Непридуманная история
Лет десять назад работала я на заводе. Небольшой такой заводишко, каких в нашем городе было много. С восьми утра до пяти вечера он гудел, как улей. Со всех сторон доносились разные звуки: шум станков, скрип кран-балки, мат.
Иногда по цеху, цокая каблучками, пробегали девушки из офиса. Трогательно пугались искр от сварки, вызывая умиление слесарей. Появлялись менеджеры в партикулярном платье. Сновали мастера цехов (связующее звено между работягами и начальством), контролировавшие работу на участках. Порой сам директор чинно шествовал по проходу. Здоровался с рабочими, дружелюбно улыбался. Все замечания высказывал своему заму, тот – начальнику цеха, начальник цеха – мастерам. Поэтому директор казался нам белым и пушистым, а начальник цеха – злым и нехорошим человеком, мастера – «козлами».
Люди увольнялись, приходили новые, кто-то оседал на предприятии надолго, а иной и недели не выдерживал. С наступлением кризиса половину офисных работников сократили, но рабочий процесс не остановился. Только один человек, казалось, навечно прирос к заводу – слесарь по ремонту станков Михалыч. Определить его возраст не представлялось возможным. Из-за долгого вливания в организм дешевых спиртных напитков цвет лица стал серо-зеленым, желтые стеклянные глаза ничего не выражали, редкие грязные волосы стояли торчком, открывая обширную лысину. Его можно было назвать высоким, если бы не сутулость, от этого руки казались неестественно длинными. Дополняли сей образ синяя футболка с надписью «Я свободен», рваная фуфайка, черная вязаная шапчонка и кирзовые сапоги.
…Он мог неожиданно выползти из какого-нибудь заводского угла. Страшная, доложу вам, картина! Но мы привыкли и даже понимали нечленораздельные звуки, которые издавал Михалыч в запое. Например, «мыыыыииии» означало: что хотите от меня? «Ящааа!» – сейчас я приду. Такое случалось два-три раза в год. Обычно же он находился в стабильно полупьяном состоянии. Объяснял: "Поддерживаю тонус". Наш герой прихрамывал на одну ногу, и от этого фигура его в распахнутой фуфайке издали напоминала подбитый самолет, который шел на посадку.
О нем ходили разные байки. Некоторые его выражения цитировали, например, «бери шинель, пошли за водкой». Фирменные матерки Михалыча типа «ёк-макарёк», «машкина капуста», «борькин хвост» перенимали другие работники. Можно с уверенностью сказать, что популярнее человека на нашем производстве не было. Начальство, конечно, ругало его для приличия, грозило уволить. Виновный божился, что в последний раз. На этом расходились. До следующего воспитательного момента.
И все потому, что мастером он был незаменимым. Сломался станок… К кому бежать? К нему, родимому! Главное – найти и привести к станку, а уж он в любом состоянии, даже с закрытыми глазами, мог найти и устранить причину.
Происходило это так. Сначала наш специалист-выпивоха материл того, кто отвлек его от важных дел. Потом крыл матом станок, начальство, снабжение. На это у него уходила уйма времени. Сам ремонт длился не более десяти минут. Михалыч нырял во внутренности оборудования, что-то подкручивал, постукивал, после чего станок «просыпался». Спаситель поднимал вверх указательный палец, прислушивался к звукам «пациента», удовлетворенно кивал и удалялся восвояси.
Со временем старые станки заменили на новые. Михалыч «новичков» возненавидел. Плевался, говорил что «всё из плассмасу и китайское». В электронных датчиках ничего не понимал. Честно говоря, он стал ненужным, выполнял разную мелкую работу. На его место взяли молодого человека, который был полной противоположностью нашего бедолаги. Непьющий, чистенький. Даже не матюкается, говорили мужики. Словом, чужой. Однако через какое-то время привыкли к новой технике и к новому ремонтнику.
А Михалыча проводили на пенсию. Ему подарили спиннинг и помахали ручкой. Поговаривали, старика забрал сын, и живет он где-то за городом.
Оксана РЕВЯГИНА
Евгений КРАН /рис./
