Выставка
Там птицы прилетают с утренней почтой – петь, любить, дарить радость, а запрешь такую в клетку – обернется листком бумаги, и нет ее. Там, под землей, ведут тайную жизнь жучки, червячки и корнеплоды, на грядке вырастает капустный лес, густеет и обретает мощь, наполняясь зеленым шумом в нежно-серых карандашных тонах. Там, под ветвями, легкими, как тень, блестят глазурованными боками античные тонконогие бараны, а живописные танцоры, омытые сочными красками, шлют привет танцорам глиняным, дышащим той же экспрессией в витрине этажом выше… И это далеко не все, что происходит в маленьком, но удивительном и многоликом мире художницы Анастасии Хариной, на выставке "Изображение изображения" (View of the view) в Литературно-краеведческом центре (ул. Первомайская, 14).
Ее знают как самобытного и разностороннего керамиста, умеющего мыслить метафорами, творить собственную реальность и оригинальных, живых персонажей. Знают так хорошо, что нынешнюю выставку многие восприняли как откровение, хотя живопись и графику художница показывала и прежде. Помню, как лет семь назад впервые увидела ее картины – причудливые, фантасмагорические, полные загадок, которые хочется непременно разгадать, и, кажется, вот-вот разгадаешь, но это только кажется… "Метафорический реализм" – такое емкое определение дала творчеству Анастасии искусствовед Татьяна Сергейчук.
Стержнем новой экспозиции стала идея "наблюдения за действительностью". А если наблюдать по-настоящему внимательно, заинтересованно и регулярно, то непременно увидишь аналогии, уловишь ассоциации, попытаешься заглянуть за доступный глазу предел, додумать, дофантазировать, узнать больше. "Жулан обыкновенный нравился мне своей "маской" (черная полоска в окрасе головы) и таким романтическим звучанием имени, которое бесконтрольно тащило в голову жульен, Алена Делона и еще жулика, но благородного". Многие ли из нас, горожан, умеют различать по голосу и виду птиц за окном? Многие ли знают, что, кроме обычных воробьев, в нашем краю можно встретить немало других представителей того же отряда – пеночку, чекана, овсянку, трясогузку и того самого жулана… Да кто о нем слышал – о жулане, воробье с крючковатым хищным клювом? А Настя Харина и слышала, и в книжке читала, и собственными глазами видела. Шла раз мимо знакомого лесочка, зная наперед, что пугливые овсянки сейчас сорвутся с мест: "А тут одна из них не улетела, сидит на длинной голой ветке спокойно, даже безразлично к моему приближению. Смотрю – жулан с кузнецом в клюве. Вот все же, что сделал с воробьем клюв! А этот – именно воробей, который получил чужой клюв и перестал бояться!" – восхищается Анастасия в своем рассказе "Маска Зорро" из серии "Записки охотника". Не того, что с ружьем, а того, что с биноклем.
Наблюдению за птицами художница предается с азартом, который зовет ее бродить в топких зарослях, выискивая гнездо индийской камышовки, мчаться за 270 километров в надежде хоть одним глазком взглянуть на редкого и прекрасного белохвостого орлана. А как радует ее весеннее возвращение кулика: "Глаз цепляет и отпускает ворону вдалеке. Нет, постойте, что это у нее мах не такой, крыло не жесткое, а будто опахало? И тут: "Куууурлы-куры-курлы" – и вихляющая пикировка к снежному полю. Прилетел!"
Удивительно ли, что и на выставку в самой сердцевине Тюмени слетелась целая стая птиц. Вот среди голых зимних ветвей сбились в ком замерзшие синицы, похожие на пуховый пупырышек вербы и в то же время на… синапсический узел нейронной сети. Птица кедровка, в свою очередь, слега напоминает шишку. Еще бы – внутри у нее кедровый орешек, а из орешка вырастет дерево, а на дереве созреют шишки, сами будто крошечные деревца, и семечки их склюет птица кедровка, похожая на шишку… Так вершится в природе вечный круговорот.
Вилок китайской капусты тоже очень смахивает на дерево – с крупным стволом, раскидистыми ветвями и кудрявой кроной. Шеренга кочанов – уже лес. И не беда, что лес этот в огороде. Все мы замечали, хотя бы в детстве, что на некоторых картофелинах сочетания глазков, бугорков и углублений образуют подобие лиц. Настя Харина замечает и теперь. А еще ей встречаются странные "существа", подозрительно похожие на стручки перца чили, хвостики у них крючком, носики торчком – поди разбери, кто такие. Тянут к зрителям тонкие кривые лапки-отростки загадочные "насекомые" – предположительно морковного происхождения. А близ огорода, наверное, дом, а в доме окно, а на окне клетка с птичкой – той самой, что вырвалась на волю, оставив свой автопортрет тому, кто ее запер. Будто уходящая возлюбленная – карточку на память: я птаха вольная, прости…
Чудесные превращения птиц и их изображений происходят и в работах по мотивам старинной английской песенки "Двенадцать дней рождества": "В первый день любимая прислала мне куропатку на грушевом дереве. На второй день любимая прислала мне пару горлиц и куропатку на грушевом дереве…"
Чуть в стороне жмутся друг к другу танцевальные туфли, как потрепанные жизнью подружки. Так хочется, чтобы им повезло… И вот уже перед нами две пары: одна, в пастельных тонах, неспешно танцует, другая – в ярких, взрывных – залихватски отплясывает, летя все по тому же вечному кругу. Мимо глиняных кувшинов, мисок и тарелок, невероятных зооморфных барынь, книги отзывов, высокого окошка, наблюдателей и наблюдаемых…
Искусствоведа Татьяну Борко в работах Анастасии Хариной восхищает не только мастерство, но и "невероятное ощущение предмета". Керамика, графика, живопись – "все становится живым, одухотворенным, волшебным", словно у вещей есть своя история с прошлым и будущим. "У меня ощущение, что каждый из этих персонажей имеет свою биографию и судьбу. Не знаю, как это получается, но с ними хочется вступить в диалог, погладить щенка, которого держит мальчик, что-то сказать девчонкам". А у кого-то, возможно, появится желание переселить обитателей экспозиции к себе домой. Птицу в клетке не удержишь, зато на листе бумаги – с легкостью. Все работы продаются. Приходите после выставки, и они – ваши навсегда.
Кира КАЛИНИНА /фото автора/