но с чем это едят, мы не знаем
Некоторые знакомые упрекают меня в том, что я пишу в основном про экономику. Неужели, спрашивают, других тем нет? Конечно же, есть! Однако история человечества показывает: чем бы люди не занимались, всё в конце концов упирается в экономику, и человек со временем становится все более свободным благодаря именно ей.
/Начало в № 5 за 11 февраля/.
Получив мощный заряд от коммерции, которая родилась во Флоренции и Венеции в XIV в., предпринимательство постепенно добралось до Нидерландов и Британии, где люди получили возможность самим выстраивать жизнь свободно. А из этих стран в конце XVII начале XVIII веков, уже в более зрелых формах, предпринимательство распространилось в Центральной Европе и Новом Свете, в США. Однако предприниматели получили действительно широкую свободу лишь тогда, когда большая часть населения разных стран поняла простую вещь: только спонтанные и не подконтрольные власти усилия человека могут заложить фундамент сложной экономической деятельности. В прошлый раз я привел январские данные социологов: только 7% россиян считают свободу предпринимательства ценностью. Ну и чего же вы хотите? Эти нищенские проценты лишний раз подтверждают слова французского дипломата, философа и писателя де Местра: каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает. Если Западная Европа прошла этот рубеж в конце XVIII века, то прикиньте сами, на сколько времени отстала Россия.
Конечно же, власть не жалеет слов, чтобы обнадежить людей, готовых рисковать своими кровными и здоровьем. Недавно президент Путин заявил: на санкции Запада ответим свободой для бизнеса! Однако эксперты и сами предприниматели очень сомневаются, что эти слова станут реальностью не то что сегодня, но даже в ближайшие годы. Опросы социологов показывают: сейчас 77% россиян боятся начинать свое дело. Это на 6% больше, чем два года назад. Половина опасается банкротства, 22% – кризиса. Для подобных страхов есть все основания. Глава государства недавно говорил, что из 200 тыс. уголовных дел, возбужденных в 2014 г. по экономическим мотивам в отношении малого и среднего бизнеса, «до суда дошли 46 тыс., 15 тыс. развалились в суде. И только 15% дел закончились приговором. Около 83% предпринимателей теряли бизнес полностью или частично. Отжали и бросили. Это не то, что нам нужно. Это разрушение делового климата. Прокуратура должна шире использовать контроль качества следствия...».
Выслушав президента, чиновники много чего наговорили, много планов понаписали. Даже созданы бюрократические конторы для поддержки предпринимателей. Но вот только один пример. На прошлой неделе в Москве прошла «ночь длинных ковшей», как её окрестили. Власти столицы снесли почти сотню строений, хотя, судя по заявлениям юристов и представителей разных объединений делового сообщества, предприниматели имели все правоустанавливающие документы и даже решения судов.
Впрочем, подобные «либеральные» вольности и повадки властей разных уровней можно описывать хоть каждый день. Вернусь лучше к теме. Расцвет предпринимательства в Западной Европе более двух веков назад дал мощный толчок науке и изобретательству. Почему? Да потому, пишет Нобелевский лауреат, крупнейший экономист и философ Фридрих фон Хайек в своем бестселлере «Дорога к рабству», что раньше пресекалось стремление к знанию, «ибо всюду должно было царить единомыслие. А взгляды большинства на то, что правильно и неправильно, прочно закрывали путь индивидуальной инициативе». Ведь изобретают не коллективы трудящихся, а отдельные странные личности, у которых в мозгах что-то непонятное массам.
Не улавливаете параллели? Чиновники бесконечно бубнят про инновации, но, судя по январскому опросу «Левада-Центра», 19% потенциальных предпринимателей боятся заводить свой бизнес из страха оказаться в тюрьме. Напомню, в связи с этим нашумевшее высказывание Германа Грефа о стране-дауншифтере (которая катится вниз добровольно). В данном случае речь о том, что Россия проиграла технологическую гонку, и может, навсегда. И не потому, что гении в стране не рождаются – ученые или их открытия покидают Россию. Так что все разговоры о «вставании с колен» в текущем или, в крайнем случае, в следующем году – это в пользу бедных, поскольку восприятие либеральной концепции – это психологическое изменение души народа, на что уйдут жизни нескольких поколений.
Расскажу о другой важнейшей основе либерализма. В прошлый раз я упомянул, что Людвига фон Мизеса и философы, и экономисты называют гением. Пора объяснить, за что. Может быть, кто-то из читателей обращал внимание, что чиновники и некоторые экономисты нередко обосновывают оптимистические прогнозы ссылками на деловые циклы и обильную статистику. Такой подход, корни которого уходят в Древнюю Грецию, не случаен. Его исповедуют ученые, до сих пор считающие, будто экономика сродни математике или механике Ньютона.
Так вот, Мизес первым доказал, что изучение экономики, за которой в конечном итоге всегда стоит история, а значит – идеи и поступки людей, в корне отличается от исследования материи. Планеты двигаются по орбитам, которые поддаются вычислению, а люди меняются почти каждый день. Поэтому их поступки невозможно предсказать. Вот формула, если так можно выразиться, к которой, в конце концов, пришел Мизес: «Выбор целей – дело разума, выбор конечных целей – дело души и воли. Конечная же цель, к которой стремится каждый человек – это счастье. А все остальные вещи и состояния (в том числе экономика) являются просто средствами достижения высшей конечной цели». То есть счастья. Ну и что зловещего в этой формуле либерализма? И как он способен погубить Россию?
Да, спросит проницательный читатель, а с какого бока этой тирады найдется место экономике? На этот вопрос исчерпывающе ответил Хайек: «Экономический контроль неотделим от контроля над всей жизнью людей, ибо, контролируя средства, нельзя не контролировать цели». Вот так с небес мы спускаемся, например, к реформированию Академии наук, в результате чего ученый должен каждый полет мысли согласовывать с чиновником. А также к снесенным в Москве павильонам и трясущимся от страха предпринимателям.
Однако и действия людей, свободно стремящихся к своему маленькому счастью, нуждаются в координации. Во времена СССР это пытались делать с помощью тотального планирования. (Не путать с индикативным планированием, когда правительства разных стран, кроме России, отслеживают балансы и связи макроэкономических показателей!). С советских времен память сохранила, по крайней мере, два морально-обязывающих постулата: «План – это закон» и «Прежде думай о Родине, а потом о себе». Однако в конце 80-х хорошо знакомый мне Григорий Ханин, экономист из новосибирского Академгородка, доказал, что ни одна пятилетка не была выполнена. А второй постулат с блеском опровергли на Западе: если большинство населения достигает своих высших целей, то Родина сильна и обильна. Обратной логики просто не существует.
Другими словами, в либеральном обществе действия людей координируют не планированием каждого чиха, а с помощью конкуренции и сотрудничества. Однако и эти инструменты в сегодняшней России сведены на нет. Конкуренция худо-бедно работает в торговых сетях, в финансах, а в других секторах её придушило тотальное владычество госкорпораций и придворных компаний. Ровно по этой причине не действует и другой важнейший механизм либеральной экономики: свободные цены. А они выступают в роли своеобразных светофоров: колебания цен отражают изменение конъюнктуры рынков. И предприниматели, отслеживая эти сигналы, решают, каких товаров производить меньше, каких – больше и какого качества.
Наконец, конкуренция умрет и не воскреснет, если её не охраняют и не развивают законы. Это понимали еще в древности. Само слово «свобода» впервые зафиксировано в Шумере в 3 тысячелетии до н.э. Судебник вавилонского царя Хаммурапи, появившийся в средине 3-го тысячелетия до н.э., французский историк Ж.. Эллюль назвал гением законодательного искусства. (В этот период на территории современной России «финский» Лес боролся с «арийской» Степью.) В Древней Греции законы Солона, написанные, кстати, всего за год, без изменений действовали 5 веков, а в России выборы в Госдуму каждый раз идут по новым законам. Догадываетесь – зачем? Римские «Законы XII таблиц» (5 в. до н.э.), созданные по требованию плебеев и уравнявшие их в правах с патрициями, 6 веков спустя философ и оратор Цицерон комментировал так: «Для всякого, кто ищет основ и источников права, одна книжка XII таблиц весом своего авторитета и обилием пользы воистину превосходит все библиотеки философов». Эти законы заучивали в школах Древнего Рима наизусть «как необходимую песнь», а в наших школах собираются ввести пение гимна России и таким способом выращивать патриотов. Может, потому так много правовых нигилистов?
С легким преувеличением наши законы я приравнял бы к китайским периода династии Хань (III в н.э.): они вроде бы есть, но проку мало, поскольку «через сеть закона могла проскользнуть рыба, заглатывающая корабли». Российские правоведы утверждают: законы низкого качества принимаются намеренно, чтобы отдать их исполнение на произвол каждого районного прокурора и полицейского. Судьи же, воспользуюсь опять изречением Цицерона, «лишь присутствуют, следуя долгу, но молчат, избегая опасности». Молчат, потому что настоящими судьями нередко выступают чиновники. Вернусь к московской «ночи длинных ковшей». Мэр Собянин, оправдывая разгром павильонов, заявил: «нельзя прикрываться бумажками о собственности, приобретенными явно жульническим путем», а глава президентской администрации Сергей Иванов сказал, что «эти гадюшники» не имеют отношения к малому бизнесу и обычно являются «рассадниками криминала и антисанитарии». И какой судья теперь рискнет открыть рот?
Почему уровень жизни людей на Западе вызывает зависть и злобу россиян? Ответ еще в конце XVIII начале XIX века сформулировал Гегель: «...человек, как таковой, свободен, свобода духа составляет самое основное свойство его природы; это сознание сперва появилось в религии..., но проведение этого принципа в мирских делах являлось дальнейшей задачей, разрешение и выполнение которой потребовали тяжелой продолжительной культурной работы; ... это внедрение и проникновение принципа свободы в мирские отношения...».
Выходит, страны цивилизованные со временем стали таковыми, поверив Гегелю и следуя его философии. А нам больше века вдалбливали, что гегельянство – гнилой идеализм, что наше учение и спасение – материализм Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. И вдолбили так, что в Советском Союзе и в новейшей России от базиса остались рожки да ножки, а от общественных отношений – сомнительные «духовные скрепы».
На снимке: здесь была торговая точка...
