КОЧКА ЗРЕНИЯ
Странная реплика всплыла в Фэйсбуке накануне Великого победного дня.
– Когда мы вымрем (те, для кого война ещё болит), то лет через сто играйте во взятие Бастилии. Но пока ещё живы те, кто помнит своих погибших, раненых, замученных в лагерях, не оскорбляйте нашу память перформансами. Мне глубоко неприятно видеть гимнастерки на мажорах (дети и артисты не в счёт, дети не понимают, артисты работают). Люди в этих гимнастерках на смерть шли, а вы для веселухи их напялили. Права не имеете! Да и какой бизнес теперь на пилотках! Что уже совсем противно».
Строгого преподавателя оскорбила карнавальная суета ряженных в армейскую форму детей, покоробила праздничная шумиха вокруг события, за которое заплачено неисчислимыми потерями. Пляской на костях назвала другая строгая блюстительница нравов легкомысленные мероприятия:
– Праздновать и помнить – это одно… а веселиться нам права никто не давал, не мы победу добывали … поскромнее надо быть… А вот что нам бы завещали те, кто не дожил? Опять же конкретный пример, который всем известен – Булат Шалвович… не могу его представить веселым ряженым… Конечно, люди радовались, что выжили… Но они помнили, что выжили, в том числе, и потому, что кто- то рядом «не вернулся из боя»…
Значит, правильнее будет всем нам, потерявшим близких в страшной мясорубке, собраться у могил и причитать весь день?
Однако обратимся к стародавним обычаям древних славян, которые поминали усопших на тризнах – обрядовых праздниках с возлияниями и прочими атрибутами веселья, не оскорбительного для ушедших в мир иной.
Другой, еще более древний народ, вот уже три тысячелетия (!) отмечает исход из рабского плена не трауром по погибшим, а весельем и регламентированным религиозными законами обязательным приёмом четырёх бокалов вина, причём наливать вино себе никто не имеет права – свободному человеку должен обязательно услужить другой.
В этих «прихотях», в «детских» правилах игры заложен на все века код благодарной памяти для потомков, строго следующих заведённому порядку вещей. У потомков победителей должны быть гордо расправлены плечи и голова должна быть высоко поднята. И это главный закон Великого дня. Всё остальное – мелочь, не достойная упрёка моралистов.
Недавно услышал я из уст серьёзного, уважаемого человека опасение, будто граждане Германии могут неправильно истолковать надпись «На Берлин!» на автомашинах у наших «недипломатичных» соотечественников. Думается, правильно эту надпись истолкуют, и дело не дойдёт до скандала. А если чувство юмора кому-то откажет – так это их проблемы.
В каком кощунстве обвиняет преподаватель потомков? В ненадлежащем проявлении печали? Есть минута молчания. Есть, наконец, День памяти и скорби – 22 июня. Давайте отделять мух от котлет. И оставим празднику то, что должно быть у праздника, – ликование, радость, пляски и песни как знак признательности живущих тем, кто подарил нам возможность радоваться жизни.
Кстати, о песне. Показательна в этом отношении история создания «Прощай, любимый город». Говорят, худсовет напрочь разгромил упадническое произведение, которое автор посмел создать в напряжённые военные годы.
Худо пришлось бы композитору. Ведь песня, по мнению суровых критиков, никого не воодушевляла и никого не звала к подвигам. Худо, если бы ее не услышали люди. На второй день песню Соловьёва-Седого уже пел весь фронт. Как и сейчас ее поёт вся страна. У людей свои представления о том, как воевать и как праздновать. И не надо быть святее папы римского в навязывании своих убеждений.
Грустное недоумение вызывает жёсткая позиция людей, призванных воспитывать подрастающее поколение. Даже консервативная РПЦ поощряет песенный фестиваль «Димитриевская суббота», не призывая нас посыпать головы пеплом и плакаться по воинству, убиенному на поле Куликовом.
Недавно студенты Тюменского института искусств давали концерт для ветеранов войны и тыла. Ни одной грустной песни не было в программе. Наибольший восторг у стариков, как ни странно, вызвали фривольные довоенные «Рио-Рита» и «Саша, ты помнишь наши встречи…».
Ещё вчера за такой репертуар наших дедов с треском выгоняли из комсомола с напутственным ярлыком-хэштегом: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!». Сегодня гонители сами перекочевали в класс буржуа и возглавляют коммерческие банки. И наверняка теперь-то легально услаждают слух «вражескими» ретро-мелодиями. Да и Бог с ними – красиво жить не запретишь, как говорится.
«Река шумней там, где мельче, – грозит пальчиком уже третья поборница святого Дня, – а вы откликаетесь на шум. Эта современная мифология, имеющая исключительно прагматичные цели, оскорбительна для нерукотворной истории».
Похоже, на бывших стиляг надвигаются новые репрессии – за неправильное празднование Дня Победы. А детям играть в войнушку тоже запретить?
Да оставьте вы, деффчонки, журчащий на мелких местах поток жизни. Бегущая речка не загнивает – самоочищается. А запруды затягиваются зелёной вонючей ряской.
Главный педагогический, нравственный и патриотический эффект, уважаемые педагоги, состоит в том, что этот праздник есть. И в этом его «прагматичная» миссия. А формат играет второстепенную роль. Каждый радуется в меру своих сил и умственных способностей. Одёргивать и осуждать никого не надо. А вышедших, так сказать, за рамки кодекса корректируют люди с соответствующими полномочиями.
Когда-то у преподобного Серафима Саровского не в меру ретивый инок долго допытывался, чего же нельзя употреблять в пост. Наконец потерявший терпение пастырь ответил ему: «Ешь, чего душе угодно, – людей не ешь».
Не радоваться в эти дни – значит, оскорбить память павших. Мешать радоваться – преступление.
Не запрещайте отмечать Победу
В хмельных застольях, в плясках огневых –
Так, как ее отпраздновали деды,
Когда крушили каблуком паркеты
Те, кто вернулся на своих двоих.
Они и детям крепко наказали:
Победный день – не время для печали!
Погибшие сражались для живых –
Не оскорбляют внуки
Память их…
Не запрещайте праздновать Победу!
Леонид ТКАЧУК