Майскую "Ночь в музее" тюменцы знают хорошо, а "Бархатный сезон" на рубеже лета и осени для горожан пока в новинку, хотя областной музейный комплекс проводит эту акцию третий год подряд.
Правила просты: каждую субботу двери одного из музеев остаются открытыми допоздна. Любителей сумеречного досуга последними в этом году встретили музей "Дом Машарова" и Музей-усадьба купцов Колокольниковых. Поскольку расположены они поблизости, сама собой возникла идея принять гостей в один день и общими усилиями.
Впрочем, программа в каждом музее была своя. Усадьба Колокольниковых показала "ОБЪЕКТИВную Тюмень": прямо во дворе молодые фотографы устроили выставку-"сушку" – то есть развесили снимки на веревке, закрепив их обычными бельевыми прищепками.
На втором этаже Торгового дома посетители смогли отдохнуть в "Зале ожидания" фотохудожника Сергея Киселева; узнать, как плакатисты времен Первой мировой войны изображали "наших" и "не наших"; еще раз прогуляться по постоянной экспозиции, а под занавес посмотреть старое доброе кино – прямо на свежем воздухе. Изюминкой "объективного" вечера стала выставка "Отблески былой войны". Официально она еще не открыта, сотрудники только-только закончили монтаж, даже этикетки развесить не успели. Но придумали кое-что получше: в зале до десяти вечера дежурил автор экспозиции Евгений Бушаров, готовый подробно ответить на вопросы первых посетителей. Выставка получилась небольшой, но насыщенной – около двухсот предметов, почти все подлинные. От карты на столе и письменного прибора, сооруженного из гранат и гильз, до формы штабс-капитана 38-го полка с орденами и шашкой кавказской работы.
Эффектным фоном для всего этого служит увеличенная репродукция картины, на которой русские офицеры допрашивают пленных немцев и австрийцев. Как бы скверно ни складывалась для России война, а в плен вражеских солдат брали много – и рассылали затем по всей обширной империи. В одной Тюмени с населением меньше пятидесяти тысяч человек скопилось пять тысяч военнопленных, столько же – в Тобольске. От кого-то из них, должно быть, осталась австрийская пряжка и каска с крохотными рожками. Русская каска на выставке тоже имеется: форма ее непривычна, так что первая мысль – вражеская, но Евгений Альбертович нашел подтверждение, что такие каски носили именно русские солдаты, а не иноземцы. Любопытно, что для пленных выпускали специальные двуязычные почтовые карточки, они продавались по полкопейки. В витринах много оружия: пулемет "Максим", винтовки, гранаты, револьверы, сабли… Умывальник, зеркало и таз, предметы нехитрого фронтового быта дают повод вспомнить о добрых ангелах черного времени – летучих санитарно-питательных отрядах. Из Сибири в места военных действий отправились девять таких отрядов – они не только оказывали помощь раненым, больным, беженцам, но могли развернуть походную кухню там, где был уничтожен столовый пункт, где не хватало еды…
С особым трепетом Бушаров рассказывает о тюменцах – участниках войны. Среди них и один из братьев Колокольниковых – Владимир Иванович. Он был прапорщиком 688-й Пензинской дружины, то есть ополчения. Сорокалетнего мужчину со слабым здоровьем на передовую не отправили, он служил в Казани, в охране госпиталя. Под конец войны и вовсе уехал лечиться в Крым, где умер весной 1917 года. "Дорогая Манюша, – писал он жене со службы. – Завтра я иду в караул на главную гауптвахту… в этот наряд иду еще в первый раз, наряд самый трудный и рискованный…". С фотокарточки смотрит очень гражданский человек, в очках и с маленькой дочкой на руках. А вот Павел Россомахин, будущий художник и директор Тюменского краеведческого музея, запечатлен в форме младшего унтер-офицера. Рядом с фотографией – пейзажик, написанный его рукой…
Дом Машарова, в свою очередь, открыл для посетителей "Музейный портал между прошлым и настоящим". Прошлое смело вышло на улицу в облике девушки с веером, приглашая прохожих на чашку чая. И впрямь – на веранде стоял самовар, и сотрудница музея в старинном наряде потчевала всех желающих чаем, заваренным по рецепту хозяйки дома Екатерины Евграфовны Машаровой, – черным с мятой, зеленым с жасмином. Вообще-то чайная тема всегда была прерогативой соседей из музея-усадьбы: Колокольниковы сделали состояние на торговле чаем. Но поскольку в “Доме Машарова” сейчас проходит выставка "Извольте чаю откушать", то самые обстоятельные беседы о китайском напитке, покорившем мир, велись именно здесь. Заведующая музеем Ольга Берегова самолично провела для гостей экскурсию, окутав историю чая в России романтическим флером легенд, сказок и поэзии. На Востоке – чайная церемония, а у нас – русское чаепитие. С непременным самоваром, блюдцем, чтобы остужать кипяток, сахаром вприкуску и разными вкусностями – от баранок, пирогов и блинов с икрой (посолиднее) до мармелада и вафель фирмы "Эйнем" или монпансье "Ландрин" (полегче).
А теперь с веранды – внутрь, в гостеприимно распахнутые двери. Прогуляемся по ожившим страницам "Старого альбома" – так называется постоянная экспозиция, заглянем в столовую и детскую, в кабинет хозяина и комнату хозяйки, а заодно узнаем кое-что интересное о жизни состоятельных тюменских семей. Например, о том, что сталось с потомками купцов и промышленников в советскую пору. Сотрудники музея давно собирают информацию о семье Гилевых-Воробейчиковых, в особенности о Павле Петровне, купеческой дочери, жене, а потом вдове Петра Воробейчикова, даме богатой и, судя по всему, не лишенной деловой хватки. В 1917 году ее семья покинула Тюмень и постоянно переезжала, но это не уберегло Воробейчиковых от репрессий. Старшего сына Павлы Петровны расстреляли в 1937 году, мужа младшей дочери Ольги – тоже, а сама Ольга вскоре умерла от болезни. Говорят, ей отказали в помощи как жене врага народа… От любимой дочки у Павлы Петровны остались детские пеленки, которые она хранила до конца дней, да внучка Наташа. Позже взрослая Наталья Безрукова побывала в Тюмени и передала музею бабушкины вещи, которые теперь демонстрируются в “Доме Машарова”.
О детях Николая Дмитриевича и Екатерины Евграфовны известно немного. Дочь Вера в 20-е годы служила машинисткой в Госстрахе. Однажды она имела неосторожность заявить, что в царское время рабочие жили лучше, а сейчас ходят как оборванцы – до чего довели их безголовые коммунисты, и вообще скоро этой власти придет конец… Слова были сказаны, записаны и переданы куда следует. Отразился ли донос на судьбе Веры Николаевны, мы не знаем. Знаем, что во время Великой Отечественной она была музыкальным работником, умерла в 1960 году. А ее брат Михаил Николаевич за несдержанность в высказываниях получил срок. После реабилитации в 1955 году работал в Подмосковье на предприятии общественного питания в должности калькулятора. Анатолий Машаров был инженером на заводе в Минске. Константин с четырьмя детьми жил в Иркутске, и именно у него нашла приют Екатерина Евграфовна… Вот, пожалуй, и все.
Бархатные вечера завершились. Но в следующем году они настанут вновь, чтобы в атмосфере приподнятой, но более камерной, чем “Ночь в музее”, еще раз открыть портал в мир истории и искусств, древних традиций и удивительных человеческих судеб.