Алексис Ципрас встретился с Владимиром Путиным
Государственный визит в Россию премьер-министра Греции Алексиса Ципраса, состоявшийся на прошедшей неделе, вызвал крайне негативную реакцию в Европе. Греческого премьера обвинили в желании «продаться Москве» и выступить против европейского консенсуса на летнем саммите ЕС, где будет решаться вопрос о продлении санкций в отношении России.
Алексиса Ципраса сопровождали министр иностранных дел, первый заместитель министра финансов и министр экономики. Тон задавала греческая сторона.
Владимир Путин на открытой части переговоров рассказал коллеге про общие духовные корни, про удивительный характер отношений России и Греции... И чем больше он говорил, тем сильнее было ощущение, что российский президент едва ли не оправдывает Ципраса перед другими его коллегами за то, что тот приехал в Москву: ну, как ни приехать с такими-то корнями, открывает тему «Коммерсантъ».
Алексис Ципрас поздравил Владимира Путина с грядущим 70-летием Победы над фашизмом. Он напомнил об известном профессиональным историкам факте, что «по отношению к количеству населения страны Греция имела самые большие жертвы во Второй мировой войне». В Греции историю знают и ею дорожат.
Эта встреча разительно отличалась от встречи Владимира Путина с главой итальянского кабинета министров Маттео Ренци, состоявшейся буквально днями, после которой было объявлено: пресс-конференции не будет, лидеры решили «ограничиться заявлениями». Итальянские журналисты отнеслись к подобному шагу с нескрываемым возмущением (они так не привыкли) и обратились к российской стороне за разъяснениями. Но тут выяснилось, что «ограничиться заявлениями» Владимира Путина попросил сам Маттео Ренци.
В ситуации, когда представитель санкционирующего союза контактирует с лидером санкционируемого государства, любое слово может быть использовано против представителя. Ведь он в команде. И лучше не давать никому из других членов команды такого шанса.
А с другой стороны, если уж начал, приехал в Москву, то иди до конца – дай полноценную пресс-конференцию, где все в равной степени зависит не только от того, что ты скажешь, но и как.
Но Маттео Ренци не пошел. Итальянские журналисты спрашивали себя: пошел бы, например, Сильвио Берлускони. И сами же утверждали: конечно пошел бы! А если лидером Германии был бы Герхард Шредер?.. А Франции – Жак Ширак?.. То и никаких санкций бы не было.
С этим трудно было спорить. Потому что тут не с чем спорить. В Европе другие лидеры. И стоило появиться креативному лидеру, как коллеги по ЕС столько успели наговорить ему вдогонку, так настыдили, что простые протокольные слова Владимира Путина казались попыткой защитить греческого премьера от его заклятых друзей.
Алексис Ципрас, с которым Владимир Путин увиделся в первый раз, показал себя человеком, склонным к быстрым и волевым решениям. Да он и одет был так, что хотел это подчеркнуть, – без галстука. Это был первый лидер, который в таком виде появился в Представительском кабинете Кремля.
Он немедленно освоил кресло, в котором разместился, развалившись в нем с такой веселостью, что она не оставляла сомнений: человек чувствует себя в своей тарелке. Много рассуждал про общие традиции, общую борьбу, про отношения, которые «сохранились вне зависимости от обстоятельств».
Греческий лидер предложил хозяевам организовать полноценную пресс-конференцию, чего в Кремле уже давненько не делалось, наглядно продемонстрировав, что презирает всякие там соображения.
Между тем Владимир Путин поначалу был очень сдержан. Рассказал, что во время переговоров коснулись «перспектив реализации крупного инфраструктурного проекта, который мы называем «Турецкий поток», – ключевого проекта по транспортировке российского газа через Турцию на Балканы, возможно, в Италию, в Центральную Европу».
Упомянул про развитие туризма, про грядущий год России в Греции и год Греции в России и про то, что народы двух стран плечом к плечу сражались против фашизма...
Греческий премьер был содержательнее. Сразу заявил, что Греция – суверенная страна и что он намерен в Москве «возобновить усилия во все направления», чтобы вернуть экономические отношения к тому уровню, который по крайней мере был раньше (за прошлый год товарооборот упал на 40%).
Было такое впечатление, что Алексис Ципрас приехал в Москву повоевать с Евросоюзом. Он, конечно, сказал, что уважает обязательства своей страны перед ЕС, но намерен использовать «все возможности на международном уровне для продвижения интересов греческого народа».
И стал задавать вопросы: «Как увеличить греческий экспорт в Россию? Как можно снять российский запрет на ввоз греческих продуктов? Как увеличить энергетическое сотрудничество?..» Ему требовались ответы.
То есть бил он, можно сказать, наотмашь. И понятно кого.
Греческий лидер более определенно высказался и про газ (две трети газа, который импортирует Греция, – российский, а своего газа у нее нет!). Греческий трубопровод, по его словам, начнется на турецко-греческой границе и раскинется по Евросоюзу «с полным соблюдением законодательства ЕС».
Украина, по словам Алексиса Ципраса, беспокоит Грецию с точки зрения защиты интересов «десятков тысяч украинцев греческого происхождения, проживающих в основном в Мариуполе и в соседних регионах».
И тут он тоже оказался безупречен: никто после этого не назовет интерес Греции к событиям на юго-востоке Украины избыточным. У кого из партнеров по ЕС, в конце концов, живет такое количество соотечественников, да еще и в Мариуполе? У Ангелы Меркель? У Франсуа Олланда?
Первый же вопрос греческого журналиста был про возможную финансовую помощь Греции.
– Греческая сторона не обращалась к нам ни с какими просьбами о помощи, – быстро сказал Владимир Путин.
На самом деле все оказалось несколько сложнее. Владимир Путин объяснил, что совместные проекты, которые может прокредитовать Россия, способны быстро начать приносить доходы. Например, трубопровод... «Речь идет о сотнях миллионах долларов за транзит! То есть просто так!». И «из этих доходов могут быть погашены эти кредиты».
Кроме того, по словам российского президента, наша страна может поучаствовать и в программе приватизации, если Греция объявит о ней (а судя по всему, объявит), и главное для России в этой ситуации – чтобы «российские компании не были поставлены в худшие условия по сравнению с конкурентами». Ни о чем больше он на переговорах, по его словам, и не просил.
То есть в таком случае эти компании и так выиграют все, что захотят. А интересуют Россию, сказал Владимир Путин, порты, аэропорты, трубопроводные системы.
Наблюдатели отмечают, что переговорщики демонстрировали высший пилотаж жанра. К примеру, Владимир Путин и Алексис Ципрас договорились о том, что российское эмбарго на поставку греческих продуктов в Россию можно преодолеть, не нарушая никаких правил (в том числе и установленных самой Россией) – обойти с помощью создания совместных предприятий.
При этом греческий премьер ловко маневрировал между интересами России, ЕС и своей страны. Отвечая на вопрос об отмене санкций, которые он только что назвал порочными, Алексис Ципрас, например, заявил, что это европейская проблема и что для европейской проблемы будет найдено европейское решение. И твердо заявил, что глубоко ошибаются те, кто думает, что Греция потеряла свою геополитическую динамику.
Греческий народ должен гордиться одной только этой фразой своего лидера, заключает «Коммерсантъ».
Визит премьер-министра Греции Алексиса Ципраса в Москву был воспринят в Евросоюзе с большим напряжением, ссылаясь на экс-дипломата и политического аналитика Мелкулангара Бхадракумара, отмечают РИА «Новости». Брюссель опасается углубления сотрудничества двух государств.
В Европе были уверены, что Ципрас едет в РФ заключать «фаустовскую сделку»: просить финансовой помощи, внося при этом раскол в санкционную политику ЕС по отношению к России. Однако истинной целью греческого премьера было проведение «субстантивных, конструктивных и открытых» переговоров, отмечает господин Бхадракумар, поскольку обе стороны понимают, какие выгоды может принести Москве и Афинам многостороннее и долгосрочное сотрудничество.
«Под «помощью» мы можем понимать и другие вещи, например, торговлю и инвестиции. С одной стороны, Россия выразила желание инвестировать в Грецию, рассчитывая на доходы от транзита газа на юг Европы по газопроводу «Турецкий поток» через территорию средиземноморского государства. С другой стороны, сотрудничество крайне выгодно и для Афин – там могут получить существенную скидку на газ. Кроме того, средства могут быть инвестированы в инфраструктурные проекты, строительство портов, аэропортов».
В глобальном смысле «российско-греческий проект» может стать генератором доходов, которые Греция впоследствии направит на погашение европейского долга. Кроме того, благодаря сотрудничеству с Россией Греция наконец сможет реализовать политику собственной «стратегической автономии»: проводить независимую внешнюю политику и создавать переговорное преимущество в отношениях с государствами из системы западного альянса.
Существует большая вероятность того, что Греция (наряду с Италией, Австрией, Словакией, Кипром и Венгрией) сможет изменить политику ЕС в отношении России.
«Кроме того, греческий премьер Алексис Ципрас пытается оспорить «брокерский» статус США в переговорах между государствами-должниками и их европейскими кредиторами».
Таков расклад.
