СУБЪЕКТИВНО
В минувшем году как-то незаметно прошел один юбилей – четверть века новой России. А осенью только начавшегося года грядет второй: сто лет событию, которое одни россияне до сих пор торжественно называют Великой революцией, а другие – уничижительным октябрьским переворотом.
Меня в связи с этими датами занимает то состояние общества, в котором оказалась Россия в результате двух исторических разворотов на 180 градусов. Поскольку большое лучше видится на расстоянии, я перечитал книгу Николая Данилевского «Россия и Европа», работу над которой автор закончил в 1868 г. Почему Данилевский? Во-первых, его до сих пор считают одним из основоположников цивилизационного подхода к истории. А во-вторых, эту книгу современники называли катехизисом славянофильства, поскольку в ней полно, точно и ясно изложено учение о славянским мире и его отношении к остальному человечеству. Судя по тому, что в последнее время опять заговорили о русском мире, тема эта остается актуальной.
Хотя России только предстоит создать свою цивилизацию, однако она, предсказывал Данилевский, начнет «славянскую эру Всемирной истории во главе Все- славянской цивилизации». Какие основания были у Данилевского так утверждать? «Вся историческая аналогия, – писал он, – говорит, что и славянское племя, подобно своим старшим на пути развития арийским братьям, может и должно образовать свою самобытную цивилизацию». Ведь славянство «есть термин одного порядка с эллинизмом, латинством, европеизмом…». Более того, Данилевский видел особую миссию славянства, и прежде всего – России.
Каждая из предшествующих цивилизаций, по его мнению, развила только по одной стороне деятельности своих народов: еврейская – религиозную, греческая – собственно культурную, римская – политическую, а германо- романская есть уже двуосновная – преимущественно с научным и, выражаясь современно, технологическим характером культуры. В отличие от них, славянская способна иметь все четыре вида деятельности, считал Данилевский. К религиозной и культурной (куда автор, кроме эстетически- художественной, включал и научно-технологическую деятельность) примкнет политическая – «отношения людей между собой как членов одного народного целого и отношения этого целого к другим народам». Четвертый вид – деятельность общественно-экономическая, а в сумме это будет наиболее полная из всех существовавших до того времени цивилизаций.
Остановлюсь на двух видах деятельности нашего народа: общественно-экономической и политической (в трактовке Данилевского). Напомню, в конце прошлого года я подробно писал, что даже по официальным прогнозам Минэкономики и Минфина перед страной маячит минимум 15 и максимум 20 лет застоя. Нет ни денег, ни современных технологий, без чего не перевооружить промышленность. Итоги года дали еще больше оснований ожидать, что безрадостные прогнозы скорее всего сбудутся. Алексей Кудрин, глава Центра стратегических разработок, который по заданию президента страны готовит программу реформ, оценив текущий рост экономики ниже времен застоя в СССР, заявил на прошедшем в январе Гайдаровском форуме: «Технологические вызовы перед Россией намного больше, чем геополитические… Есть риск, что такие страны, как Германия и США, «оторвутся навсегда в технологическом плане», а такие страны, как Россия, «могут навсегда отстать».
Эта компонента цивилизации, по Данилевскому, хромает у нас со времен СССР. В итоге с 1991 г. мы повысили производительность труда примерно на треть, а Китай – в 7(!) раз. Власти скромно мечтают максимум о четырех процентах ежегодного роста валового продукта, да и то через несколько лет. Однако мечта эта просто испаряется, если принять во внимание расчеты такого авторитетного экономиста и финансиста, как Андрей Мовчан. «Надо помнить, что рост или падение ВВП менее 2–3% неинформативны, поскольку остаются в пределах ошибки вычисления или уровня шума», – говорит эксперт. Словом, члены правительства даже пофантазировать впечатляюще не способны…
Начинать реформы Кудрин предлагает с системы государственного управления. Оно, по его словам, крайне неэффективно. Правда, г-н Кудрин не конкретизировал, что и как следует менять, однако рекомендовал разделить два вида управления: оперативное и изменениями. Первое относится к вертикали власти, которая по сути уже давно толком не управляет, а только имитирует череду бюрократических тело- движений. Рулить огромной страной из Москвы невозможно, это показала еще советская практика. Эксперты хором кричат о том, что давно пора вспомнить о прописанном в Конституции страны федеративном устройстве РФ и делегировать, наконец, регионам не куцые, а полные полномочия плюс равноценные средства для их реализации. Однако власти не осмеливаются сделать это на практике из боязни, «кабы чего не вышло». То же касается управления изменениями: это отдельный вид деятельности, причем гораздо сложнее устоявшегося функционирования, поскольку невозможно реформировать самого себя. Наглядный пример – самореформирование МВД свелось к смене вывески.
Но правительство предпочитает вариться в своем привычном котле. На слуху масса примеров, когда предложения одного ведомства противоречат и намерениям другого, и законодательству. Так, Минфин озабочен наполнением бюджета, а что будет твориться с экономикой – пусть на сей счет болит голова другого министра. Кстати, после ареста Улюкаева был шанс избавиться, наконец, от невиданного в мире бюрократического казуса и слить Минфин с Минэкономикой. Это не только сэкономило бы деньги налогоплательщиков, но, что куда важнее, заставило бы Минфин думать не об одном бюджете, но и о росте экономики.
Самое печальное – власти не представляют истинное положение дел в России и траекторию движения экономики. Примеров тому масса, я приведу лишь несколько. В 1991 г. ВВП России был в три раза больше китайского, а сегодня этот показатель Поднебесной вшестеро превышает российский. При этом власти и часть экспертов утверждают, будто ВВП у нас удвоился, а другие, напротив, говорят, что он не достиг уровня 1991 г.
Эту неразбериху увеличивают манипуляции с помощью курсовой разницы. «Если ВВП, например, за 2013 год пересчитать в доллары не по рыночному курсу, а по расчетно-инфляционному, – говорит Андрей Мовчан, – то $2,1 трлн превратятся в $1,4 трлн» Примерно таким, кстати, был национальный продукт всего СССР в 1990 г.
Вот другой пример. Минтруд рапортует о сокращении безработицы, а, по данным бизнес- омбудсмена Бориса Титова, с 2012-го по 2015 год потеряно 6,8 млн рабочих мест. Официальная статистика этого не отражает, хотя фиксирует, что сейчас куда больше ликвидируется предприятий, чем создается новых. Я уж не говорю про безработных: чиновники не могут нарадоваться низкой официальной доле в 5,6% и будто не слышат экспертов, утверждающих, что на самом деле цифра как минимум вдвое больше. Подобные примеры можно приводить и дальше, однако и без того ясно, что надежды удвоить ВВП к 2035 г. – весьма причудливая фантазия.
Между тем Данилевский подчеркивал: «Особенно оригинальною чертою впервые осуществленного полного четырехосновного типа славянской цивилизации должно быть удовлетворительное решение общественно-экономических задач». И правда, в начале XX века правители Европы с удивлением и даже опаской наблюдали за стремительным ростом восточного соседа.
После шока от поражения в русско-японской войне продолжился рост экономики, начавшийся в 90-х годах XIX века. За 1909-13 годы производство в разных отраслях увеличилось в 5–13 раз. По темпам роста (12–13% в год) Россия уверенно обгоняла ведущие страны. Аграрная реформа Столыпина разрушила общинное землевладение, и сельхозпроизводство к 1913 г. увеличилось по сравнению с 1900 г. в 3 раза. В 1918 г. планировалось ввести обязательное бесплатное среднее образование, а к 1920-м годам т.н. всеобучем охватить все население. Перед I Мировой был составлен план ГОЭЛРО, присвоенный большевиками, как, впрочем, и идея пятилеток. Конечно, на основе не директивного планирования, которое развалило СССР, а индикативного, балансирующего цели с макроэкономическими показателями экономики.
Так что у Данилевского были основания писать, что «русский народ есть цельный организм, естественным образом, по глубоко вкорененному пониманию, сосредоточенный в его государе, который вследствие этого есть живое осуществление политического самосознания и воли народной». А второй источник энергии народа Данилевский видел в крестьянском наделе и общинном землепользовании, а потому «его (народа) собственное положение не находится в противоречии с его политической будущностью, и он не видит во власти врага». Но, судя по биографии ученого, он не представлял себе все отрицательные стороны общины и идеализировал её. С кем не бывает…
Тем не менее свойства народа вселяли в Данилевского уверенность, что «Россия есть едва ли не единственное государство, которое никогда не имело (и, по всей вероятности, никогда не будет иметь) политической революции». Правда, следом автор оговаривается: бунт и даже революция невозможны в новых политико-экономических реалиях до тех пор, «пока не изменятся нравственный характер русского народа, его мировоззрение и весь склад его мысли; а такие изменения… совершаются не иначе как столетиями и, следовательно, совершенно выходят из круга человеческой предусмотрительности».
Увы, не все зигзаги истории страны может предугадать даже такой талантливый человек, как Данилевский: кардинальные изменения в России случились гораздо раньше. Обо всех причинах и механизмах октябрьского переворота 1917 г. специалисты спорят до сих пор, масса архивных документов тех лет всё еще недоступна исследователям. Знать, есть что скрывать и чего опасаться. Я же здесь хочу подчеркнуть лишь два момента. Во-первых, и Ленин с его командой, и нынешняя власть не дали крестьянам землю в собственность – слишком выгодный ресурс обогащения чиновников всех мастей. А во-вторых, свергнув государя, большевики, а потом и президенты новой России представляли суррогаты этой персоны, которым, однако, историческая память народа заставляет поклоняться до сих пор.
Этот факт дает основание многим наблюдателям утверждать, будто русским нужна твердая рука, а без неё, дескать, начнутся разброд и шатания. Ну, с одним видом деятельности, общественно-экономическим, страна уже основательно пролетела, причем – вторично, учитывая советские 70 лет. Россияне сегодня располагают 0,4% мировых благ, сущим мизером по сравнению с американцами – 33,2%. Ну, а что происходит с политическим видом деятельности, то есть с обществом под управлением твердой руки – об этом в следующий раз.
Игорь ОГНЕВ
