Кто вам ближе – Достоевский или Толстой? Этот вопрос задали в Тюмени гостям из Сербии – писателям, журналистам и книгоиздателям, приехавшим, чтобы своими глазами увидеть Сибирь, завязать дружеские связи, обсудить возможности сотрудничества и, конечно, поговорить о том, что объединяет наши народы, – об истории и литературе.
Начали с литературы, то есть с творческой встречи в академии культуры и искусств. Роль ведущего взял на себя писатель и депутат областной Думы Сергей Козлов. Он представил "Сербский альманах", изданный в Санкт-Петербурге по инициативе литературного фонда "Дорога жизни", возглавляемого Дмитрием Мизгулиным, поэтом и президентом Ханты-Мансийского банка. В альманах вошли стихи и проза современных сербских авторов.
Самый известный из них, Горан Петрович, читателей своих считает родней, а поскольку в Тюмени он не впервые, то не прочь поделиться житейскими новостями: "Два дня назад у меня сломался телевизор. Думаю, это надо обмыть… Хорошо бы еще найти в себе силы не вызывать мастера. Тогда у меня будет больше времени для внутренней жизни, для того чтобы читать и писать. Литература для меня – это внутренний двор, особое место, где острее чувствуются запахи и звуки, где слово обладает силой. Не то, что за пределами двора, на улице". А еще Петрович хотел бы по-родственному заглянуть в Тобольск – проведать дерево, которое посадил в прошлый приезд. Совсем как герой его нового романа…
Писательницу Гордану Чирьянич ценят дома, знают в Европе, а в России только-только начинают открывать. В Сербии ей дважды вручали премию "Женское перо": "Отказываться я не стала, но не устаю повторять, что литература делится на хорошую и плохую, а не на мужскую и женскую. Я не отрицаю разницы между мужчиной и женщиной, но это не есть предмет моего писательского интереса… Думаю, что деление на мужскую и женскую литературу имеет коммерческую природу. В центре Белграда есть крупный книжный магазин "Академия". Торговый зал там поделен на две половины, с одной стороны – книги, написанные женщинами, с другой – мужчинами".
Профессору Белградского университета Михайло Пантичу проще. Он – мужчина и может писать о любви, не боясь, что его заподозрят в производстве легкого дамского чтива. А может писать о путешествиях: "Каждое путешествие – уже законченный рассказ. Даже если вы не писатель, то вернувшись домой, вы все равно кому-то расскажете о поездке. Несколько лет назад я побывал в Ханты-Мансийске. Там мне сказали, что у вас весна начинается 1 марта. У нас началом весны считается 22 марта. И я сразу написал рассказ "Весна начинается 1 марта". Его напечатал популярный молодежный журнал. Сейчас я хочу узнать, когда начинается осень. Тот рассказ о весне ищет завершения в осени…".
Неда Николич-Бобич переводит русскую литературу и возглавляет Белградский пен-центр. Когда с публикацией переводов возникли сложности, она вместе с коллегами основала издательство "Русика" и теперь выпускает книги русских писателей: "Они хорошо продаются. В Белграде много читают русскую литературу. Почти все, что написано в России, переведено на сербский язык. Наших писателей у вас переводят гораздо реже". Сергей Козлов пообещал это исправить. В будущем году, объявленном Годом литературы, фонд "Дорога жизни" планирует выпустить целую серию книг российских и зарубежных авторов, прежде всего сербских гостей.
Слободан Ерич и Любинка Милинчич не литераторы. Ерич – главный редактор популярного журнала "Геополитика", его интересы лежат в области истории и современных политических процессов, но ему известен любопытный факт, имеющий отношение к литературе: "Человек, с которого Толстой писал Вронского, воевал в Сербии. Это граф Николай Раевский. После смерти возлюбленной он отправился на сербско-турецкую войну и через пару дней пал в бою. На месте его гибели родственники поставили часовню, о которой сербы заботятся до сих пор". А журналист и переводчик Любинка Милинчич просто предложила российским друзьям: "Постарайтесь любить нас так же, как мы любим вас…"
О братской любви между двумя народами и об общей борьбе с врагами говорили в Тюменской областной Думе на круглом столе "Россия и Сербия: через две великие войны". Думский клуб "Историческая память" (проект "Единой России") приурочил его к 100-летию Первой мировой и 70-летию освобождения Белграда от фашистов.
Ту войну мир назвал Великой. В императорской России ее вдобавок нарекли "второй отечественной", а в советскую пору заклеймили как "империалистическую" и "захватническую", без сожаления отодвинув на задворки памяти. Войне, в которую было вовлечено 38 стран и полтора миллиарда человек, до сих пор посвящен всего один школьный урок… Лишь 100-летие глобальной бойни встряхнуло общество: людям захотелось разобраться, что же произошло тогда на самом деле. Неслучайно на круглом столе, который собрал депутатов, историков, краеведов, педагогов, членов общественных организаций, больше всего говорили именно о Первой мировой. "Эта война была уникальным явлением, ничего подобного прежде не происходило, – подчеркивает кандидат исторических наук Светлана Шишкина. – Началась эпоха конфликтов за передел мира, причем эта эпоха до сих пор не завершена". Многое тогда было впервые: танки, огнеметы, химическое оружие, военная авиация, зенитная артиллерия… Новым был сам тотальный характер войны, которая пожирала страны без остатка – вместе с населением и экономикой.
Как отметил Слободан Ерич, Россия тогда дважды спасла Сербию: в первый раз, когда вступила в войну – в одиночку маленькое королевство было бы обречено; во второй раз, когда в декабре 1915 года измученная боями сербская армия, потеряв треть личного состава, отступила в Албанию в надежде морем перебраться в Грецию. Западные союзники не спешили предоставить обещанные корабли, и Николай II пригрозил выходом России из войны. Само собой, корабли нашлись. Сербская армия перебралась на Корфу и Бизерту, а оттуда – на материковую Грецию, где части "Антанты" образовали Салоникский фронт. Интересно, что начало разгрому австро-германской коалиции было положено именно там – благодаря успешному наступлению союзных войск в сентябре 1917 года.
Два десятилетия трудного, хрупкого мира – и новая война. Весной 41-го Германия оккупировала Югославское королевство, разделив его на части… Сами же сербы разделились на сторонников националиста Недича, так называемых четников, и партизан Иосипа Броз Тито. А был еще Русский корпус, сформированный из белоэмигрантов. Были другие народы, которые так недавно составляли одно с сербами государство…
Увы, история – наука не точная. Зачастую даже современникам трудно составить правдивую картину событий, происходящих, казалось бы, на их глазах. Что же говорить о делах семидесятилетней давности? По данным военных историков, одна из югославских частей была направлена на Восточный фронт. Сербские гости возразили: ни один серб никогда не воевал против русских! Однако сделали оговорку: в Первую мировую Австро-Венгрия мобилизовала жителей подконтрольных ей земель, в том числе сербов. При первой же возможности они сдавались русским. Поэтому среди военнопленных, определенных в Тобольскую губернию, были и сербы – этот факт засвидетельствован тюменскими краеведами. Позже из пленных сербов сформировали особое подразделение, отправленное на Салоникский фронт…
Эхо войны, гремевшей далеко на западе, докатилось до Сибири, вошло в каждую семью, легло на полки архивов. Недавно открылся удивительный факт: в Ялуторовске хранятся 7,7 миллиона личных карточек солдат царской армии – погибших, раненых, умерших от болезней, пропавших без вести… Принято решение об оцифровке этой уникальной картотеки, в которой Павел Белоглазов, директор Ялуторовского музейного комплекса, отыскал сведения о своем родственнике Петре Белоглазове из деревни Кокуй Упоровского района. О своих предках – героях той войны – рассказали историк Геннадий Зайцев, муфтий Фатых Гарифуллин, ветеран гражданской авиации Виктор Веселов… А увидеть Первую мировую собственными глазами можно в музее-усадьбе Колокольниковых, где проходит выставка "В отблеске Великой войны". Составлена она из подлинных предметов. И это очень важно. "Историческая память – сложное явление, – отмечает ректор академии культуры и искусств Игорь Шишкин. – Надо уметь слушать друг друга, чтобы не допустить ошибок, недомолвок. И не впасть в соблазн создания нового мифа о Первой мировой войне".
Кстати, наши сербские гости предпочитают Достоевского. Почти все. Только Михайло Пантич вступился за Льва Толстого, который хорошо знал, что любая война всегда заканчивается миром. И чем скорее, тем лучше.
