Литература в XXI веке превратилась из властительницы дум в бедную Золушку-приживалку, отовсюду гонимую, не имеющую ни своего угла, ни крова над головой. Она утратила свой статус, своё значение в обществе, и дело даже не в ней – необратимо изменились мы, люди.
Всплеск популярности литературы приходится на XX век, на эпоху всеобщей грамотности и почти тотальной тяги к книге. Это было окно в мир, отдушина, через которую в затхлом заидеологизированном пространстве можно было подышать – насладиться – воздухом свободы. Прежде всего – свободы мысли, свободы чувства, торжеством индивидуального начала.
Литература, несмотря на то что находилась под жесточайшим контролем идеологических структур, была победой личного, частного над общим, преодолением повального равенства и тождества, потому что личность господствовала в ней, потому что творчество есть акт, предельно обособленный от коллективного действа.
Литература являлась местом, где можно было поразмышлять над проблемами, она формировала внутренний мир человека. Её неповторимой особенностью было то, что картина мира, открывающаяся читающему, находилась внутри человека. Слова будили фантазию, и она моделировала мир.
Кроме всего прочего, литература – и это главное – есть источник наслаждений. Человек, не получающий удовольствия от чтения книги, беря её в руки, приступает к занятию бессмысленному и бестолковому. Литературное произведение – это не учебник, его не надо изучать, им надо наслаждаться.
Только в этом случае возможно то, что древние греки считали высшей точкой воздействия слова на сознание, – катарсис. Помните Пушкина: «Над вымыслом слезами обольюсь»? Очищение от тяжести душевной, от скверны и есть высшее наслаждение, дарованное человеку словесной реальностью литературы.
Эпоха литературы оборвалась с приходом эпохи гласности. Конечно, не сразу. Поначалу на нас вывалилась куча того, что было запрещено. Всё это, пролежавшее в загашниках долгие годы, множилось миллионными тиражами и распространялось по стране. Кроме того, из всех щелей повылазило «гениальное» ненапечатанное, отвергнутое издательствами по тем или иным причинам.
Поначалу дарованная воздухом свободы литература прилежно изучалась, пережёвывалась, впитывалась, пока не наступило пресыщение. Пришло время более острой интеллектуальной пищи, благо говорить стало можно почти всё и почти обо всём. Традиционная литература с её опосредованностью перестала успевать за быстро меняющейся реальностью, утратила злободневность. На первые роли вышла публицистика, расцвела жёлтая пресса и, я бы сказал, жёлтая словесность (слово «литература» как-то в этом случае употреблять неудобно).
Самое интересное, что расцвет бульварщины, этой самой жёлтой словесности, имел под собой вполне реальную основу. Оказалось, что огромное количество людей опосредованного интеллектуального уровня и минимальных запросов были не в состоянии отказаться от удовольствия, которое доставляло им чтение. Они оказались более преданными книге, чем их высоколобые собратья.
И когда издательства пошли им навстречу и организовали выпуск той продукции, которая была им необходима, выяснилось, что в нашей стране этой публики миллионы. Вдобавок в эту нишу спустились многие из тех, кто ранее предпочитал серьёзное чтение. Бульварщина заполонила книжные магазины, стала определять дух времени.
Почему? Потому что литература как форма осмысления мира утратила свои позиции. Она по сути ушла на задворки, превратилась в чудачество, хобби, развлечение. Хотя, возможно, это и есть её нормальное состояние. Возникла потребность в чтении лёгком, поверхностном, не обременяющем душу в чтиве.
И нате вам 2015-й – Год литературы! Это так серьёзно! Самый креативный класс России вдруг решил, что положение в области литературы изменится, если провести в ней энное количество пиар-акций. Хотя даже советский пиар вряд ли существенно влиял на эти сферы, а ведь у него возможностей было в сотни раз больше. Но культурные чины наши с сизифовым упорством придумывают, как и чем бы удивить народные массы, а в первую очередь – своё непосредственное начальство, и потому предела их фантазиям нет.
К кому было обращено такое мероприятие, как чтение романа Толстого «Война и мир»? Кто это слушал? И разве можно это слушать? Неужели люди, организовавшие этот «марафон», не имеют представление о том, что такое художественное чтение? Что то, что они сделали, есть издевательство над текстом великого романа?! Шабаш дилетантов!
Художественное чтение – искусство, способное открыть человеку глубину и притягательность слова, помогающее услышать его, ощутить изнутри. Здесь необходим и голос, и артистизм, и, самое главное, понимание текста, проникновение в него. Не каждому артисту это под силу. Редкому... Мастеров художественного чтения и в прежние-то времена было немного, а уж ныне...
В добрые старые времена довелось мне записать с «Голоса Америки» «Один день Ивана Денисовича» в авторском исполнении. Чтение это запомнилось надолго. Ничего удивительного не было в том, что Солженицын с филигранной точностью поймал авторскую интонацию, – всё-таки понять самому себя иногда бывает не так сложно. Но и голос, и манера речи, далёкая от поставленной актёрской, – всё подходило идеально.
Там же я записал стихи Бродского, которые читал Михаил Казаков. Это был пример, когда редкое мастерство демонстрировал профессионал.
Вообще в нашей эпохе всё смешалось, как в доме Облонских. Певцы и артисты катаются на коньках, фигуристы соревнуются в пении и танцах, и публика всерьёз им аплодирует, а миллионы телезрителей смотрят эти действа и принимают всё за чистую монету: вот оно – настоящее искусство! Точно так же 1300 представителей самых разных групп населения возомнили себя великими чтецами и решили, что они вправе представить миру озвученную версию романа Толстого. И что из этого вышло? Помимо крика на телевидении, ничего, потому что целью всего этого и был крик.
Дилетантизм стал неотъемлемым качеством и современной литературной среды. Особенно виртуальной. Интернет – последнее прибежище литературы. Сюда переместились и серьёзные авторы, и серая посредственность, и абсолютные нули – и все они вместе, и все они писатели. Право на слово перестало быть избирательным. Оценки, нормы и критерии аннулировались, исчезли. Интернет погружает литературу, сферу, где во все времена царствовала гармония, в состояние первобытного хаоса.
С появлением Интернета авторам явилась возможность дарить свои шедевры всему миру. Без кропотливой отделки, без обсуждения, без редакторской правки и даже без корректорской. (Так же, кстати, издаются и многие бумажные книги. Одни – из-за скудости средств, другие – от высокомерного всезнайства авторов).
Лёгкость, с которой сегодня можно представить себя писателем, порождает в сознании у индивидов кажущуюся лёгкость проникновения в литературу. Порождают это и условия занятия писательской деятельностью. Если раньше необходимо было иметь рядом хоть какой-то издательский орган, чтоб в перспективе предать гласности свои интеллектуальные и духовные усилия, то сегодня этого не надо. Простым нажатием клавиши ты приобретаешь публичность.
Но это только кажущаяся лёгкость. Чаще всего такие литературные труды никто не читает, в силу хотя бы того, что их сотни тысяч. В силу своей низкой эстетической значимости, попросту говоря, в силу того самого дилетантизма, имеющего в обиходе название графомания.
Но даже если таким путём идёт и нечто стоящее, оно обречено на тот же самый результат, так как отсутствует оценка, отсутствует механизм фильтрации, который выработало общество в сфере интеллектуальной продукции.
Что бы ни говорили о газетах, журналах и прочей периодике, как бы беззастенчиво ни использовали свои возможности люди, работавшие в них, механизм отбора, то есть механизм оценки качества литературного произведения, существовал.
Конечно, он был субъективным, но всё-таки был лишён той чудовищной степени комплиментарности, что реально существует в Интернете. Когда открываешь социальные сети, фейсбук ли, в контакте ли, то создаётся впечатление, что ты попадаешь в брежневскую эпоху, с той лишь разницей, что все пользователи – генеральные секретари и о них сказать дурное смерти подобно.
Как-то в фейсбуке прочитал я стихотворение Марины Кудимовой, где она изобразила Россию и Украину в качестве разделённых сиамских близнецов. Мол, мучаются бедолаги, страдают от разделённости и со светлыми чувствами вспоминают своё единое существование.
Посыл вполне понятный, но одно меня смутило: сиамские близнецы – это уродство. Неужели автор рассматривает совместное на протяжении веков существование России и Украины как ненормальность?
Когда я написал это в комментариях с наивной верой, что мысли мои помогут автору переосмыслить полный противоречий образ, то наткнулся на жёсткий, если не сказать злобный ответ самой Марины Кудимовой и целую свору нелицеприятных в мой адрес комментариев её друзей.
В конце концов, мои жалкие попытки помочь автору были просто удалены, и стало понятно, что ничего, кроме комплиментов, здесь говорить не принято. Почему? Да потому что подобные творческие люди, тешащиеся печатанием стихов в соцсетях, давно уже крест на себе как на поэтах поставили и не нужен им серьёзный разговор, а нужно лишь душу поласкать пусть неискренними, пусть лживыми, но воздыханиями и восторгами.
Сколько мы обвиняли социализм в лживости и неискренности, сколько глумились над его трупом, вспоминая Гулаг и психушки, сколько упрекаем сегодняшних правителей в однобокости и любви к похвалам, но поглядим внимательно: это ж сами мы такие! Общество таково, каковыми свойствами наполняют его люди, из коих оно состоит. И свободные соцсети, где всяк индивид демонстрирует себя без каких-либо ограничений, тому подтверждение.
Ещё один момент – чтение литературных произведений с экрана компьютера. Сравнить его с теми ощущениями, какие человек получает от общения с книгой, невозможно. Во-первых, читать с компьютера гораздо труднее, чем с книжного листа. Форма подачи материала бывает настолько тяжёлая, громоздкая, что на первый план выходит не интрига или мысль, не образ, а стремление просто не потерять нить чтения. Объёмы эти одним своим видом вызывают негативные эмоции.
Поэтому и в соцсетях размещение стихов и прозы ограничивается минимальным объёмом, так как большой объём мало кого интересует. Преобладает поверхностное чтение – просмотр заголовков и первого абзаца – того, что присутствует на новостной ленте.
Во-вторых, эстетически книга во много раз совершеннее Интернета. Цель её не только размещение некой информации, но и красота. Внешняя привлекательность, оформление, качество бумаги, материалов делает из книги произведение искусства. В Интернете, к сожалению, господствует простое воспроизводство информации.
Поэтому искусство слова, выбрав своим прибежищем Интернет, оказалось в реальности, лишенной эстетического начала. Предельная простота, пуританство, упрощенчество не дают литературе возможность предстать пред читателем во всей своей красе. Для неё шаг в Интернет – это шаг назад, но другого выхода нет.