Наследие
В октябре исполнится 181 год со дня рождения ученого Григория Николаевича Потанина. Мое знакомство с его творчеством началось в студенческие годы.
Мы, первокурсники Томского государственного университета, по дороге в главный корпус всякий раз обращали внимание на бюст Потанина работы томского скульптора Данилина. Позднее я узнал, что Григорий Николаевич сначала был похоронен на Преображенском кладбище. Его могила была заброшена и только в послевоенное время обнаружена по сохранившейся фотографии, сделанной одним из учеников во время похорон ученого. Но сколько стоило трудов провести идентификацию останков, перенести прах Потанина в университетскую рощу в 1956 году, а через два года открыть здесь памятник.
Обратимся к биографии ученого. Григорий Потанин родился в станице Ямышевская Семипалатинской области в семье потомственного офицера сибирского казачьего войска. Учился в Сибирском кадетском корпусе, где подружился (жили в одной комнате) с Чоканом Валихановым, не знавшим ни одного слова по-русски, как, впрочем, и Григорий – по- казахски. Позднее Григорий Николаевич свободно стал говорить на казахском и некоторое время был даже переводчиком в главном управлении Западной Сибири. А выдающийся казахский ученый, художник Чокан Чингисович Валиханов, проживший всего тридцать лет, говорил и писал на восьми языках мира. Та встреча определила вектор их будущей деятельности, они стали известными этнографами, фольклористами, историками, писателями, географами, биологами, геологами. О своем друге Потанин писал: «Если бы у Валиханова была казахская (киргизская) читающая публика, может быть, в его лице народ имел бы писателя на родном языке в духе Лермонтова и Гете». Кстати, одну из последних книг Потанин посвятил самым близким своим друзьям: Чокану Валиханову и Николаю Ядринцеву.
Начинал свою службу Потанин в Семипалатинске, участвовал в основании города Верного (ныне Алмааты), затем был переведен в Омск. Где бы он ни находился, постоянно изучал местность, описывал неведомые ему травы. Для продолжения учебы даже подал в отставку. Русский мыслитель- анархист М. Бакунин, познакомившись с молодым исследователем Сибири, назвал его «сибирским Ломоносовым». Он просил своих сестер оказать посильную помощь юноше.
Характеризовал его так: «Главное у него есть – ум и сердце, он одарен самостоятельным мышлением. В нем есть качества, редкие между нами: упорное постоянство, любовь к труду, способность неутомимо работать и, наконец, полное равнодушие ко всему, что называется удобствами и наслаждениями материальной жизни». Бакунин дал юноше сто рублей для поступления вольнослушателем в Санкт-Петербургский университет на естественно- историческое отделение физико- математического факультета. В Петербурге тот знакомится с Н. М. Ядринцевым, организует сибирское землячество, занимавшееся изучением Сибири. Находит в библиотеках, музеях, архивах огромное количество документов, погружается в них, пишет статьи, готовится к будущим путешествиям, чтобы на практике убедиться в их подлинности.
Потанин писал о том времени: «Три года, проведенные мною с Ядринцевым в Петербурге, были, быть может, самыми важными в нашей жизни, это были годы нашего политического воспитания. В эти годы определилась наша индивидуальность, было указано особое место в общественной деятельности».
Каковы же были главные идеи молодого исследователя? Он выступал за отмену уголовной ссылки в Сибирь, предоставление этому огромному краю экономической и политической автономии, за открытие Сибирского университета для формирования местной интеллигенции. Ученый старался донести свои мысли до большего числа людей, публиковал статьи, но не каждая газета и журнал были солидарны с идеями мыслителя. Некоторые исследователи творчества Потанина считают, что он ратовал за отторжение Сибири от России, стремился сделать ее самостоятельным государством. Но так ли это? В письме Н. С. Щукину в 1862 году Потанин писал: «…Сибирь – одна из резко отмежевавшихся провинций (колония царской России). У ее населения имеются собственные интересы, под ними я разумею… автономию провинции. Мы хотим жить и развиваться самостоятельно, иметь свои права и законы, читать и писать, что нам хочется, воспитывать детей по своему желанию, по-своему собирать налоги и тратить только на себя. Пусть каждая область Сибири зажжет свое солнце, и вся Россия будет иллюминирована». В одном из устных выступлений перед студентами-историками ученый горько посетовал: «У нас вошло в обыкновение всех… разделяющих чувство сибирского патриотизма, называть сибирскими сепаратистами, хотя бы они и в мыслях не имели отделения Сибири от России». С этим клеймом Григорий Николаевич жил долгие годы, его даже не пригласили на открытие Томского университета в 1888 году. За свои идеи мыслитель трижды попадал в тюрьму на различные сроки.
В Лондоне А. Герцен в своем «Колоколе» напечатал статью Потанина «К характеристике Сибири», она была перепечатана несколькими европейскими изданиями. А «Заметки о Западной Сибири», прокламации «Сибирским патриотам» распространялись в рукописном и печатном виде по всей России. Надо сказать, его литературно-публицистическая, общественно-политическая деятельность недостаточно изучена и еще ждет своих исследователей. Более полно она отражена в эпистолярном наследии мыслителя. В 1987–1992 гг. иркутскими исследователями изданы письма в пяти томах, в 2004 году большой том выпущен Томским университетом, но это лишь небольшая часть, многое не выявлено.
Свои идеи «областничества» Потанин доносил до учащихся во время лекций в Томске. Ученый писал, что все годы преподавания увлекался «сверх меры», давая своим ученикам знания не только по истории и литературе, но и по политике, экономике, ботанике, зоологии, географии. Учащиеся очень любили его, восхищались его энциклопедическими познаниями, уважали за любовь к Сибири.
Весной 1865 года Г. Потанин, Н. Ядринцев и Е. Колосов были арестованы по обвинению в стремлении отделить Сибирь от России. Одновременно в Омске и Иркутске попали под арест друзья и соратники Григория Николаевича. Потанин взял вину на себя, его единомышленники отделались кратковременной ссылкой. В Омском остроге Потанин был подвергнут гражданской казни и отправлен на каторгу в Свеаборг, затем была ссылка в Вологодскую губернию и только через восемь лет – освобождение. В этом помогло ходатайство выдающегося путешественника, председателя Российского Географического общества П. П. Семенова-Тянь-Шанского. В Вологде Григорий Николаевич встретил Александру Викторовну Лавровскую, ставшую верной спутницей и соратницей во всех его начинаниях, невзгодах и бедах, другом и ангелом- хранителем.
После отсидки и ссылки Потанин совершил многочисленные экспедиции: в Тибет, Китай, Монголию, Алтай. Тысячи километров исходил пешком по Западной и Восточной Сибири, при этом, надо заметить, у него не было охраны, он умел договариваться, убеждать людей. Его знали как доброго и смелого человека, лекаря, приносившего исцеление, называли «хутухтой» – святым подвижником. Писатель В. Шишков дал ему такую характеристику: «Потанин пользовался по всей Сибири громадной популярностью, почти такой же, как Лев Толстой в России».
Потанина влекли неизведанные земли. На озере Зайсан его заинтересовали проблемы рыбоводства, в Китае – культура, быт, традиции. Скрупулезность в изучении быта и уклада народов мира, статистические сведения их развития позволили ему обнаружить исторические параллели культурологического характера. Он собрал богатейшие геологические, ботанические коллекции. В трудах «Восточные параллели некоторым русским сказкам» или «Русская девица Дарига в киргизской сказке» он затронул взаимовлияние казахской и русской литературы, культуры. Позднее написал две удивительные фольклорно- философские книги: «Сага о Соломоне» и «Ерке. Культ сына Неба в Северной Азии», где рассматривал единство мифологий Европы и Азии, связь христианско- библейской традиции с религиями Центральной Азии. Издал глубокие научные книги: «Восточные основы русского былинного эпоса» и «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе». В 1883 году опубликовал огромный четырехтомный труд «Очерки Северо-Западной Монголии», который и сегодня не потерял своего значения для историков и этнографов, религиоведов. Им были изданы книги: «Урга. Всемирная иллюстрация», «Тунгусско- Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия», «Областническая тенденция в Сибири».
Во всех экспедициях Потанина участвовала его жена, автор научных трудов, первая женщина, принятая в члены Географического общества, удостоенная Большой золотой медали. В горах Монгольского Алтая в ее честь назван родник. Во время четвертой длительной экспедиции в Монголию (1883 г.) Александра Викторовна серьезно заболела, ее организм не выдержал тяжелых нагрузок. Похоронена Потанина в городе Кяхта в Бурятии, у границы с Монголией. Горожане на свои средства поставили памятник прекрасной русской женщине- ученому.
В 75 лет Потанин женился во второй раз на сибирской поэтессе Марии Георгиевне Васильевой. Брак с поэтессой просуществовал недолго. Издательство Томского университета выпустило большой том писем Григория Николаевича, обращенных к Васильевой. «Мне хочется служить Вам, одеть Вас своей любовью». Эти письма говорят о том, что в личной жизни он оставался интеллектуалом, был ответственным за все происходящее в семье и обществе.
Последние 18 лет Потанин прожил в Томске. Его неувядаемая энергия поражала всех, кто общался с ним. Ученого называли «Великим дедушкой Сибири». Он создал Томское литературно- драматическое общество, общество по изучению Сибири. Постоянно выступал с лекциями, редактировал книги и журналы. Четыре крупных сибирских города избрали Потанина почетным гражданином. После Февральской революции уже больного просветителя заочно избирали главой Сибирской областной Думы.
21 апреля 1917 года Максим Горький прислал телеграмму Потанину: «Сердечно поздравляю Вас, мудрый рыцарь, желаю счастья Вашей любимой ныне свободной Сибири». На Октябрьскую революцию Потанин почти никак не отреагировал. В декабре 1919-го, за несколько месяцев до смерти, советская власть назначила Григорию Николаевичу персональную пенсию как выдающемуся ученому и путешественнику. Вот его реакция: «Господи, что они делают! Зачем же столько беспокойства – ведь я же еще работоспособен». И таким он оставался на протяжении всей своей долгой подвижнической жизни. Последние слова ученого, когда его посетили в университетской клинике молодые друзья-соратники, были такими: «Вот я умираю. Жизнь кончена. А мне жаль. Хочется еще жить. Интересно очень. Хочется знать, что будет дальше с милой Россией».
Станислав ЛОМАКИН