Жили-были на свете два брата – два домашних тапка. Их бабушке Василине внук Данила подарил. Сперва бабушка нарадоваться не могла: ах, какие тапки – теплые, мягкие, удобные. А красивые – загляденье! Узорчатые, в цветах – точно луг по весне.
С виду братья были совершенно одинаковые, ни дать ни взять близнецы, а на деле очень отличались друг от друга. Один тапок был левый, другой, само собой, правый. Из-за этого они все время спорили. Один говорит, пойдем направо, другой – нет, налево. Один: вставать надо с левой ноги, другой – с правой. И до того они не были согласны между собой, что стали у бабушки ноги заплетаться. Ходит она по дому – запинается, за мебель цепляется и все понять не может, что с ней такое. Как наденет туфли, выйдет из дому – кажется, будто кто ее подменил. И шаг уверенный, и походка твердая. Чудеса!
Раз тапки заспорили, какой ногой лучше через порог шагать – правой или левой. Так бабушку Василину запутали, что она споткнулась, упала и сломала ногу. Вызвали «скорую», бабушку увезли в больницу, Данила уехал с ней. А в доме жили еще кошка с собакой. Стали они братьев стыдить:
– Что вы наделали! Из-за ваших ссор бабушка ногу сломала!
– Ой, и правда, – согласился левый тапок, – виноваты мы.
– Не мы, а ты, – рассердился Правый.
– Почему это я?
– Потому что бабушка левую ногу сломала! А ты – левый тапок.
– Вот и надо ей было с левой ноги шагать, тебя, балбеса, не слушать! – обиделся Левый.
Поглядела на них кошка и сказала:
– Совести у вас нет. Вместо того, чтобы раскаяться и прощения попросить, так и спорите, вину друг на друга переваливаете.
– А что я, – возмутился правый тапок. – Это все Левый, злодей! Глаза бы мои на него не смотрели.
– Ну и не смотри! – буркнул левый тапок. – Я тебя тоже видеть не хочу. Нет мне больше места в этом доме.
Дверь после отъезда «скорой» осталась незапертой, так что Левый без труда выбрался на двор, шмыгнул за калитку и пошел, сам не зная куда. То есть налево. Шел и думал о своей несчастной доле, по сторонам не глядел. Вышел на берег реки и не заметил, как в воду упал.
А кошка с собакой в это время правому тапку выговаривали:
– Как же тебе не совестно? Родного брата из дома выгнал!
Да разве его проймешь? Правый тапок верил, что прав всегда и во всем – не зря же он правым уродился.
– Подумаешь! – говорит. – Поделом ему, олуху.
Вскоре бабушка Василина вернулась из больницы домой. Ходила она теперь, опираясь на костыли. На правую, здоровую, ногу надевала правый тапок, а левый был ей пока не нужен – нога-то в гипсе. Но бабушка все равно хотела знать, куда второй тапок запропастился. Внук Данила поискал тут, поискал там и рукой махнул:
– Да ну его. Как снимут гипс, купим тебе новые тапки – лучше прежних.
Правый тапок поначалу гордился собой. «Ай, какой я молодец, – думал он. – Правая нога теперь у бабушки главная, и я главный!». Но как услыхал этакие слова – пригорюнился. Купят новые тапки, а его выбросят на помойку. Или в чулане запрут. Будет он лежать один, в пыли и паутине, никому не нужный.
– Сам виноват, – сказала тапку собака. – Не прогнал бы брата, жил бы сейчас – не тужил.
– А вот я пойду и верну его, – заявил Правый.
– Не говори глупостей, – мяукнул кошка. – Брат твой ушел – сгинул, и ты пропадешь.
– Ерунда! – топнул подошвой упрямец. – Сам не пропаду и его домой приведу!
Сказал – и за дверь, а дальше – куда глаза глядят. То есть направо. Идет – важный весь. «До чего я храбр, – думает. – До чего удал. Не побоялся один в дальнюю дорогу пуститься. Вот найду Левого, уж я ему задам!».
Однако ушел правый тапок недалеко. Подхватила его деревенская ребятня и стала пинать, как футбольный мяч, а потом перекинула через забор. Упал тапок в чей-то огород, лежит среди грядок и ягодных кустов, пошевелиться не может, все у него болит – каблук ломит, в носу резь, стелька ноет. Полежал, поплакал, да так и заснул. Просыпается утром: чует – внутри что-то живое, теплое возится. Обрадовался тапок. Видно, поход за братом ему пригрезился. На самом деле он дома, сейчас откроет глаза, и окажется, что Левый никуда не исчезал, бабушка ногу не ломала, и все у них хорошо.
Ишь, чего захотел!
Пригляделся тапок: в нем вовсе не бабушкина нога, а маленький мышонок.
Выбрался хвостатый наружу, говорит:
– Спасибо тебе, тапок, за приют. Оставайся жить у нас в огороде, будешь мне норкой, а я стану тебя в чистоте и порядке содержать. Обещаю!
– Вот еще, – возмутился тапок. – Мне брата искать надо. Покажи, как отсюда выбраться.
Мышонок отвел его к дырке в заборе и спрашивает:
– Можно я с тобой пойду искать твоего брата?
– Зачем? Это же мой брат, а не твой.
– Ну и что. Вдвоем в дороге веселее.
– Вот еще, – фыркнул тапок. – Один пойду.
Вышел он на дорогу и задумался. Может, вернуться домой? Когда еще у бабушки гипс снимут. И потом, в чулане все-таки лучше, чем под чужим забором, без тепла, без крова. Только подумал так, слышит, бежит за ним мышонок. Вот привязался! Гнал его тапок, гнал, а прогнать не смог. Пришлось вместе идти. При мышонке-то неудобно назад поворачивать.
А мышонку любопытно стало.
– Что, – спрашивает, – с твоим братом случилось?
Отвечает тапок со вздохом:
– Из дому сбежал, дурачок. Вот тревожусь теперь: где он, что с ним.
А вот что. левому тапку повезло. Он, когда с берега упал, приземлился на воду не матерчатым верхом, а подошвой, поэтому не набух и не утонул. Подошва у него была толстая, но легкая, плавать на такой – одно удовольствие.
Подхватило тапок течением и понесло – мимо катеров, лодок и больших судов, мимо полей и лесов, мимо городов и деревень. Наконец вынесло в море. В бухте поднимал паруса пиратский корабль, и тапок прибило к его борту.
– Эгей, – перегнулся через леер старый капитан. – Что это там плавает?
Матросы вытащили Левого на палубу.
– Да это домашний тапок, – присвистнул капитан. – Какой мягкий, какой красивый! Что за олух выбросил его в море? Мне этот тапок как раз подойдет. А то от сапога вечно мозоли!
Сапог капитан носил всего один – левый, вместо правой ноги у него была деревяшка. Сорок лет ходил он по волнам, вот и решил, что тапок ему сам морской царь прислал в награду за верную службу. И цветочный узор пришелся капитану по нраву – на досуге он увлекался вышиванием и просто обожал всякие маки, васильки, ирисы и незабудки. Думаете, кто-нибудь из команды над ним смеялся? Ничего подобного. Капитана все боялись. Чуть что не так – на корм акулам.
И стал левый тапок пиратом. Ему было совестно топить корабли и грабить людей, зато сколько удивительных земель он повидал, сколько штормов пережил! Настоящим морским волком сделался. Однажды ненастной ночью его корабль налетел на скалы и разбился в щепки. Капитана спасли верные матросы, но пока он барахтался в воде, тапок соскользнул с его ноги и исчез в пучине.
Утром на берег пришли местные жители – поглядеть, не найдется ли среди обломков кораблекрушения чего-нибудь ценного. Один паренек заприметил среди камней мягкий башмак, каких раньше в этих краях не видывали. Взял в руки – ни золотого шитья, ни драгоценных каменьев, ткань от соли покоробилась, цветы поблекли – и с досады зашвырнул находку в прибрежные заросли.
Тапок застрял в ветвях большого дерева. Как он ни старался, как ни тужился, вырваться на свободу не сумел. «Тут, видно, и скоротаю я остаток дней», – решил он. Вид с дерева открывался чудесный: слева горы в сиреневой дымке, справа – буйные джунгли, а между ними море – сверкает, как самоцветы в пиратском сундуке.
Прошло время. В тапке свила гнездо маленькая птичка с тонким клювом и яркими перьями. Птичка пела тапку песни, рассказывала местные новости, и стал Левый жить-поживать – горя не знать. Только порой ему очень хотелось домой: тосковал он по бабушке Василине, по Даниле, по кошке с собакой и даже по зловредному братцу, которого давно за все простил.
Правый тапок ничего этого не знал. Шагал себе по дороге и рассказывал мышонку, как жили они с левым тапком в доме у бабушки, как Левый не слушался старших и из-за него бабушка сломала ногу. За разговором путники не заметили, как оказались на железнодорожной станции. Вдруг слышат – гул, грохот! Будто гроза надвигается.
– Что это? – удивился тапок.
Мышонок припал ухом к рельсу.
– Это поезд, бежим! – он юркнул между шпал, а тапок замешкался, и на него всей своей многотонной тушей обрушился паровоз. Беднягу вмиг переломило надвое. Благо стелька попалась крепкая, не порвалась, не дала половинкам подошвы свалиться по разные стороны рельса. Мышонок исхитрился – выдернул тапок из-под колес, а когда поезд промчался, сумел перетащить в ближайший лесок. Старался он изо всех сил, животик надорвал, упал на землю – лапки дрожат, в голове шум. Еле жив. А тапок даже спасибо ему не сказал. Все слезы лил да причитал:
– Ой, бедный я, бедный! Совсем меня истоптали, измучили, избили – едва не погубили. Это все Левый виноват. Что за непутевый брат у меня!
– А может, это ты сам непутевый? – не выдержал мышонок.
Задумался правый тапок. А поскольку ходить он теперь не мог, то больше ему все равно нечем было заняться – лежи и думай. Мышонок затянул его под корни старой сосны, устроил себе уютную норку и, как обещал, заботился о тапке, словно о родном. А тапок все о брате думал. И чем больше думал, тем сильнее себя корил:
– Где ты, братишка? Жив ли? Вот бы мне увидеться с тобой и прощения попросить!
Совсем тапок искручинился. Стало мышонку его жалко. Побежал он к терему, где жила маленькая волшебница Люся, и спросил, нельзя ли горю помочь. Люся покатала яблочко по блюдечку и дала ответ: левый тапок жив-здоров, но судьба забросила его за тридевять морей, на другой конец света, и вернуть его оттуда нет никакой возможности.
– Но, если хочешь, – предложила она правому тапку, – можешь написать брату письмо. Я отправлю его с голубиной почтой.
Сказано – сделано. До конца лета птицы принесли ответ, и завязалась между тапками переписка. Если бы вы заглянули в их письма, то ни за что не поверили бы, что когда-то братья были врагами. В каждой строчке – столько тепла и участия, что не только на пару тапок, на целый обувной магазин хватит! Или на большую дружную семью.
Жаль, свидеться братьям так и не довелось. Но, может, оно и к лучшему? На расстоянии братские узы двух стареньких домашних тапок стали крепче булата. А сойдись они вместе, кто знает, чем бы дело обернулось? Так и тянули бы друг друга в разные стороны, один – налево, другой – направо…