но факт, что называется, налицо
Выбирая тему, я, как правило, отталкиваюсь от заметного события. На сей раз повод необычный: событие в намеченный срок не состоялось, а повод-то был. Да еще какой!
Словом, 25 сентября намечался отчет правительства страны перед Госдумой о выполнении антикризисного плана, но его перенесли на середину октября. Однако текст депутатам предоставили, а шила в мешке, тем более – русском, не утаишь. К утечкам добавился свежий доклад Счетной палаты РФ, и перенос даты стал ясен: план провален. До сих пор принято только 63% нормативных актов, а исполнено лишь 28% мероприятий. Провал закладывали уже на этапе подготовки. Мало того, что в законах и актах описывались общие результаты мер без конкретных показателей, но закладывалась и убогая идеология. В программе, по мнению академика Абела Аганбегяна, «нет главного – политики форсированных инвестиций, сокращения сверхвысокой инфляции, прогнозного снижения ключевой ставки Центрального банка. Там ничего нет о развитии высокотехнологических отраслей, переходе на инновационный путь развития, коренном изменении экономики и экспорта – слезть с нефтегазовой иглы. Нет и радикальных мер стимулирования экономического роста и продолжения экономических реформ».
На туманные хотелки программы наложилась путаница с распределением средств. Для борьбы с кризисом в этом году из бюджета отраслям и компаниям выделили более 600 млрд руб., плюс 206 млрд с лишним направили в антикризисный фонд. Однако к 1 сентября правительство распределило только 163,6 млрд. Например, так и не дошли 4,5 млрд до Агентства ипотечного жилищного кредитования, и из 22,5 тыс. заёмщиков, подходивших под сверхжесткие критерии, ни один поблажками не воспользовался. Эксперты назвали этот закон мертворожденным. Минпромторг из 5 млрд получил меньше половины, и большая часть заявок на субсидии по импортозамещению зависла. Фонду содействия развитию малых предприятий полагается 5 млрд, однако перечислили только 991,5 млн. «А малый и средний бизнес, – говорит Евгений Надоршин, главный экономист АФК «Система», – больше всех страдает в этой фазе кризиса. Поддержка у него мизерная, однако и её правительство реализовывать плохо умеет, поскольку нельзя всех предпринимателей собрать, спросить, у кого какие проблемы. Стандартные механизмы здесь не подходят, а индивидуальные у нас традиционно работают плохо».
Однако даже полученные средства раздают медленно. Например, программа госгарантий по кредитам исполнена лишь на 44%, а по облигационным займам и кредитам системообразующим компаниям гарантий вообще не дали. Свою лепту внесли и регионы: остатки субсидий, по которым они так и не заключили соглашения, составили почти 60 млрд.
Первые тромбы возникают на верхних этажах. Деньги лежат, пока идет обоснование проектов. Потом выясняется, что насчитали лишнее или инфляция требует корректировок, объясняют чиновники аудиторам. Это верно, время не самое комфортное. Но такие ситуации и проверяют квалификацию чиновников, а она частенько оставляет желать лучшего. Мне кажется, например, что поправки на инфляцию, когда валютный курс скачет чуть не ежедневно, можно пересчитывать бесконечно. Но стоит ли того копеечная экономия? Ведь падение валового продукта за время этих пересчетов принесет гораздо больше убытков. У оставшихся без денег компаний падает производство, а вслед за ним – и доходы работников. Люди поджимают потребление, которое тормозит экономику. Вот круг и замкнулся! Не рациональнее ли зафиксировать курс рубля, скажем, на дату принятия закона и, ориентируясь на него, перечислять выделенные средства? Однако последнее слово остается за Минфином, который всегда неохотно расходует деньги, а в кризис – тем более. Словом, политические обещания компаниям дали, но до последнего тянут кота за хвост. Наталия Акиндинова, директор Центра развития ВШЭ, считает, что время уже упущено: «В какой-то момент чиновникам показалось, что всё наладится само собой, и антикризисные меры не использовались. А сейчас реализовать всё уже не получится».
В пасынках, как водится, оказалось сельское хозяйство. Премьер Медведев обещал, что субсидирование сведет процентную ставку по кредитам на посевную до 5-10%. На деле она составила 25%, а потребность в займах у аграриев удвоилась. По антикризисному плану аграриям дополнительно выделили 50 млрд. До сих пор прошло только 3 млрд. К осени финансовое положение сектора стало критическим: ресурсы подорожали в 1,5-2 раза, а закупочные цены государство в лучшем случае отпустило чуть-чуть, опасаясь скачка инфляции и социального недовольства. Но если эти цены и дальше не будут покрывать издержки, то банкротство компаний и фермеров станет массовым. А если отпустить закупочные цены – население тут же ощутит всю прелесть ситуации на своих кошельках.
Куда подует ветер – это можно понять уже сегодня. Например, правительство на 2 млрд увеличило уставной капитал Росагролизинга под льготную программу лизинга высокопроизводительной техники российского производства. Но саму программу чиновники даже не написали! Компания получила деньги, и, не мороча головы, положила на свой счет в банке. Условия аренды техники при этом не изменила! Тем не менее, согласно утвержденному на 2016 г. бюджету, Росагролизингу полагается новая порция поддержки. Можно догадаться, куда она пойдёт. Смотрите, что получается. ЦБ, взвинчивая контрольную ставку, якобы борется с инфляцией, попутно преграждая реальному сектору доступ к дорогим кредитам. А бюрократическая вертикаль, вместо того чтобы быстрее довести деньги до бизнеса, выстраивает свои преграды. Так что экономика в итоге стонет под двойным прессом.
Однако львиную долю по антикризисному плану – 1 трлн руб. – экономике предписано получать через банки. Но этот канал забит разнообразными тромбами плотнее, нежели описанные выше. Во-первых, банкам дали не живые деньги, а облигации федерального займа (ОФЗ). Власти предполагали, что, закладывая эти бумаги в ЦБ, банки станут кредитовать реальный сектор. Ожидался и второй эффект: ОФЗ докапитализируют банки, улучшат их нормативы достаточности капитала. Однако и эта финансовая лодка разбилась о российские утесы. Эксперты уже назвали эту меру «попыткой побороть раковую опухоль с помощью бактерицидного пластыря». Дело в том, что основной пакет ОФЗ достался крупным банкам с участием государства. Но одни в такой помощи не нуждаются, а другим никакой корм не впрок. Например, Внешэкономбанк скромно рассчитывает на 1,3 трлн и в 2016 году, хотя его убытки от сомнительных проектов государства только в 2015 году перевалили за 30 млрд. Так что дополнительные деньги эти убытки только преумножат – ведь бюрократия быстрее не стала шевелиться даже в кризис. Средним же банкам достался крохотный пакет ОФЗ, хотя использовать бумаги сполна невозможно: дорогущие кредиты бизнесу не по плечу. Что же говорить о мелких банках, составляющих большинство? Они барахтаются самостоятельно.
Почему правительство использовало триллион сомнительным методом? Мне кажется, проклиная коварный Запад, финансовые власти, тем не менее, пытаются копировать практикующиеся там методы, которые России противопоказаны. Чтобы понять это, достаточно несколько сравнений. Доля наших банков в общем объеме инвестиций, по данным академика Аганбегяна, мизерна, меньше 9%, а в США и Германии – от 30 до 50%. Почему? Да потому, что вся наша система хилая. В прошлом году величина банковских активов впервые в истории сравнялась с годовым валовым продуктом России, и некоторые чиновники возгордились, кивая на США: мол, и там эти два показателя сопоставимы. Однако радоваться-то нечему: ВВП России по курсу на конец 2014 г. не дотянул до $1,9 трлн, тогда как американский превысил $17 трлн. Значит, таковы и банковские активы двух стран. А в ЕС и того круче: величина банковских активов – 300% ВВП, который практически равен американскому! Стоит ли сравнивать несравнимое?
Хилость наших банков, а главное – отсутствие у них «длинных» денег – тоже имеет причины. Разумеется, сказались короткая рыночная история и язвы первоначального накопления капитала. По мнению Василия Солодкова, директора Банковского института ВШЭ, с момента рождения основой устойчивости банков были валютные спекуляции. А с середины 90-х крупные компании, как правило, выходили прямо на ведущие транснациональные банки, игнорируя отечественные. Вот они и прозябают до сих пор. Мало того, кредитуясь на Западе, наш бизнес предпочитал туда же инвестировать. В основном из-за уродливого делового климата на родине. За её пределами в итоге возникли активы, сопоставимые с отечественными. «Россия (относительно размеров своей экономики) масштабно кредитует остальной мир. Разумность такой политики в условиях острого недоинвестирования собственной экономики вызывает большие сомнения», деликатно пишет А.В. Алексеев, научный сотрудник Института экономики СО РАН.
Не спасают и вклады населения: из-за инфляции и пляски валютного курса люди не рискуют открывать вклады больше, чем на год. Для крупных проектов такие «короткие» деньги не годятся. «В итоге реальным источником «длинных» денег является ЦБ, что противоречит его основным функциям. Когда риски кредитования долгосрочных проектов с большими сроками окупаемости влачит эмиссионный центр – ЦБ, то он и убытки гасит, печатая все новые и новые деньги. А это – стабильный рост инфляции, который мы и наблюдаем», – говорит Солодков.
Кроме того, в России с её огромной территорией до сих пор не выстроили многоуровневую систему банков. А вот здесь не грех позаимствовать опыт США. Там одни банки могут работать на федеральном уровне, другие – только в конкретном штате и даже округе. К ним предъявляют разные требования, там и разный набор операций. Например, в мелких банках за счет облегченного регулирования депозитные ставки, как правило, выше, чем в федеральных, а кредитные – ниже. Использование в каждой нише своих финансовых инструментов позволяет снижать риски, а значит, и убытки. Но в России такой опыт, что называется, в упор не видят. Уже вымываются небольшие и средние банки, а ведь они ближе всех к населению и мелкому бизнесу.
А еще кризис совпал с чисткой системы. Чуть не каждую неделю банки лишаются лицензий. Можно с пеной у рта спорить, то ли время выбрано для этого? Однако, мне кажется, нынешнее руководство ЦБ оказалось перед выбором меньшего из двух зол. Закрой глаза на гнойники системы – утекли бы не сотни миллиардов, а триллионы.
По словам зампредседателя комитета Госдумы по промышленности Павла Дорохина, антикризисные действия правительства слабы. Депутат намерен поставить вопрос о смене персонального состава финансово-экономического блока. Правда, на поддержку думского большинства в этом вопросе рассчитывать не приходится.
Да, мы в курсе вменяемости нашего парламента...
