Не удивляйтесь и не смотрите в окно. Тем более не хватайтесь за зонтик: от этого дождя не нужно защищаться, а от сумерек не стоит прятаться – лучше раствориться в их вневременной невесомости, полюбоваться блеском крыш под водяными струями, вдохнуть запах влажной земли и листвы – умытой, сочно-темной.
Вглядеться в колдовскую гладь подернутых туманом озер, прогуляться по деревянным тротуарам улиц-призраков, среди домишек цвета осенних лесов и трав, под небесами удивительных вечерних оттенков. До лодок у закатной реки, до старой церквушки под растущей луной, до первых проблесков синевы, особенно ясной и желанной после дождя... До Тюменского музея изобразительных искусств, где весь октябрь работает выставка Юрия Рыбьякова "Пленэр. Заповедные места".
Он полагает, что должен был стать архитектором. Ведь первые его впечатления о настоящей красоте, сотворенной разумом и руками человека, связаны с Тобольским кремлем: жил прямо на Красной площади, в школу ходил мимо Софийского собора, бродил по городу, по окрестностям, впитывая душой гармонию старых кварталов нижнего посада, живописную прелесть картин природы, такой непостоянной и всегда совершенной, – не зная еще, что увиденное в детстве останется для него мерилом прекрасного на всю жизнь.
"В 17 лет я уехал, но Тобольск снился мне ночами, я даже плакал... – рассказывает художник. – Ностальгия была – хотя в те времена я этого слова не знал. Потом вернулся на родную землю. И с тех пор пишу свою природу, свою архитектуру. Она мне близка и дорога". Жаль, природа отступает все дальше, а архитектуры становится все меньше – разрушается, горит, сносится, перестраивается, осовременивается. И неповторимый сибирский колорит двух главных для мастера городов – Тюмени и Тобольска – исчезает вместе с постройками. Ему отчаянно жаль прежних, деревянных, улиц – Свердлова, Сакко, Ванцетти, Даудельной, Комсомольской, Орджоникидзе. Создать бы вовремя архитектурный музей-заповедник...
Сегодня таким заповедником стали произведения самого Юрия Рыбьякова и других художников, влюбленных в уникальную тюменскую старину. Выставка, словно машина времени, позволяет нам заглянуть в прошлое: увидеть деревни, которых больше нет, узнать, какими были 30–40 лет назад города региона – Тюмень, Тобольск, Салехард... Эти картины – сами теперь памятники истории. Утратишь – и не восстановить, не повторить, а память человеческая, увы, недолговечна. Не зря художник подчеркивает: если мы знаем, как выглядела жизнь сотни и тысячи лет назад, то лишь благодаря изображениям на амфорах, фресках, холстах... Он чувствует себя спасителем родного края и признается: "Моя душа остается в моих работах".
Формально творческая биография Рыбьякова умещается в нескольких строках. Учился в изостудии при Доме народного творчества в Тюмени, в вечерней художественной школе, окончил худграф Нижнетагильского пединститута. Преподавал в художественной студии при Тюменском инженерно-строительном институте, в ДХШ и Тюменском госуниверситете. Член Союза художников с 1989 года. Удостоен премии А. Мурычева "За создание городского пейзажа" и дважды – премии А. Митинского "За создание сибирского пейзажа". Произведения находятся в коллекциях Тюменского музея изобразительных искусств, Томского областного художественного музея и в частных собраниях России, Польши, Чехии, Германии... даже Алжира и Канады.
Но сколько всего осталось между строк! "Я всю жизнь стремился быть художником, – вспоминает Юрий Антонович. – Не знаю, почему, но тяга такая была у меня с детства. Первый этюд написал лет в пятнадцать. Поехал на велосипеде за город – там, в оврагах под Тобольском, и написал... А краски акварельные выменял на коньки у какого-то мальчика. Материалов тогда не было. Я собирал и сдавал в утильсырье бумагу, кости, тряпки. На вырученные деньги покупал книги, учебники, тетради, альбомы для рисования. Литературы по изобразительному искусству не было, школ художественных не было... Даже потом, после армии, когда я жил в Тюмени, приходилось ездить в Москву за этюдником, бумагой, карандашами, красками, кистями. За желание работать приходилось бороться. И это желание есть у меня до сих пор. Особенно хочется писать осенью, когда природа увядает, кругом золото... Прекрасная пора!"
Первых профессиональных наставников Рыбьяков нашел только в Тюмени, но и тогда, и после не переставал брать уроки у лучшего из педагогов... "Природа – мой главный учитель", – снова и снова повторяет художник. Работал он сначала оформителем на мебельной фабрике "Заречье", где в его распоряжении было сколько угодно ватмана и гуаши, потом макетчиком в институте "Гражданпроект", наконец устроился в Художественный фонд. Гуашь долго оставалась одним из любимейших его материалов. Как-то из северной командировки Рыбьяков привез целую серию пейзажей, написанных гуашевыми красками. Председатель Тюменского отделения Союза художников Александр Новик высоко отзывается о работах того времени: "Это прекрасные гуаши".
Сейчас, в свои 75, Рыбьяков отдает предпочтение акварели: "Масляные краски медленно сохнут, их тяжело носить, я пишу маслом только в Тюмени. Раньше гуашь возил с собой, но она тоже тяжелая. Сейчас, если еду куда-то, беру маленький этюдник, акварельные краски и папку акварельной бумаги. Очень удобно. Акварель – доступный материал, легкий, быстро сохнет, в папку положил – и пошел". Он жалуется на боли в суставах, но если представляется возможность попутешествовать, не отказывается. "Максимилиан Волошин сказал красивую фразу: "Для того чтобы узнать страну, необходимо ощупать ее подошвами своих ног". Я прошагал с этюдником много сотен километров – и в жару, и в снег. Был на Байкале, в Туркмении, в Узбекистане, в Казахстане, на Севере, вплоть до Ямбурга".
Если бы Юрию Антоновичу потребовалось громкое прозвище, можно было бы смело наречь его "королем пленэра". Масляную живопись художник обычно дорабатывает в мастерской, но прежде непременно пишет этюды – без этого творческий процесс теряет для него смысл. "Там особое состояние, которого в мастерской никогда не придумаешь, не найдешь. Пространство тебя обволакивает... Где бы я ни был, пейзаж, архитектуру всегда писал только с натуры. Без натуры не могу ". А лучшие материалы для работы под открытым небом – все те же гуашь и акварель, позволяющие создать моментальный портрет изменчивой природы. Именно эти прекрасные мгновения, пойманные стремительной и вдохновенной кистью Юрия Рыбьякова, составили экспозицию "Пленэр. Заповедные места".