Истории строки
За окнами – холодная осень, на улице грустные песни напевает дождь. Сезон простуды начался. Полвека тому назад старожилы Тюмени охотно шли прогонять свои хвори в баню.
ГРАНИТНЫЕ СКАМЬИ
Что о помывочных заведениях писали классики? «Единственное место, которое ни один москвич не миновал, – это баня. И мастеровой человек, и вельможа, и бедный, и богатый не могли жить без торговых бань… Проработал я полвека московским хроникером и бытописателем, а мне и на ум не приходило хоть словом обмолвиться о банях…».
Владимир Гиляровский, дядя Гиляй (так называли писателя) порадовал читателя увлекательным рассказом, а что же Тюмень? Чем она удивит в этом бытовом вопросе?
– У нас была Ишимская баня, мы в нее ходили, – не без гордости говорил мне каждый тюменец, кому в далекой юности довелось посещать это заведение для помывки.
– И что там особенного?
– Ну, мылись. Как без бани? Тюмень была неблагоустроенной, полгорода туда ходило, – зачастую слышала прозаичный ответ.
Но слово за слово, штрих, фрагмент, и скопились в моем блокноте записи, которые выплеснулись, как чистая вода, и оживили историю.
На плане Тюмени 1912 года на углу Большой Разъездной (ныне Сакко) и Ишимской (Орджоникидзе) обозначены Андреевские бани. Так их называли в старину по принадлежности к купцу Андрееву. В советские годы старожилам они известны как Ишимские.
Баня представляла собой двух- этажное каменное выбеленное известью здание с непролазной грязью у входа. Двери были тяжелые, двойные, чтобы тепло не выходило, украшенные резьбой. И лестница на второй этаж тоже примечательная: с точеными балясинами, красивыми перилами. На первом этаже – касса, билет стоил дешево. В кабинке раздевалки оставляешь одежду, идешь в чем мать родила в общее отделение. Там уже народ моется, собиралось человек под 30. Стояли гранитные скамейки на ножках, выбираешь свободную, обкатываешь ее кипятком, после чего набираешь в цинковый таз воды, предварительно отстояв очередь, и начинаешь помывку, – вспоминает мой отец.
– Столько голого люда, стеснительно в общее отделение ходить, – замечаю я.
– Понятия такого не было! Соседа попросишь: «Потри мне, голубчик, спинку!». Разговоры завязывались. Чуть ли не каждый посетитель узнавал занятную историю, якобы купец, хозяин бани, проиграл ее в карты, после чего бросил бесовское времяпрепровождение. Во время войны в помывочной поймали шпиона. В городе работали заводы и предприятия, выпускающие военную продукцию. Где агентам подслушать то, что говорит народ? Вдруг в бане кто расслабится и сболтнет лишнего?
А какая же баня без жара? Была парилка, в которой народ хлестался веничками, кто самый крепкий – на верхнем пологе, у кого сердечко послабее – на нижнем. В русской бане простудные болячки вмиг вышибались. После парилки человек становился здоровее и вроде даже моложе и краше. И вот, босой и голый он возвращался в предбанник, где оставил свою одежду. Воровства, как случалось в московских банях, в нашенской, Ишимской, не происходило: сидел дежурный и следил за сохранностью вещей. На деревянных, скрипучих от времени лавочках человек отдыхал после парилки, а одевшись, не спешил покидать баню. К услугам посетителей были парикмахерская, буфет.
– Народ любил заказать пивка или квасу. У-у, какая выстраивалась очередь! – рассказывал мне легендарный фотограф «Тюменской правды» Юрий Григорьевич Чернышев. – Буфетчица заботливо спрашивала: «Пиво обычное или с подогревом?». Если кто-то берег голосовые связки, тому в кружку добавляли… горячей воды. Вот такой простейший способ подогрева. А еще, что помнится, очистные сооружения отсутствовали, мыльная, дурно- пахнувшая горячая вода текла в банный лог, в районе улицы Сургутской, перетекала на Госпаровскую, застаивалась внизу у Загородного сада. Рыба гольян в этой банной воде водилась.
– В Ишимской бане были номера! – восклицает историк Сергей Иванович Егоров.
– Что за номера такие?
– Отдельные кабинки, которые расположены были на втором этаже.
Ага, думаю я, все-таки предусматривался вариант для посетителей, желающих мыть свое тело не в общем отделении, супружеской чете это было удобно или непростому человеку.
Дореволюционная реклама сообщала: «Торговые бани П. А. Андреевой, состоящие из общей мужской и женской и отдельных номеров, с платою: в общих – по 7 к. с человека, а в номерах – от 40 до 2 р. Бани открыты с 11 часов утра до десяти вечера. Номера обставлены с полным к омф о р т ом. Имеются ванны и душ. Телефон № 213. Бани освещаются электричеством. Обслуживаются речной водой из водопровода».
ПОЛЕЗНОЕ ДЛЯ НАСЕЛЕНИЯ МЕРОПРИЯТИЕ
В архив, конечно, в архив лежит мой путь, чтобы в документах прочесть дореволюционную историю. Так вот, постановлением Думы от 18 марта 1910 года Павле Амвросиевне Андреевой (на нее были оформлены бани) разрешили провести своим счетом от городской водокачки водопровод, но поставили следующие условия:
«1. Андреева должна проложить подземные чугунные трубы с тем расчетом диаметра их размера, чтобы проложенными трубами могла бы быть подаваема вода не только для нужд бани, но и для нужд других учреждений и лиц. 2. Проложенные Андреевой магистральные водопроводные трубы до стен ее бань должны составить собственность города со дня окончания и проведения от этой магистрали ответвлений для городских учреждений и частных лиц». Заметим, власти, учитывая коммерческий интерес частного лица, думали, прежде всего, об интересах города. Лично у меня закрадывается мысль: наверное, у коммерсантки Павлы Андреевой скребли на душе кошки: выложи свои кровные за водопровод и не получи его в личную собственность. Похоже, так и было.
Павла Амвросиевна обратилась в Думу с заявлением о ходатайстве, «чтобы назначенная с нее плата за пользование водопроводной водою в первое время по 600 рублей в год была продлена с 3 лет до 8, в течение какого времени эта плата оставалась бы без повышения». Просьбу она подкрепила расчетом «на сооружение водопровода ею придется затратить капитал до 4 000 р., а так как он поступает в собственность города, то теряются проценты от этого капитала, что составит при расчете из 8% сумму в 320 р., прибавив же эти деньги к назначенной за воду плате – 600 р., получается цифра 920 р. Кроме того, баня, безусловно, полезное для населения предприятие, постройка для нее водопровода принесет расход 5 000 р., и нет уверенности, что это даст ожидаемую с него пользу, а потому очень важно иметь льготные условия по платежу за воду денег». Дума ходатайство удовлетворила и поставила условие – установить Андреевой за свой счет водомеры.
Владельцы частного капитала были расторопными людьми. Возможность получить прибыль подстегивала их к скорейшему проведению работ. В марте власти дали добро Андреевой, а 1 июня уже убедились, «что чугунные 5-дюймовые трубы с коленьями уложены по Ильинской и Водопроводной улице до бань П.А. Андреевой на глубине 4 аршин в плотном глинистом грунте по подкладкам под стыками, и в стыках законопачены паклей, залиты свинцом и зачеканены. Комиссия произвела пробу труб под прессом 16 атмосфер, причем давление это держалось 5 минут и движения стрелки манометра не было, после чего обойдена была вся водопроводная сеть и осмотрены стыки и трубы, при- чем течи и неисправностей нигде замечено не было, а потому комиссия определила водопроводную сеть к бане Андреевой признать удовлетворительной и допустить выпустить из труб воду и зарыть трубы».
В 1912 году Андреева опять обратилась к властям города, чтобы ей понизили плату за воду, она корректно напомнила, что за свой счет устроила для города полезное сооружение – магистральную трубу, с ее доводами согласились и плату с 600 рублей понизили до 300.
В архиве я услышала шуточное утверждение: «Баня, тюрьма и архив стоять будут вечно!». Но старую Ишимскую баню снесли в 70-х. Она простояла бы, может, сто лет, но стену ее повело (наверное, вода подмыла фундамент), люди проходили с опаской: как бы не повалились кирпичи. Взорвали баню, остались от нее лишь воспоминания. И публикации. В архивной подшивке газет нашла любопытное упоминание: «Сошлись работники бани поговорить, вынесли пожелание вступить всем в сберкассу и… успокоились. Ни один еще не вступил в сберкассу – нечего вносить. А вот в пивную сходить у некоторых хватает средств. Позорно для работников бани нести свой заработок вместо сберкассы в пивную!». Подписана заметка в газете «Красное знамя» от 30 сентября 1927 года занятным псевдонимом: Метла. В те годы подписываться разными остроумными псевдонимами было очень модно.
Хорошая метла, видимо, не часто наведывалась на старинную тюменскую улочку. Большая Разъездная (название улицы редкое, живописное, не то, что нынешнее Сакко) утопала в грязи, тротуары от ветхости под ногами шевелились, не дай Бог оступиться. «Торговые бани других чисто моют, а сами в грязи тонут!» – народная пословица как нельзя характеризовала картину.
Летом возле бани работал деревянный киоск, в котором продавали пиво, квас, морс. Наливали напитки в тяжелые стеклянные кружки. В двух шагах был дом Королевых, хозяйка заведовала детским садом водников, интеллигентная и добрейшей души женщина, и муж ее имел в городе уважение. Супротив бани стоял продуктовый магазин, неподалеку, на Ишимской, находилось третье отделение милиции, поэтому в 50-х годах на улице можно было видеть конный патруль, который направлялся стеречь городской порядок. Начальником милиции был суровый Дрогалев, его народ опасался. Если ребятня озорничала, то взрослые стращали: «Вот придет Дрогалев, заберет тебя в милицию!». Действовало стопроцентно…
P.S. Очень хотелось бы увидеть Ишимскую баню на снимке. Может, у наших читателей сохранилось фото знаменитой бани? Откликнетесь!
НА СНИМКЕ: в этом районе было когда-то старинное здание бани.
Елена ДУБОВСКАЯ /фото автора/