Говорить о личной жизни актриса Алена Бабенко не любит, но ведущей Кире Прошутинской доверила свои тайны. Женский разговор с заслуженной артисткой России Аленой Бабенко смотрите в программе «Жена. История любви» в пятницу, 25 сентября, в 22.30. А пока – фрагмент беседы ведущей с актрисой.
– Вы как-то сказали: «Я не понимаю, когда говорят: «Я не прощаю предательства». Есть ли у вас причина, из-за которой вы стали считать, что предательства, как такового, не существует, или оно простительно?
– Я вообще считаю, что человеку все можно простить. Почему? Потому что это как раз очень интересно – докопаться до причин этого предательства. У меня было это предательство, сильное, мне непонятное. Пятнадцать лет я не могла понять, почему человек меня предал? Почему внезапно? Еще в студенческие годы я должна была выйти за него замуж. Он писал письма, я бросала все, летала к нему в Москву. И потом вдруг внезапно – раз и... перевертыш. Он женился и мгновенно исчез из моей жизни. Я уже вышла замуж, у меня уже родился ребенок, а меня это преследует. Я все время думала: а как же он живет с женой, неужели он ее любит, как он ее может вообще после всего этого любить? Единственный способ избавиться от этого – простить. Как только я его простила, все сразу ушло. Я видела его потом, посмотрела ему в глаза. Мне было интересно, как он будет смотреть на меня? А у него в глазах не было не то что чувства, не было ничего! У него была улыбка на лице, как будто не произошло ничего.
А потом был еще удивительный случай, когда спустя лет десять вдруг оказалось, что подруги знали все, и никому даже не пришло в голову хотя бы мне намекнуть о том, что я напрасно трачу свои чувства. Это было еще одно предательство, у меня прямо все сжалось внутри. Я посмотрела другими глазами на моих лучших подруг детства. Я подумала: и что мне сейчас делать? Просто отрезать, не звонить больше, не общаться и все?! И какое-то время я это пережила и простила, отпустила это. Но вот сейчас рассказываю, опять эта боль возвращается, она просто накатывает на меня. Надо обладать характером и смелостью, чтобы уметь, понимая, что ты предаешь кого-то, пойти на разговор и объясниться.
– Какой вас хотели в детстве видеть родители?
– Мне кажется, мама и папа меня не обучали, а просто являлись примером для меня. Мне очень нравилось, что они могли скрывать от меня те вещи, которые сейчас, допустим, общаясь с сыном, я могу себе позволять. Я не могла знать, что мама курит, сколько они там выпивают, все это было, но я этого не знала... Для них было чрезвычайно важно, чтобы у меня не было плохого примера.
– Вы были послушной, хорошей девочкой?
– Нет, я была отвратительным ребенком. Ой, я бы, наверное, с ума сошла с таким ребенком, как я! И когда появился Никита, как он рос, себя вел, я подумала: «Господи, за что мне такой подарок?»
– Говорят, что только из непослушных детей вырастают очень яркие личности. О чем мечтала маленькая Алена?
– Я мечтала быть балериной. Очень любила ходить на цыпочках. У меня было упражнение: от одного дерева до другого, это примерно двадцать метров, надо было пройти на цыпочках, не цепляясь за деревья. Мне почему-то казалось, что это очень круто, что так я стану балериной.
– Вы уезжаете из родного дома из Кемерово и поступаете в Томский государственный университет на факультет прикладной математики и кибернетики. Почему?
– Мне очень нравились математика и физика. И потом папа инженер. Тогда только начиналась история с компьютерами, это было интересно.
– Я понимаю, что девушек на этом факультете было не так много. За вами сильно ухаживали?
– Конечно, ухаживали. А как же! Мне это очень нравилось. Я надружилась вдоволь в институте. Я просто открывала для себя какой-то другой мир, другие отношения, другую степень свободы. Когда можно ночами не спать, гулять, переписываться. Ой, как мне это нравилось! У нас общежития стояли друг напротив друга. Ночью ты берешь фонарик и списываешься с противоположным окном, с кем-то смигиваешься и начинаешь писать этим фонариком, переписываться.
– Ну, это эпизод для фильма хороший. Но почему студентка Томского университета совершенно неожиданно для многих попала в Москву на пробы к фильму Карена Шахназарова?
– Это тоже мистический сюжет. Искали исполнительниц на роли дочерей Николая II в фильм «Цареубийца». Приехала помощница режиссера в Томск. И ей попались мои фотографии черно-белые. Меня вызвали на пробы на «Мосфильм». Когда я приехала на киностудию, вела себя, как нахальная провинциалка. Я сидела в гримерке с Олегом Ивановичем Янковским. Вдруг услышала, как он сказал: «У меня болит голова». А я подошла и сказала: «Я могу вам снять головную боль. Не бойтесь». И я стала ему руками с головы «снимать» головную боль. Поводила руками над его головой, поводила и спрашиваю: «Ну, как?». Он сказал: «Лучше». Я тогда не понимала этой иронии, была абсолютно убеждена, что сняла головную боль. А потом были пробы. В результате: «Спасибо большое, до свидания». Я вернулась, конечно, расстроилась. Как-то интуитивно понимала: я же не училась этой профессии, как я могу вообще попасть в кино?
– Как встретились будущий кибернетик, который так и не стал кибернетиком, и режиссер кино и телевидения Виталий Бабенко?
– Он тоже сибиряк из Томска. Один раз зимой Виталий привез короткометражный фильм по пьесе Чехова «Чайка». Там была интересная история, которая могла бы произойти с Ниной и с Треплевым после их смерти. Я помню, что меня поразило в этом фильме то, что он шел полчаса, а я не заметила, как прошло время. Тогда и случилась наша встреча.
– Это была любовь в чистом виде или с долей расчета, ведь этот человек из Москвы, человек творческой профессии?
– У меня никогда не было мысли уехать в Москву. Это были кристально чистые чувства.
– Ваш нынешний супруг Эдуард Субоч. Как вы познакомились?
– Я была на фестивале в Сочи. Мой директор, агент меня заставляла куда-то ходить, фотографироваться. Как-то она мне говорит: «С тобой хочет познакомиться Эдуард». А я не расслышала и сказала: «Какой еще Ягуар? Еще не хватало мне знакомиться с каким-то Ягуаром». Мне он не понравился совсем. Он привел нас на какой-то пляж и... уснул. И я сказала: «Хорошего ты нашла себе парня». А потом мы пошли на какой-то фильм, на вечеринку... Эти отношения запросто могли не закончиться браком. Мы расставались, сходились. У меня не было опыта борьбы за любовь. Мне казалось, что это очень унизительно даже для меня. Позже я обнаружила в себе другого человека, другую женщину, которая умеет слышать, понимать, видеть какие-то вещи, уважать, учитывать обстоятельства. Я не зря перепутала когда-то его с ягуаром: Эдуард порвет на клочки любого человека, который подступится, посягнет на счастье его семьи. Он – абсолютная стена.
– Ваш сын Никита женился, у него семья, и, вполне возможно, что появится кто-то маленький. Глядя на вас, такую молодую и красивую, романтическую, очень трудно произнести это слово. Как вы относитесь к тому, что в какой-то момент...
– Ой, прекрасно! Прямо чудесно отношусь. Я им говорю: «Быстренько слепили семью, родили детей и работайте. Дальше будет не до детей, ни до чего вам не будет дела».
– Если женщина счастлива, если она любит и любима, работа, карьера, популярность – они важны? И если сравнивать драйв от любви и драйв от творчества, что сильнее?
– Какой сложный вопрос... Мне трудно выбрать. Я всегда мечтала, чтобы в моей жизни был драйв от любви и драйв от профессии, без которой я жить не могу точно. Долговечнее, конечно, любовь. Профессия, она рано или поздно закончится. И если у тебя нет любви, тебе нечем жить.
Беседу записала Бернара Батталова.