Тюменская филармония обвешена разноцветными афишами, зазывающими поклонников искусства в сию обитель муз. И первой гостеприимно распахнувшей двери концертного зала имени Юрия Гуляева стала Терпсихора – покровительница танца.
Музыковед Надежда Коваленко поздравила зрителей с открытием нового концертного сезона и представила им ведущего цикла балетных концертов «Па-де-труа», обозревателя журнала «Балет» Романа Володченкова.
Сам он в этот вечер не танцевал, а предпочел прочитать зрителям лекцию об эпохе романтизма, иллюстрируя ее видеорядом и живым исполнением сцен из классических балетов. Выступали не только артисты из московских театров, пожалуй, лучшими в этот вечер стали солисты Воронежского театра оперы и балета Юлия Непомнящая и Иван Негробов. Они получили самый большой венок оваций от тюменской публики.
На следующий вечер зрителей пригласили еще две музы – Эвтерпа, опекающая лирическую поэзию и музыку, и Эрато, понимающая толк в любовной поэзии. Под сенью их выступил Уральский государственный русский оркестр под управлением Леонида Шкарупа. Звучали произведения композитора Андрея Петрова. Солисты и сам оркестр очаровали тюменцев, и я думаю, что на следующих концертах поклонников прибавится.
Через день Мельпомена пригласила в концертный зал имени Гуляева ценителей поэзии на встречу с народным артистом России Евгением Князевым. Дом из стихов оказал на меня такое воздействие, что я и отчет о его спектакле начал рифмовать:
Он вышел на сцену, резкий, как «Нате!»,
И, не мучая микрофон в паутине проводов,
Произнес вроде бы обычным голосом:
– Я дом построил из стихов!
Начав свое выступление, Князев сказал: «Свою поэтическую программу я назвал по первой строчке стихотворения Николая Асеева: «Я дом построил из стихов...» и посвятил этот цикл поэзии советского времени, которая, на мой взгляд, незаслуженно забывается. Фундаментом этого дома являются строки Владимира Маяковского!»
Князев читал стихотворения то бурно, то меланхолично – как требовал произносимый текст, практически не делая остановок между произведениями. Восторженная публика только начинала аплодировать, а артист жестом останавливал разгорающиеся эмоции и продолжал.
Потом была проза. «Пиковая дама» Пушкина. Князев играл один за всех: за автора, Лизу, Германна – а действие становилось таким зримым, будто нам показывали кино. Когда подошла картина смерти старой графини – у Князева изо рта пошла пена. Зал буквально взорвался от восторга, завалив артиста цветами.