СУБЪЕКТИВНО
Время от времени, а с наступлением кризиса всё чаще, власти напоминают нам, что Россия по Конституции – социальное государство. Это намек на то, что о россиянах денно и нощно заботятся. Вот и на соцвыплаты идёт почти три процента валового продукта страны в год. По их размеру и числу наша страна – мировой лидер. Но возникает естественный вопрос: коли так, то почему в России сегодня так много натуральных нищих и полунищих?
Оказывается, щедрая и многообразная помощь даёт ничтожный эффект: бедность сдавать позиции не хочет. Об этом говорит свежий доклад Научно- исследовательского финансового института (НИФИ) и Всемирного банка. Удивляться есть чему. Помощь государства получают 65% россиян, среди которых 85% малоимущих. Исследователи обнаружили около 800 выплат и льгот только федерального центра, а сверху каждый регион добавляет в среднем около сотни своих. Но вот что странно. Во-первых, в выплатах ведомства запутались и не могут разобраться. Во-вторых, из каждого рубля, выделенного на адресную поддержку, до настоящих бедных доходит лишь 25 копеек. А сама доля адресных пособий в доходах беднейших людей в среднем не превышает двух процентов! Почему?
Оказывается, государство в основном помогает вовсе не тем, кто прозябает в беспросветной нужде. Свыше 700 млрд руб. идёт людям, которые и без этих денег вовсе не бедствуют, но зато имеют заслуги перед государством. Больше всего регионы тратят на поддержку ветеранов труда – это не только деньги, но и натуральные льготы: частичная оплата жилья и проезда. Но бедных среди них в 5,4 раза меньше, чем в среднем по стране. А когда нужно снижать расходы, регионы сокращают расходы не на ветеранов, а на поддержку семей с детьми. В этих семьях и живут настоящие бедные. Есть и необъяснимые выплаты: бесплатный проезд курсантам в городском транспорте, жилье победительнице конкурса «Краса России».
Вот, к примеру, ситуация с детскими оздоровительными лагерями нынешним летом. Путевки подорожали на 20%: средняя стоимость одной около 35 тыс., а у Черного моря и вовсе от 50 до 75 тыс. руб. Понятно, не каждой семье по карману отправить своё чадо, а потому, как выяснили активисты ОНФ, заполняемость лагерей низкая. Главная причина скачка цен – русский жареный петух: поправки в законы после трагедии на карельском Сямозере, где в прошлом году погибли дети. Дополнительное финансирование потребовали не только меры безопасности. Закрылось множество старых лагерей, а чтобы создать с нуля новый, нужно вложить 1,5 млрд. Еще одна причина: Москва прекратила финансирование, в регионах же по мере тления кризиса денег все меньше, и помощь «на оздоровление детей, находящихся в трудной жизненной ситуации», тает на глазах.
Если смотреть формально, все хорошо, отмечает Татьяна Минеева, вице-президент «Деловой России». Социальные выплаты есть в каждом регионе, иногда они даже адресные. Но если копнуть глубже, то возникают вопросы. Во-первых, логика некоторых социальных вливаний не совсем понятна. В регионах помогают не совсем нуждающимся группам, а люди, которым помощь действительно необходима, просят её на прямых линиях с президентом. В итоге некоторые даже получают, но этот путь долог и тернист. Во-вторых, продолжает эксперт, сомнителен сам подход – монетизированная помощь. Часто люди нуждаются в конкретных услугах или материальных благах. Однако государству проще отделаться пособием. С одной стороны, в этом есть логика – пусть люди сами выберут, на что расходовать. Но эта практика может оказаться весьма и весьма порочной. Не секрет, что многие нуждающиеся семьи входят в разряд “неблагополучных”, и социалку тратят, мягко говоря, не на улучшение качества жизни. Из-за этого государство вынуждено расходовать еще больше средств, например, на воспитание их детей в спецучреждениях. Поэтому проблема, полагает Татьяна Минеева, не имеет единого решения. Каждый случай соцподдержки должен рассматриваться в буквальном смысле индивидуально.
И здесь не обойти майские указы президента Путина. Срок их исполнения обозначен ясно: 2018 год. То есть в конце текущего 2017-го. Напомню, что к этому сроку реальная зарплата должна увеличиться в 1,4–1,5 раза. За третий президентский срок Владимира Путина потребительские цены выросли в среднем на 57%. И чтобы указы были исполнены, средние заработки должны достичь примерно 60 тыс. руб. в месяц. Большинство россиян уверены, что майские указы касаются заработков одних бюджетников – врачей, учителей и научных работников. Но это, говорят эксперты, большое заблуждение, которое почему-то поддерживается чиновниками и прессой. На самом деле в первом пункте «социального» указа речь идет о заработках всех россиян без исключения. «Все наши беды – от низкой заработной платы. Чтобы стимулировать производство, нужно стимулировать спрос и не уменьшать доходы населения, а увеличивать их», – уже не первый год призывает академик Виктор Ивантер, руководитель Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН.
И вот что интересно. Против повышения зарплат как осмысленной макроэкономической политики выступают министры правительства Дмитрия Медведева вместе с пропагандистами-дилетантами от экономики. Они стращают население инфляцией, связанной с печатанием денег на эти самые повышенные зарплаты. Это полный абсурд! Мизерные заработки и обнищание населения не оставляют шансов даже для восстановительного роста экономики. Об этом говорят опросы руководителей предприятий, результаты которых приводится в последнем обзоре «Индекс экономического настроения» ВШЭ: «Среди факторов, лимитирующих развитие бизнеса, во II квартале 2017 года доминировал дефицит спроса на продукцию или услуги: его негативное воздействие констатировали около половины респондентов из всех наблюдаемых отраслей». Иными словами, чем больше в регионе инвесторов и разного бизнеса, тем больше живых денег и рабочих мест. Тем выше конкуренция и спрос на рабочую силу. Поэтому выше и уровень оплаты труда.
Тем не менее в начале июля, по итогам саммита «двадцатки», президент Путин весьма оптимистично говорил: «Рост российской экономики очевиден … совершенно определенно можно это сказать, она вышла из рецессии… В мае рост превысил 3–3,1%. Думаю, что у нас будет в среднем по 2017 году процента два роста. Это заметный вклад и в рост мировой экономики». Я уже писал, как недавно назначенный главой Минэка Максим Орешкин придумал исполнять задание президента: они там обнаружили, что Международный валютный фонд постоянно завышает прогноз по мировой экономике примерно на 1%. А коли так – и на сей раз промахнется. Значит, и нам процентик можно скостить. Так и с двумя процентами роста впишемся в президентскую планку. Но вот 17 июля Госдума обсуждала «Основные направления бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2018–2020 годы». В этом документе правительства нацеленностью на исполнение скромного задания президента и близко не пахло: фигурирует ежегодный рост на 1,5%.
Население об этих играх чиновников ни сном ни духом. Но если судить даже по замерам Росстата, люди настроены не столь оптимистично, как президент. Крайне мало россиян (0,1%) оценивают свое материальное положение как «очень хорошее» и 7,5% – как «хорошее». Почти две трети сообщили о «средней» и более четверти – о «плохой» финансовой ситуации. Люди не хотят тратить, потому что ждут роста цен и не верят в стабилизацию экономики.
Опросы социологов обнаружили более тревожные сдвиги общества. Так, если два года назад «индекс страха» составлял 8 пунктов, а еще в январе был равен 17, то теперь поднялся до 27 пунктов. Эксперты говорят, что во II квартале почти 30% населения остались недовольными своим материальным положением. Примерно в половине домашних хозяйств доходы покрывали только текущие расходы, не давая возможности сберегать деньги или приобретать дорогостоящие товары, если не позарез. Почти 85% ожидали повышения цен на товары и услуги в ближайший год. Позитивно оценили изменения в экономике в прошедшем году только 15% участников опроса, негативно – почти 40%. «Что характерно, наиболее пессимистично настроены люди в возрасте 30–49 лет – наиболее активная, работающая часть населения, – добавляет гендиректор аудиторской компании «Уверенность» Максим Гладких-Родионов. – Это связано с тем, что именно работающие в большей степени осознают реальное положение дел».
Институт социологии РАН три года изучает российскую повседневность в условиях кризиса. Июльские опросы показали, что драматически снижается число поклонников стабильности: с 70 до 56% по сравнению с 2014 годом. И параллельно увеличивается лагерь сторонников реформ – с 30 до 44%. Деятельность президента внутри страны всё еще поддерживает большинство россиян, правда, уже с небольшим перевесом – 52%, но 39% готовы поддерживать только с оговорками (они не приводятся).
Словом, на реальную социальную поддержку идет не 3%, а около 1,9% ВВП (или 1,5 трлн руб.). Снизить бедность можно, направляя помощь по адресу и расширив принцип нуждаемости. Но адресными мерами охвачено только 13% россиян, оценивают эксперты НИФИ, в том числе 10% небедных людей. Социальные реформы в России, по словам независимого аналитика Дмитрия Адамидова, традиционно укладываются в формулу "гладко было на бумаге, да забыли про овраги". В правительстве никак не договорятся, кого и по каким критериям следует относить к самым нуждающимся. Кстати, минимальная зарплата в России втрое меньше, чем в Иране.
Опыт монетизации льгот даже в "тучных" 2005-2007 годах показал, что государство либо просто не успевает индексировать выплаты, либо не очень хочет это делать. Так что социальная реформа, о которой говорят чиновники, видится экспертам довольно проблематичной. По данным Росстата, в первом квартале 2017 года доходы ниже административно установленной величины прожиточного минимума получали 22 млн человек, или 15% населения. Вроде бы ситуация за прошедший год даже улучшилась: в первом квартале 2016-го бедных насчитывалось 23,4 млн человек, или 16% населения.
Но совсем иная картина получается, если брать итоги 2012 года: ниже прожиточного минимума тогда имели 15,4 млн, почти на 7 млн человек меньше, чем сейчас. Так что не стоит удивляться тому, что в стране, по разным оценкам, от 3 до 5 млн бездомных, заявил лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов: «Эти люди оказались фактически вне социума по самым разным причинам, зачастую от них не зависящим». Правда, аналитики говорят, что депутаты завышают число бездомных, а Росстат чуть не в сотни раз занижает. Где истина – никто не знает, потому что к бездомным, как и полунищим, чиновники не могут приложить объективную мерку. Но вот что бесспорно – появляется всё больше бомжей, и люди вполне пристойного вида уже без стеснения роются в мусорных баках…
Игорь ОГНЕВ
