохом прошлась по обители. В годы репрессий здесь были размещены театр, склад, заводской цех. В усыпальнице Далмата – сначала гальваническое производство, после – прачечная. Поруганные святыни, уничтоженное монастырское кладбище, попранная вера – вот наследие советских времен. Но православным далматовцам все же удалось отстоять монастырь. В пятидесятые годы он был признан памятником истории и культуры. Возращение обители пришлось на девяностые годы. В 1992 году решением Св. Синода РПЦ монастырь начал новую жизнь. 6 августа 1994 г. обретены честные мощи преподобного. С 2004-го совершается почитание преподобного в лике местночтимых святых. В 2012 году учреждена медаль в честь Далмата Исетского. Когда я приехала туда, был поставлен, а на следующий день освящен памятник святому (деньги собирали всем миром). С участием трех архиереев, при стечении многочисленного люда отслужена Божественная Литургия. Крестный ход с мощами Далмата Исетского кольцом беззаветной веры и любви ко святому охватил обитель. Это запомнится на всю жизнь.
Страницы из жизни Далматовской обители помогли понять главное. Такие понятия, как вера, надежда, любовь, милосердие, не должны быть попраны, уничтожены, изгажены извращенным смыслом. Душа питается от духовных пристанищ, взращивается на примерах жизни благочестивых подвижников. Не случайно как Феникс из пепла на месте Белого Городища и возродился монастырь.
Прошло 25 лет с момента возобновления здесь иноческой жизни, и многое сделано. Однако еще более предстоит сделать. Осматривая вотчину обители, увидела, как много на территории заброшенных помещений. Поросли травой мощные монастырские стены, зияют пустыми глазницами разрушенные башенки. Дух далматовского монастыря настолько ощутим, что следы благодати чувствуются чуть ли не в каждой его частичке: храмах, корпусах, музее, часовнях… Стекаются потоки народа к преподобному. Что влечет людей к Далмату Исетскому? Прежде всего – стремление к духовной жизни. И каждому, искренне желающему исправить свою греховную сущность, помогает преподобный. Так было и будет.
НА СНИМКЕ: памятник прп. Далмату Исетскому.
Наталья ВАЙЦЕХОВСКАЯ