ПАМЯТИ ДРУГА
Полгода прошло со дня безвременной кончины Виктора Зайцева. Он остался в памяти земляков не только как талантливый тележурналист, автор актуальных репортажей, интервью и документальных фильмов. Многогранное его дарование проявилось и в прозе, и в поэзии. А в литературе, как отметил когда-то Николай Васильевич Гоголь, смерти не бывает, и мёртвые продолжают участвовать в делах живущих, помогая людским душам в извечном поединке света с темнотой. И одно из доказательств тому – несколько стихотворений, любезно предоставленных вдовой. Светлая память Поэту!
Леонид ТКАЧУК
ПРОЩАНИЕ
Обнажите, прохожие, головы.
Здесь беда.
Улетают друзья, как голуби,
Навсегда.
Я в таком положении не был,
Жизнь – как в яме.
Чем живем, кроме неба и хлеба?
Друзьями.
Так плывешь в океане, замотан
Среди льдин.
Вроде плещется рядом кто-то,
Но – один.
И, когда повстречаются в мареве
Корабли,
Понимаешь – мы вместе, парень,
Мы смогли
Не сгноить свои души в обмане,
Шов на шов.
Но однажды растают в тумане
Те, с кем шел.
Прохрипят гудки, словно каясь
И стыдясь,
А потом и эфир, заикаясь,
Кончит связь…
* * *
ПОРТ
Снасти пели ночью
У большой воды.
Сумерки воочью,
Невидимкой дым.
У бортов застылых
Белая канва…
Это Север милый –
Год идет за два.
Впрочем, это сказки,
Грезы вместо сна.
По размеру каски,
Роба не тесна.
Поздно или рано,
Но задует бриз,
Из небесной раны
Солнце брызнет вниз.
И заноют руки
От витых швартов,
И забьются звуки
Меж стальных бортов.
И щепа, и пена
Обойдут корму,
И мигнешь победно
Знаешь сам, кому…
* * *
РУССКИЙ МИР
Как добро уберечь в грозный судный день?
Справедливость – еще трудней.
Сколько раз пытались, кому не лень,
Холм могильный насыпать над ней.
Сколько разум блуждал, сапоги стер до дыр,
Но прозренья пришла пора:
На Руси исковерканной нужен Мир,
Справедливости сын и Добра.
За гроши нынче русичи сеют и ткут,
Кто не вор – от долгов устал,
Но считает сверхприбыль младенец-спрут,
Наш уродливый Капитал.
Справедливость? Да что это в мире слез?
Боль столетия волоча,
Кое-кто выбирает обитель грез,
Кое-кто травой могильной пророс,
Не слабеет рука палача.
Справедливость? Призрачный божий дар,
А Добро – пустое ведро…
Слышишь в тусклой ночи за ударом удар –
Гвоздь вгоняется в новый гроб.
Память, слышишь ли эхо? За ратью рать
Погибают, чтоб мир настал.
Тот, кто борется, может и проиграть,
Кто не борется – проиграл.
Если не развязать – значит, с силой рвут,
Хлещет кровь из прорех и дыр…
Как из старой кожи, из старых пут
Выбирается русский мир.
1993 г.
* * *
СЛЕДЫ
Оленекской протокой сбегает вода
В темноту,
В горизонт,
В никуда.
По невидимым мелям царапает дно,
Мель не сердце, и ей все равно.
Капитан, что темнеет на том берегу?
Разглядеть я никак не могу.
Капитан катерок развернул, как коня,
И на берег доставил меня.
Сколько раз, просыпаясь внезапно в ночи,
Ищешь в памяти след,
только память молчит,
Скрыт во мраке из прошлого мост.
Но однажды выходишь как зверь на следы,
И у кромки безликой и стылой воды
Видишь старый забытый погост.
Потемнела оградка из серой доски,
На доске плесень зеленью лепит мазки:
Жизнь и смерть на забытом холсте.
Тонкой вязью усталой, как нить паутин:
«Николай и Елена почили. Аминь» –
больше нет ничего на кресте.
«Кто там жил и зачем, и погиб от чего?» –
Я недавно спросил рыбака одного.
«Кто же знает?» – ответом слова.
Тихо тени уходят в рассветную синь.
«Николай и Елена почили. Аминь».
Вот и все, ничего больше нет.
Время медленно плуг свой по сердцу влачит,
Только вдруг просыпается кто-то в ночи,
Чтоб ловить ускользающий свет.
* * *
СВЕТКА
Лампа выльет свет вовне,
Час авансов и расплаты.
На обшарпанной стене
Дрогнет силуэт щербатый.
Руки в руки, взгляд в глаза –
Там,
А здесь спина изломом –
Светка дышит жизнью дома
Юное лицо в слезах.
Скрипнет тяжкое в ночи,
Скрипнет колесо, и, знаешь,
Будто Светкина, больная,
Жадная душа кричит.
Ей – шестнадцать,
В кресле – три.
Светка хочет поцелуев,
Вниз, где сверстники балуют,
Светка хочет, хоть умри.
Сникнет ночь, в луга уйдет,
Скрипнет колесо каталки.
Врач сказал: «Не надо палки,
Вряд ли девочка пойдет».
Утро не светлит лица.
Лишь старушка чрез дорогу
Утешает: все от Бога! –
Светку, спасшую мальца
От машины, что убила
И сестричку, и отца,
И ее…
Не до конца.
* * *
ОЛЬГЕ
Я вспоминаю тот сентябрьский вечер,
Хмельного зала злую маяту.
Но ты вошла, и чуть качнулись плечи,
И задохнулось сердце на лету.
То были годы немочной печали.
Вдруг – столкновенье и стихий, и сил.
Сердца ошеломленные молчали,
Но кто-то, Бог иль Дьявол, говорил.
Нет, если два мальца живут на свете,
И мир на них свой русый свет пролил,
То это был Господь,
Он нас заметил
И милостью своей не обделил.
1978 г., Тикси
Виктор ЗАЙЦЕВ