В галерее "Новый свет" открылась персональная выставка замечательного тюменского художника Юрия Рыбьякова.
Сгущаются тучи. Из грозовой завесы вырастают маковки тобольских церквей, расстилаются под облачным пологом сибирские просторы, леса в осеннем уборе глядятся в гладь неспешных рек, за заборами толпятся старые домишки, подставляя небесным струям темные от времени бока, и копья солнечных лучей, пробившись сквозь серую хмарь, наискось летят к земле… Неслучайно выставку назвали "Художник, что рисует в дождь". А что рисует? Дождь, само собой.
Многие удивляются: почему этот жизнерадостный, общительный, светлый человек любит писать непогоду, хмурое небо, мокрые улицы… Но председатель Тюменского отделения Союза художников Александр Новик солидарен с Юрием Антоновичем: солнце "разбеляет" цвет. А дождь, наоборот, проявляет, усиливает.
В самом деле, представьте себе летний город – потускневший от пыли, ослепленный солнцем. Потом вообразите, как темнеет асфальт под каплями дождя, как ярче становится листва, блестят козырьки подъездов, крыши киосков и машин, все вокруг играет свежими, насыщенными красками, будто только что написанная акварель. Рыбьяков предпочитает плотные тона – и в масляной живописи, и в любимой акварели, но умеет добиться и легкости, прозрачности красок, сделать так, чтобы сквозь облачную пелену небеса светились.
Рыбьякова и Новика связывает полувековая дружба. Сорок лет назад они вместе ездили на пленэр в Покровку, и теперь один из этюдов, созданных Рыбьяковым в ту пору, занял место на выставке. Трудно поверить, что написан он гуашью – краской плакатов и стенгазет. Когда-то Юрий Антонович работал оформителем на мебельной фабрике – "гуаши было много, бумага рулонами стояла в столярном цехе", и именно на этой бумаге, этой гуашью художник писал для души… Из поездки на Север с Виктором Овчаровым он привез целую серию пейзажей, написанных гуашью на больших листах. В камерном зале галереи представлена лишь малая часть творчества Рыбьякова, но на осень в музее изобразительных искусств запланирована его большая юбилейная выставка. Возможно, там будут показаны ранние гуаши мастера – прекрасные гуаши, уверяет Новик.
Пейзажи Рыбьяков всегда пишет с натуры, в мастерской создает только натюрморты. Ему неинтересно в четырех стенах. "Мне надо, чтобы пространство было, воздушная среда, перспектива, люди, – рассказывает Юрий Антонович. – Когда пишешь где-нибудь в городе или в селе, подходят люди, завязываются интересные диалоги… Они мне помогают писать. Дождь, снег помогает – и люди помогают". Он убежден, что художнику надо много ездить. Сам бывал в Туркмении, Узбекистане, на Байкале, в Крыму, в средней полосе России, в Краснодарском крае, объехал почти весь Тюменский Север. И сейчас его приглашают то на Чусовую, то на Каму.
Шесть раз Рыбьяков участвовал во всероссийских пленэрах, которые Тюменский союз художников проводил в Тобольске. Ему нравится возвращаться в родной город – но больно видеть, как мало осталось от того Тобольска, в котором он вырос. Жил он близ кремля, в школу бегал мимо Софийского собора, сбивал ноги о старинные тротуары, спускался под гору в нижний посад – деревянный, пропитанный духом истории… "Я считаю, что надо было восстановить несколько кварталов – с пристанью, речным вокзалом, пустить до Абалака и обратно колесный пароходик, чтобы возить туристов, паломников". Ему отчаянно жаль деревянного театра-теремка. Таких было два на всю страну – один в Тобольске, другой в Астрахани. И вот, оказавшись в старинном волжском городе, художник стал расспрашивать местных: где у них театр. Сгорел, отвечают. В тот же год, что и в Тобольске… А старая Тюмень разрушается в буквальном смысле на глазах художника. Во время пленэров он дважды становился свидетелем разбора деревянных домов. Как-то стоял с мольбертом на Советской… "Подъезжает группа солдат – стройбат, видимо. Я только написал крышу и второй этаж – смотрю, а они пропали. Написал первый этаж – и его не стало". Затем похожая история приключилась на Водопроводной. "Я даже стал бояться ходить писать…" Но ходил, конечно. И писал. Самобытная тюменская архитектура исчезает. Нет целых кварталов на Орловской, Самарской – а на картинах Юрия Рыбьякова они целы.
Однажды Сергею Шерегову, президенту благотворительного фонда "Признание", который и открыл для тюменцев "Новый свет", довелось увидеть Рыбьякова за работой. "Я никогда не знал всей технологии, – признается советник губернатора. – Смотрю, он наложил какие-то тона – что за мазня? – какие-то штучки нарисовал. Обозначился контур того, что я видел в реальности. Потом он начал смешивать краски, подбирать цвета, и я поразился… Смотрю на картину, смотрю, как на самом деле – один в один. А он закончил, повернулся в другую сторону и начал новый пейзаж. До обеда успел написать три картины. Я поражаюсь людям, которые так объемно видят реальность и могут перенести ее на холст".
А учредитель фонда Зулейха Алишева процитировала известные строки Николая Рыленкова: "Здесь мало увидеть, здесь нужно всмотреться, чтоб ясной любовью наполнилось сердце…" – заметив, что художника Юрия Рыбьякова, кажется, невозможно полюбить с разбегу. И правда: чем дольше, чем внимательней глядишь, тем больше деталей и оттенков различаешь в мрачновато-сером, на первый взгляд, пейзаже, тем тоньше и лиричнее выглядят очертания берегов и крыш в призрачной мгле, тем светлее улыбаются золотые купола робким лучам из-за облаков. Кажется, внутри у художника так много солнца, что добавь снаружи – и будет чересчур… В его работах все так, как сказал поэт: холмы и перелески в тающей дымке, реки медленны, озера туманны – прелесть застенчивой русской природы ускользает от беглого взора. Всмотреться в работы Юрия Рыбьякова и составить о них собственное впечатление можно по адресу: ул. Герцена, 82 до 20 апреля.
