Крымчане вспоминают, как прожили год
Год назад, 16 марта 2014 года, жители Крыма отправились на избирательные участки, чтобы высказаться по вопросам, вынесенным на референдум: оставаться ли полуострову в составе Украины или войти в Российскую Федерацию в качестве одного из субъектов? 96% жителей проголосовали за воссоединение с Россией. И начался сложный процесс.
– После тяжелого длительного, изнурительного плавания Крым и Севастополь возвращаются в родную гавань, к родным берегам, в порт постоянной приписки, в Россию! – говорил на многотысячном митинге 18 марта 2014 года в Москве Владимир Путин.
Тогда, год назад, возвращение казалось невероятным: на фоне событий в Киеве, горящих шин – митинги в Севастополе и Симферополе, протесты, потом обещание направить в Крым боевиков с Майдана, затем – обращение к России, «вежливые люди», блокировка украинских подразделений и референдум.
По словам Владимира Путина, инициативу Крыма поддержали сложнейшей спецоперацией, которой предшествовал мониторинг, чего на самом деле хотят жители полуострова:
– Если бы не реальная поддержка России людям, которые проживают в Крыму, то там невозможно было бы осуществить цивилизованный процесс волеизъявления граждан. Было бы то же самое, что сейчас происходит на востоке и юге Украины. Было бы всё то же самое и наверняка ещё хуже. Поэтому это лишний раз подтверждение, что мы сделали всё правильно и своевременно.
Это была феерия чувств. Праздник – по всей России, частью которой стал Крым. Появилась новая формула – «крымнаш», в одно слово.
Журналисты Первого канала отправились на полуостров, дабы своими глазами увидеть, каким был этот год.
– Революция закончилась, а дальше пошли будни ежедневные, повседневные – сложный период. В 2013 году был спланирован украинский бюджет Севастополя. В мае мы в этот бюджет должны были по факту войти, а вошли в российский. Есть переход с одних программ, которые когда-то где-то были, на другие, – говорит губернатор Севастополя Алексей Меняйло, один из лиц «крымской весны».
Год назад, в толпе на площади, он держал толпу, чтоб не дай Бог. Ровно через год его забота – «чтоб был газ в конфорке». «Не менее сложная и не менее тонкая материя», – уверяет Меняйло.
– У нас тут были проблемы с энергетикой, с водой на первоначальном этапе, поскольку Украина отрубила нас от источников постоянного энерго-снабжения, и Северо-Крымский канал перекрыли. Для нас это было главное в этой части испытание, – говорит глава Республики Крым Сергей Аксенов.
Наталья Поклонская, прокурор Крыма, интервью на бегу:
– Санкции? Значит, не зря работаю. Отдых? Да здесь каждый пляж – отдельное уголовное дело, 20 лет Крым рвали на части. Количество работы, объем работы – конечно, год был тяжелым, но таким положительным, таким результативным, что, слава Богу, он был таким.
Трудности перехода, бесконечный список дел – от «А» – автомобильную регистрационную базу создать взамен уничтоженной, до «Я» – ямы на дорогах заделать. «Хоть и помогают всем миром все российские регионы, делать нужно научиться самим».
Телекамера переключается на один из символов Симферополя – железнодорожный вокзал. Поезда ходят только в глубь полуострова – Евпатория, Джанкой, Севастополь. Поезда дальнего следования стоят: раньше направление было одно, на Украину, сегодня граница закрыта.
Вокруг вокзала – ушлые таксисты, таблички на стеклах: «Чонгар» – значит, везут до границы на трассе Чонгар – Джанкой – «тех, кто рискнет переехать по заминированному на украинской стороне мосту». Перевозчики не меняют украинские номерные знаки, с ними можно ездить до 2017 года. За проезд можно платить картами, но крымскими, внутренними. Остальные отключены.
А это Севастополь, здесь свои нравы и свой быт. Центральный рынок, там бьется пульс города: на прилавках видно, как Крым прожил год. Что-то осталось украинское, появилось много российского, но большинство продуктов с пометкой «Местное».
«Здесь учатся учить по российским программам, учатся лечить по российским стандартам, учатся служить под российским флагом».
Пафосно, конечно, но, по сути, верно. Журнал «Огонек», взявшийся за эту же тему, обходится без пафоса. «Год назад, сразу после референдума, дом на улице Героев Севастополя разукрасили в сине-желтые цвета. Жители заметили это только утром, кинулись бить художников, но не догнали. Побежали в бар, который находился прямо под свежей картиной: «Диверсия!», «Правый сектор!».
Барменша Ирина Грознецкая всполошилась, стала звонить в милицию, прокуратуру. К обеду выяснилось, что художники действовали по заданию города: они рисовали небо, а внизу – хлебное поле и в поле собирались изобразить Владимира Путина. Но не успели. Сейчас картина завершена: тут и президент в форме подводника среди колосков стоит, и триколор, и море, и севастопольский орел, и кремль вдали виднеется. А над всем этим великолепием – огромными буквами: «С возвращением в родную гавань!».
В баре сидят старики, пьют российское пиво. «Пенсионеры у нас сейчас самые шоколадные, – объясняет Ирина. – У них же пенсия с коэффициентом побольше московской будет». Старики из своих углов дружно поднимают кружки: «Севастополь не сдадим!».
И то сказать, если хочешь понять настроение людей, посиди в баре. Понятно, старики свое заработали, картина с представителями младшего поколения выглядит так.
«Когда мы сюда пришли три года назад, этот молокозавод стоял без окон, без дверей, – братья Слюсаренко, Иван и Александр, проводят экскурсию по своему предприятию «Крымский молочник», что в Симферопольском районе. – После развала Союза тут менялись собственники, но они просто вывозили все, что можно. Оборудование продавали на металл, даже молоковозы распилили. На нас местные тоже смотрели как на очередных молодых парней, которые раздербанят последнее. А сейчас у нас в штате 220 человек. Выпускаем 20 тонн молочной продукции в день. И за этот год с Россией так скакнули в развитии!».
Иван и Александр всегда были «пророссийски настроенными». «Мы выросли при Украине, – говорит 26-летний Иван, – другой страны и не знали. Но если за границей где-нибудь нас спрашивали о национальности, мы всегда говорили: «Мы крымчане». А если и приходилось называть гражданство, то сквозь зубы. Вот как вам объяснить? Когда в Крыму появились «вежливые люди» – все тут плакали от счастья. Завод наш не работал, когда в Кремле подписывали документы, все смотрели прямую трансляцию... И когда прозвучали эти слова – присоединить!.. Ох, до сих пор мурашки».
За год братья расширили производство: «Спасибо большое Росагролизингу, – говорит Александр. – Ведь что такое кредит под 4 процента? При Украине мы о таком мечтать не могли: чтобы достроить цех, я брал кредит под 21 процент, и это считались выгодные условия. Тогда мы хотели, чтобы нас только не трогали. Ведь приходили постоянно с поборами: дай, дай, дай. До смешного: купите, мол, журнал МЧС – 600 гривен за шесть штук. Сейчас проверок меньше гораздо, наоборот, нам помогают советами, консультируют. И перспективы у нас появились! Вот у кого раньше в Крыму тракторы новые были? Да ни у кого! Все работали на советских, тысячу раз ремонтированных. При наших доходах техника – это было что-то из области фантастики. А сейчас мы взяли шесть «газелек» для завода, а для фермы – новые тракторы, комбайны».
Ферму братья приобрели уже «при России» – чтобы не зависеть от поставок украинского молока. «Пяти крымским молокозаводам нужна тысяча тонн молока в месяц, – объясняет Александр. – А сам Крым производит только 300 тонн. Хозяйства ведь все закрыты, коровников почти нет, одни столбы остались. Поэтому молоко мы все еще везем из Украины. Как долго это будет продолжаться? Недавно на два дня застряли наши молоковозы на границе, и все испортилось».
У Ивана и Александра на ферме сейчас 500 дойных коров, за два года они планируют увеличить поголовье до двух тысяч. «Еще кредит возьмем на крупный рогатый скот, – Александр уже все распланировал. – И хотим взять 4 тысячи гектаров земли под корма, Минсельхоз нам пообещал. Только работай! Я вот разговаривал сейчас с российскими сельхозпроизводителями на выставках, они все плачутся: «Ой, все плохо, все плохо». О, думаю, это вы, братцы, при Украине не жили. Льготные кредиты, гранты, какие-то программы государственные для поддержки фермерства – для россиян это обычное дело, а у нас и близко такого не было. Бизнесу в России легче, я вам говорю: легче».
Иван переживает: «Не знаю, как к нам в России отнесутся. И так уже проблемы из-за нас, доллар, санкции... Но мы ж сами не хотим нахлебниками в семью войти, мы хотим доказать, что работать можем. Да, нас считали раньше дотационным регионом. Но почему? Потому что все предприятия в Крыму держали киевские, и налоги туда уходили, в Киев. А сейчас мы сами на своей земле работать будем. Наш с Александром дед был Героем Соцтруда, и мы будем. Еще посмотрите!».