Жили-поживали, звёзд с неба не хватали, вперёд не забегали, но и друг от друга не отставали три товарища: Степан – весельчак и задира, Яков – конопатый проныра, а Федот – малый ещё тот, сам себе на уме. Однажды гуляли и девушку-красавицу повстречали. Она была так прекрасна, что у всех троих сердца запылали любовью.
И вот уж сваты наперегонки поспешают.
От Степана – толпа голосящих с трёхрядкой.
От Якова – в кошёвке везут разных подарков полно лукошко, в придачу ещё и овечку.
А Федот – у лошадок, запряжённых в кошёвку, тайком давно уж подрезал гужи и постромки и с ухмылкой наблюдает в сторонке.
На крутом повороте не сдюжила сбруя. Резвые кони, почуяв свободу, потащили ямщика на потеху народу; с дороги смели сватов и Степана, порвали трёхрядку. Кошёвка, ухабы тараня по рыхлому снегу, с горки скатилась на речку. Насилу сваты отыскали в сугробе подарки с лукошком и белую овечку.
Сватам Федота дорога прямая, и торг уже в полном разгаре:
– У вас товар, у нас купец – из тёпла гнёздышка птенец; молод, статен и пригож, в терема он знати вхож.
Сваты чинно за стол круг самовара садились, но никак не срядились.
Не в чести у православного народа Федотова была порода. С явной обидою они удалились.
А тут в ворота стучится орава с лукошком и овечкой в придачу. Не столь уже полным лукошко то было, но все же никто не остался в обиде, и дело решили в наилучшем виде.
Свадьбу отыграли на славу – вволю попили, гарно попели, все гости от плясок изрядно потели.
Это только присказка, сказка впереди.
Вскоре Степан отправился за тридевять земель. Много рек и морей переплыл. Много диковинного повидал, но лучшей доли для себя не нашёл. Истосковавшись по родине, отправился в обратный путь.
А Федота съедала зависть, не мог он смириться, что родители девушки отказали выдать дочь за него. Затаил обиду и отправился к чернокнижнику и магу постигать чёрную магию. Через пять лет вернулся в родной город.
Яков же от счастья был на седьмом небе. Удача сопутствовала ему в торговых делах. Стали они с женой жить-поживать, добра наживать. Построили большой каменный дом, чудного малыша родили. Жить бы да радоваться, а Яков стал хмелем баловаться да скандалы закатывать. А проспится – сразу виниться:
– Уж ты прости меня, любушка-голубушка, не серчай, боле не повторится.
И не отвяжется, пока прощения не выпросит. Но одно дело зарок, если он впрок, а если слова забываются, то все повторяется. Стала жена его совестить:
– Меня тебе не жалко, так сынишку пожалей, какой пример ты подаёшь, он всё уже понимает.
Яков снова в ноженьках у жены валяется.
Прознала то теща, к знахарке пошла; та карты раскинула и говорит:
– Не в силах снять я сию порчу, уж дюже она сильна, от чернокнижника исходит.
Поделилась мать с дочкой страшной новостью, поплакали, поревели, и решила дочка сама пойти к Федоту. Тот встретил её у калитки, в дом пригласил, чаю предложил.
– Не за чаем пришла, Федот Гордеич, а с просьбой великою. Оставь ты нас, сделай милость, освободи супруга моего от тягот непомерных, век за тебя молиться буду.
– Не молитвы мне твои нужны, а ты, сокровище моё заветное, полюбил я тебя с первого взгляда, и нет мне покою. Брось мужа, с дитем тебя возьму, на руках носить буду, все, что ни пожелаешь, исполню.
– Ишь, что удумал, да как только язык твой повернулся такое молвить.
– Всё равно ты будешь моей, – схватил её в объятия, стал целовать. Насилу вырвалась и, убегая, услышала:
– Через три дня приду за ответом, хорошенько подумай.
Три дня и три ночи муж не приходил домой. Бедная женщина вся извелась, не сомкнув глаз всё это время. На четвёртый день явился к ней Федот.
– Котик, – говорит мать сынишке, – возьми мячик и поиграй в своей комнате, мне нужно поговорить с дядей.
В глазах колдуна в этот миг мелькнули искорки, подумал: «Неплохо, пусть мальчик будет морским котиком».
Как только закрылась за мальчиком дверь, он сразу превратился в деревянного детеныша морского котика с мячиком на носу.
– Надеюсь, ты приняла правильное решение, – спрашивает Федот. – Муж тебе изменяет, и ты вправе требовать от него развода. Что надумала?
– Да, я очень хорошо подумала; вот тебе бог, а вот порог. И больше чтоб ноги твоей не было в этом доме.
– Нет, ты выйдешь за меня замуж...
В это время вошел Яков и закричал на жену:
– Куда это ты собралась? – И, не дожидаясь ответа, хватает колдуна за шиворот, вытаскивает его на крыльцо и дает коленом под зад. Колдун спотыкается о ступеньку и падает. Яков возвращается в дом и продолжает кричать:
– Ишь чего удумала, шашни заводить, пока меня дома нет! Хвост распушила, кобыла ты этакая, я тебе покажу, хвост-то повыдеру.
А колдун, отряхиваясь, злобно улыбнувшись, прошептал:
– Твои, Яша, речи да моим пожеланиям встречу.
Жена упала супругу в ноги и запричитала:
– Что ты наделал? Федот стал колдуном, он навел на тебя порчу, чтобы завладеть мной, сейчас он сживёт нас со свету.
– Что ты мелешь, белены объелась?
И вдруг осёкся, увидав, как протянутые к нему руки жены, а затем и ноги превращаются в лошадиные с копытами. Стал он рвать на себе волосы и кричать:
– Какой же я ирод, что же я наделал? Прости меня, моя любовь, за все, – крепко обнял жену, – какое я чудовище, прости, прости. Ну, я покажу этому выродку.
Колдун злорадно захохотал.
– Руки коротки, но я тебе пособлю, удлиню, и не только руки. Прощай, Яков, ты сам выбрал свою судьбу.
Вечером, за день до столь страшного события, прибыл Степан в свой родной город. До ночи просидел он с родителями, попивая после баньки запашистый чай из самовара, и те поведали ему о родственниках и его друзьях. Про Якова мать рассказала:
– Построил каменный дом, и родился у них мальчик. Жили они с женой в мире и согласии, пока не вернулся Федот. Положил он на супругу Якова глаз, а на самого навёл порчу; стал мужик пить-запиваться.
– Ну, я покажу этому Федоту.
– Ради бога, сыночек, не связывайся с ним, – взмолилась мать, – говорят, он стал могучим колдуном.
На другой день Степан отправился навестить семью Якова. Увидав дом за ажурным кованым забором, Степан остановился, чтобы как следует разглядеть его. В это время распахнулась входная дверь; из дома вылетает человек и скатывается по ступенькам крыльца. Степан, помня наказ матери, решил не вмешиваться. Но когда услышал угрозы в адрес друга и злорадный смех колдуна, ему стало не по себе. Вдруг началась страшная гроза. Федот ушёл. Никем не замеченный Степан вошёл в дом и увидел на полу две фигурки. Сначала он принял их за игрушки ребенка, но когда в одной из них узнал жену Якова, его охватил ужас. Образ полюбившейся девушки он пронёс через моря и страны, образ такой милый и доброжелательный, не раз спасавший его в критические минуты жизни. А на сей раз предстала она перед ним одеревеневшая, в глубочайшей тоске и печали. По непомерно длинной шее её вилась толстая коса, заканчивающаяся знакомой ему брошью, а туловище и ноги принадлежали неведомому животному. Вторая фигурка ничем не напоминала его бывшего друга. Туловище с горбом на спине, вместо лица клыкастая морда животного, между клыками торчит посиневший нос. Длинные руки заканчиваются длиннющими скрюченными пальцами. В соседней комнате нашёл на полу фигурку морского котика.
– Как только земля носит такого антихриста? Чтоб ему провалиться в тартарары.
Аккуратно сложив в саквояж хозяина то, во что превратилось несчастное семейство, отправился в церковь.
– Здравия желаю на многие лета, святой отец, – обратился он к попу.
– Сказывай, что привело тебя ко мне, сын мой, – ответствовал тот.
– Я пришёл к вам за советом и помощью, – и, выложив из саквояжа замысловатые фигурки, поведал батюшке о великом несчастии, приключившемся с семьей его друга.
– Ах он нечестивец, ах он христопродавец! Анафема ему и всему его роду, – долго возмущался святой отец.
– Что же делать, как тут быть, ведь голыми руками его не возьмёшь, ни молитва, ни анафема не помогут.
Много было вариантов, как устроить, чтоб никто не узнал, что приключилось с несчастным семейством, и в первую очередь, чтобы Федот не проведал, куда они исчезли, и не навредил им ещё больше.
Летняя ночь коротка, но до восхода солнца Степан был уже за двадцать верст, у избушки сказочника, который приютил его как-то на ночь в самом начале его скитаний по миру.
Степан рассказал о несчастье, постигшем семью друга, и спросил, не знает ли сказочник, кто бы мог вернуть им прежний облик. Тот долго и сосредоточенно рассматривал фигурки. Степан волновался: что, если сказочник не сможет ничем помочь, то семья друга навсегда останется просто чьими-то игрушками. После долгого молчания сказочник сказал:
– Я оставляю их у себя и попрошу царицу Ядвигу принять их под свою защиту в её царство-государство.
Это было мудрое решение.
Окончание следует.
