Субъективно
В прошлом номере еженедельника я закончил свой материал предположением о том, что широкого наступления 4-й промышленной революции нашей стране в ближайшее время ждать не стоит. Экономика остается сырьевой и, похоже, надолго, к тому же в ней господствует четвертый технологический уклад. Это означает отставание от Запада чуть ли не на век.
И тем не менее ситуация ни в коей мере не должна убаюкивать. Несмотря на санкции, в страну по разным каналам проникают постиндустриальные технологии шестого технологического уклада, да и наши молодые продвинутые ребята не лыком шиты. Они в курсе того, над чем работают в США, не хотят отставать и придумывают свои стартапы. Да, пока их львиная доля реализуется на Западе. Почему? Потому что, следует из последнего доклада Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, «на текущий момент более 80% промышленных предприятий не признают инновации в качестве легитимной стратегии для достижения коммерческого успеха. И лишь малая их часть успешно внедряет отечественные научные разработки, предпочитая закупку готовых технологий, машин, оборудования, произведенных за рубежом». Но потенциал прорыва потихоньку копит силы, что было видно по июльской выставке промышленных сетей в Екатеринбурге, о чем я писал в прошлый раз.
А вот когда такой прорыв случится по всему фронту – сегодня не предскажет никто. Это, с одной стороны, связано с нашей внешней политикой, а с другой – общество пребывает в раздрае. Оно не только не смотрит в будущее – оно смотреть в эту сторону просто не готово. Общество наше, свернув шею, озабочено прошлым, и разные группы населения никак не могут договориться, например, о роли Сталина в истории страны. Прошлое не только путами связывает ноги – оно мутит мозги. И тем не менее если не озаботиться будущим сегодня, оно так долбанет общество через одно-два поколения, что мало не покажется. Дело в том, что это связано со всеми параметрами развития людей. Напомню о провалившемся летнем референдуме в Швейцарии: выплачивать гражданам по 2000 евро в месяц за просто так. Связано это было как раз с тем, что увеличивается доля населения, которое лишается работы из-за автоматизации, и власти озаботились уровнем жизни этих людей.
За этим стоит проблема свободного времени, которое Маркс назвал «самим богатством». Необходимо оно человеку «…для образования, для интеллектуального развития, для выполнения социальных функций, для товарищеского общения, для свободной игры физических и интеллектуальных сил…». Для начала предлагаю поговорить про образование. В декабре прошлого года в Новосибирске сделал доклад крупный наш футуролог и социолог Сергей Переслегин. Я приведу довольно большой кусок, но он, поверьте, того стоит.
В 2014 году, сказал Переслегин, был принят 172-й Федеральный закон о стратегическом планировании – лучший в развитом мире. Он ставит стратегирование и прогнозирование в обязанность органам власти на всех уровнях: от администрации президента до муниципальных образований. Все в мире понимают, что стратегирование и прогностика взаимосвязаны, но связь там невероятно сложная, и только в этом законе она прямо и правильно прописана. Однако беда в том, продолжал Переслегин, что ни стратегировать, ни прогнозировать мы в России не можем просто потому, что у нас резко возросла скорость изменения событий. В этой ситуации все, что мы успеваем делать, плетется вслед за реальностью. Пример – в образовании. Если вы собираетесь стратегировать в масштабах Азиатско-Тихоокеанского региона или Евразийского союза, вы автоматически ставите перед образованием задачу: ваши школьники или студенты должны уметь видеть Евразию как континент. А это означает, что образование должно строиться на географическом или геополитическом каноне, и тогда придется менять все образовательные программы.
Теперь я процитирую книгу того же Переслегина «Самоучитель игры на мировой шахматной доске», выпущенной еще в 2005 г. Заметив, что индустрия наша в силу сырьевой направленности неконкурентоспособна, то в геополитическом пространстве Россия разделена между «Крайним Югом» и «Крайним Севером»,
т.е. между сырьевой и постиндустриальной экономиками. Однако принципы реформирования образования не соответствуют ни «северному», ни «южному» направлению. Последнее, южное, мало чувствительно к уровню образования. Поэтому, следуя путем реформы, Россия окажется в лагере стран-изгоев, таких, как Афганистан, Таджикистан, Бирма. И если Россия ставит своей целью осуществление глобального когнитивного проекта – а альтернативы не видно, замечает Переслегин, – стране необходима совершенно иная образовательная реформа.
И вот спустя 15 лет Переслегин опять обращается к этой теме в Новосибирске, потому что ситуация устрашающе усугубляется: «В России никаких трендов развития высшего образования нет. Есть государственная позиция, которая изложена в некоторых документах – в программе создания опорных вузов, о вхождении университетов в топ‑100 и прочее, но это не тренды и не политика – это некоторый набор «хотелок». Государство хочет дешевое и актуальное образование, при этом оно с трудом понимает, что такое «дешевое», и совсем не готово ответить на вопрос, что же такое «актуальное»… Государство дает распоряжение действовать по обстановке. И мы можем это трактовать, как «ничего делать не надо», так как государство еще не определилось, или как «мы можем делать все, что считаем нужным», и государство присоединится к нам, если мы будем успешны». Но пока оно так себя ведет, «разрушены практически все связности – науки с производством, с образованием, с управлением, нарушаются связи науки с познанием. Наука начинает переходить из области создавателя новых смыслов в область ниспровергателя ложных смыслов. В итоге возникает необходимость начать хоть как-то искать потерянные связи – это будет входить в задачи создания новых образовательных систем». И Переслегин заканчивает свой доклад обращением-воплем к новосибирским, питерским и московским вузам, которые, по его мнению, должны понять позицию государства как приглашение к конкурсу – «сделай свою модель, продемонстрируй, что она работает, и эта модель может стать базовой в той системе перестройки образования, которую государство рано или поздно начнет делать. Делайте хоть что-нибудь!» Вот лишняя иллюстрация к воплю Переслегина: «Реформа российского образования пока не принесла результатов», говорится в докладе аналитического центра при Правительстве России. А вузы, оказывается, все эти годы выпускали недоучек-бакалавров, и с 1 июля поправки в несколько законов запрещают этим лицам «замещение государственных постов в таких категориях, как «руководители», «помощники», «специалисты», даже при наличии необходимого стажа работы и соответствующих знаний и умений». Привет Болонской системе!
Но кто такой Переслегин, когда через полгода после его новосибирского доклада «социальный» вице-премьер Голодец заявляет: "У нас есть просчитанный баланс, и этот баланс составляет примерно 65 на 35%, то есть 65% – это люди, для которых не требуется высшее образование, и 35% – специалисты. В дальнейшем эта пропорция будет меняться в сторону увеличения доли специалистов, для которых не требуется высшее образование, потому что, например, системный администратор – это сегодня профессия, которая в мире не требует высшего образования". Да, сварщиков, токарей и слесарей высокой квалификации не сыскать, однако не рациональнее ли резво вернуться к советской модели ПТУ или, если слух режет, – колледжей, выпускающих рабочую аристократию, столь необходимую четвертому технологическому укладу, пока он господствует в нашей промышленности? Но это вовсе не аргумент, чтобы угробить высшее образование, которым еще недавно – в историческом измерении – гордилась страна!
При чем здесь Маркс со свободным временем? А при том, что высшее образование, если оно настоящее, настраивает человека учиться всю жизнь. Это было важно и прежде, а с наступлением в России шестого технологического уклада становится важнее стократ. Стремительные изменения, которые этот уклад несет, пустят по ветру знания недоучек-бакалавров, не дав им и глазом моргнуть. А вот пожизненно обучающийся человек, во‑первых, сможет осваивать смежные профессии и не лишаться работы. Только что глава Сбербанка Герман Греф заявил о замене в обозримом будущем тысяч сотрудников искусственным интеллектом. И куда они, бедолаги, пойдут, если кроме узкой специализации ничего не умеют? Во-вторых, с настоящим высшим образованием, всю жизнь обновляемым да еще содержащим полноценную гуманитарную компоненту, человек сможет без ущерба для себя, семьи и общества распорядиться свободным временем, которого будет у него с годами и сменой поколений всё больше.
Пока свежее исследование группы "Циркон" говорит о риске деградации социальной сферы. Последние два года растёт преступность. Лидируют зарегистрированные кражи, мошенничество. Всплеск правоохранители объясняют развитием интернет-технологий, позволяющих красть деньги, не вставая с дивана. Региональные власти прямо связывают рост воровства еще и с кризисом, а Росстат фиксирует 20-процентное увеличение по пьянке, на что толкает тот же кризис. Кстати, официальные комментаторы радуются падающим продажам алкоголя, однако умалчивают о том, что эти данные говорят лишь примерно о половине потребляемого горячительного. Остальное – собственного производства и спиртосодержащие успокоительные в аптеках.
Эта пена – на поверхности, но социологов тревожат малозаметные глубинные изменения. Они говорят, в частности, о наступлении мракобесия. Так, астрологическим прогнозам верят 36% россиян, в вечную жизнь – 26%. Еще год назад эти показатели были на 6–9% ниже. Укореняется магическое сознание, отрицающее понимание причинно-следственных связей. На исходе ресурс естественно-научного понимания мира. Не удивительно резкое сокращение доли людей с развитым критическим (не мифологическим) мышлением, способных обнаруживать проблемы, искать и анализировать пути их решения.
Однако образование, даже самое высшее и гармоничное, бессильно противостоять таким милым вещам, как культурный код нации. К примеру, для россиян характерен инфантилизм: социологи относят к таковым как минимум 40% взрослых. Каждый седьмой в возрасте 35–44 лет живет с родителями, предпочитая оставаться вечными подростками. Причем больше всех потакают деткам родители как раз с высшим образованием. Им невдомек, что тем самым могут опустить своих чад на социальное дно.
Подобные выводы социологов наталкивают меня на мысль, что неминуемое обживание ноосферы может обернуться россиянам общественными деформациями, не чета нынешним. Мизерная часть населения будет наслаждаться достижениями цивилизации, а большая переместится в социальные резервации. Но Вернадский представлял ноосферу совсем иной. Гармоничной…
Игорь ОГНЕВ
