Когда-то эту войну называли Великой мировой. Сейчас ее можно назвать забытой. Наши современники очень мало знают о ней. Патриотический подъем, который проявило население при объявлении той войны, явился «действительным показателем» отношения народных масс к ней.
А я хочу рассказать о моих родственниках, живших в то непростое и героическое время. Испокон веку сибирских пахарей отличало глубокое и прочное чувство патриотизма. В лихую для Отечества годину сибирских мужиков, закаленных духом и телом, как правило, зачисляли в ударные полки и батальоны. За минувшие два века не было ни одной войны, в которой не отличались бы мужеством и стойкостью сибирские части. Я расскажу то, что сам запомнил из рассказов моего деда и других моих родственников, давно ушедших в мир иной.
С первого и до последнего дня Первой мировой в самой гуще военных событий находились мои деды и родственники. Русская армия в Восточной Пруссии потерпела тяжелое поражение, понеся огромные потери. генерал Самсонов застрелился, не желая попасть в плен. Но дедов моих Бог миловал и от смерти, и от ран, и от плена.
Очень сожалею, что мало удалось найти фотографий моих предков. Говорят, не сохранились.
Дед мой, Андриян Григорьевич Водилов, служил вахмистром в царской армии. Обучал солдат военному искусству. Служил под Омском, в Черемушках, в учебном полку. Когда началась война, дед написал прошение на имя верховного главнокомандующего Н.Н. Романова об отправке его в действующую армию на фронт. В той войне дед заслужил два Георгиевских креста. С германской вернулся в 1918 году. Потом был мобилизован и служил у белых в армии А.В. Колчака, в 459-м стрелковом полку. Послужил и у красных, у В.К. Блюхера, при артиллерийской команде Екатеринбургской крепостной бригады. Хранить фотокарточки тех времен было небезопасно. Александр Васильевич Колчак был расстрелян в Иркутске. С Василием Константиновичем Блюхером, громившим Колчака, расправились в 1937 году на Лубянке, в Москве…
Василий Сидорович Суранов служил фельдфебелем в царской армии, в войне с японцами 1905 года и немцами в 1914 году, заслужил три Георгиевских креста и три Георгиевские медали. Этого деда живым я не застал. Он ушел слишком рано. К сожалению, в их семьях не сохранилось ни одной его награды.
Хотя один Георгиевский крест за № 167373 был сохранен, правда, без Георгиевской ленты. Он принадлежал Демиду Федоровичу Алексееву.
Д.Ф. Алексеев, выходец из обедневшего дворянского рода, был необычайной силы и огромного роста. на службу призван в охрану императора царя Николая II. Но началась война, и он подал прошение об отправке его на фронт. Рассказывают, был страшен в рукопашном бою. Тело противника пронизывал штыком, словно муху булавкой, и бросал через себя… Принял революцию. Слышал Ленина, Троцкого. Участник штурма Зимнего. В 30-х годах был репрессирован.
Надо сказать, героями, «высочайше пожалованными» георгиевскими наградами на германском фронте, стали будущие непримиримые враги советской власти – командир кавалерийской дивизии Алексей Каледин, который попытался в восемнадцатом поднять Дон против большевиков; начальник отдельной кавалерийской бригады Карл Маннергейм, будущий вождь финского сопротивления советам; полковник Павел Скоропадский, будущий скоротечный гетман Украины; и командир эскадрона Петр Врангель. Там же, на позициях, впервые повстречаются командир 48-й «Стальной» дивизии Лавр Корнилов и командир 4-й стрелковой «Железной» бригады Антон Деникин.
Командующий же армией юго-западного направления на германском фронте А.А. Брусилов – бесспорно, самая крупная фигура в генеральской среде той поры – перейдет к большевикам…
Итак, Андриян Григорьевич Водилов.Несмотря на постоянную свою занятость, дед садился у печки, брал меня на колени, вынимал из розового футляра очки, цеплял их на нос и при свете керосиновой лампы с семилинейным стеклом длинными зимними вечерами читал мне книги. Мне нравилось, прижавшись к широкой груди и запутавшись в его бороде, тихонько засыпать под сказки.
А еще я часто просил: «Дедушка, расскажи про войну», но делал это он почему-то неохотно и скупо. Запомнилось, что в одном из боев в рукопашной схватке, проявив личное мужество и отвагу, спас жизнь офицеру, за что заслужил Георгия. При этом всегда говорил: «Так-то вот, ребятушки: сам погибай, а товарища выручай! Это еще великий Суворов говаривал! Да-а. Сам погибай, а товарища выручай», повторял он, задумчиво глядя в окно, и как будто его плечи расправлялись и становились шире. Как будто он вновь возвращался в годы своей далекой молодости…
Второго Георгия получил вместе со всем полком. Под Варшавой их полк дважды атаковал немцев, не сделав ни единого выстрела. Немцы не выдержали штыковых атак, к тому же натиск русских был неожиданным и стремительным. В них неприятель потерял до двух тысяч убитыми.
Дед рассказывал: «Шли в атаку на немецкие позиции церемониальным маршем, без единого выстрела, молча, с винтовками наперевес, ощетинившись штыками. Впереди шли офицеры, показывая пример личного мужества и полного презрения к смерти. В зубах папироса, в руке трость. Тогда много немца положили и в плен взяли, они в панике бросали оружие и поднимали вверх руки. У нас, конечно, тоже были потери, как без этого, война ведь. Войны без потерь не бывает. После боя командир полка всем оставшимся в живых офицерам и нижним чинам пожаловал Георгия». Более пятисот наградных крестов!
Я восторгаюсь! «Шли молча, – продолжает дед. – Без единого выстрела. Под плотным неприятельским огнем. Мне теперь думается, что это была своего рода психическая атака».
Что интересно, германский генеральный штаб в свое время дал такую оценку русскому солдату: «Русский солдат очень вынослив в физическом отношении и малотребователен. Вместе с этим русская военная часть обладает исключительной способностью быстро оправляться после неудачных боев и быть опять способной к упорной обороне».
Иногда к деду заходил сосед, по фамилии, кажется, Пашнин. Родственники шепотом говорили, что они с дедом вместе служили у белых. Тогда бабушка ставила на стол самовар, скромное угощение, что Бог послал. И за чашкой чая они предавались воспоминаниям. Говорили о многом. Говорили и о прошлой войне. вот что мне врезалось в память: «После наскока вражеской конницы мы молча шли по месту сражения. По полю бродили оседланные кони без седоков, повсюду валялись тела людей с разрубленными, как кочаны капусты, головами…». Запомнилось. Да и как не запомнится. Я видел, как бабушка солила капусту и разрубала кочаны пополам, потом помельче и сечкой мелко рубила в небольшом деревянном корытце…
Дед прожил долгую, тяжелую жизнь, полную тревог и лишений. В 1932 году был репрессирован. Семью выслали за пределы района, а сам он год отсидел в Тобольской тюрьме, ежеминутно ожидая вывода на расстрел. В советское время был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Окончил земной путь и ушел в вечность потомок воинственного древнего литовского дворянского рода 31 октября 1957 г. Похоронен на фамильном кладбище в деревне Старая Заимка. Был реабилитирован в 1991 году. В родительский день я всегда навещаю могилы своих предков.
Василий Сидорович Суранов – участник Японской войны и Первой мировой, герой Порт-Артура и Мукдена. В 1930 году был репрессирован и с семьей выслан в Красноярский край. Чудом вырвавшись из ада сталинских лагерей в 1934 г., дед с семьей вернулся в родную деревню Марково, но, не перенеся лишений и потрясений, тяжело заболел и в том же году умер. Был похоронен в родной деревне. К сожалению, могила его не сохранилась. Был реабилитирован в 1991 году.
В Японскую был в команде охотников (разведчиков). Рассказывал, как брали «языков». Тогда он получил первого Георгия.
В германскую войну он служил в кавалерии. Второго Георгия получил за то, что в бою под сильным огнем противника, подобрал и спас раненого офицера, посадил его на своего коня и вывез к своим позициям. При этом более пяти верст бежал рядом, держась за стремя.
Третьего Георгия дед получил, взяв в плен немецкого офицера, лейб-улана. Сошлись они в кровавой рубке с 12-ю немецкими уланами. Наших кавалеристов 8 человек, а немцев – 12!! Изрубили всех, только один немец рванул наутек и, уходя от погони, объезжал канавы и кусты, тогда как наши скакали через все препятствия напрямик. Немец оказался офицером.
Петр Яковлевич Медведев прошел всю войну 1914 года от первого и до последнего дня. Служил в кавалерии, был лихим рубакой. Дослужился до звания унтер-офицера и в жестоких боях заслужил три Георгиевских креста, четыре Георгиевские медали. Был награжден именной Георгиевской шашкой с надписью «За храбрость». Дважды ранен. Родственники рассказывают, что Петр Яковлевич заслужил первый орден за взятие в плен языка, который оказался офицером и дал ценные сведения. Второй нашел его в госпитале. Эскадрон, в котором он служил, лихим ударом захватил местечко Бауары, обратив в бегство неприятеля, захватил трофеи и много пленных. В том бою Петр спас жизнь офицеру, но и самого ранили. По ранению был направлен на лечение в Петроград. Кстати, этим эскадроном командовал барон Петр Врангель. После лечения Петр Яковлевич получил отпуск и приехал в родную деревню, где земляки его встретили как героя и от околицы до дома несли на руках.
Третьего Георгия и наградную шашку унтер-офицер Петр Медведев получил за взятие немецкой батареи. Она была в труднодоступном месте, вела огонь по нашим позициям и доставляла много неприятностей. Дело было так. Горстка храбрецов вплавь форсировала реку, скрытно зашла в тыл к противнику, лихим ударом вырубила прислугу и захватила три орудия. В том бою Петр был легко ранен. Приказом командующего фронтом А.А. Брусиловым все были награждены Георгиевскими крестами, а Петра как командира группы – еще и холодным именным оружием. Вернулся он с фронта в 1918 году, но отдохнуть помешал А.В. Колчак. В Сибири полыхала Гражданская война. Битая отступающая белогвардейская армия под гребенку мобилизовывала все мужское население деревень и сел. Не избежал этого и унтер-офицер Медведев. С Колчаком дошел до Омска, но в его частях шло брожение, и при первой же возможности Петр с несколькими товарищами бежал. По дороге домой где-то схватил тиф, долго болел, метался в бреду. Чудом выжил и вернулся на малую родину. Работал лесничим. Потом его как знающего грамоту земляки избрали председателем сельского Совета. Но в 1936 году по анонимному доносу был арестован и осужден на двенадцать лет лагерей. В Калиновке и Березовке, что под Верхней Тавдой, валил лес, делал бочки. Освобожден в 1948 году. Окончил земной путь Петр Яковлевич в 1977 году, немного не дожив до своего девяностолетия. Похоронен в деревне Земляная Абатского района. Реабилитирован в 1968 году.
Надо сказать, что все участники Первой мировой и Отечественной войны рассказывали, что с немцем воевать трудно.
– Немцы – вояки хорошие. Крепкий народ. Хитрее хитрого. Его не собьешь… С австрияками проще, они слабоваты, «пужливые», если что, сразу в плен сдаются… А герман –нет. Он лютый. Упорный, настырный…
Мои предки прошли тяжелыми дорогами 20-го века. В 30-м их постигла тяжелая участь сотен тысяч таких же крепких мужиков-хозяйственников, на которых, собственно, и держалось государство, которые потом кровью, неустанным трудом составляли свое благосостояние и всей страны в целом.
Георгиевские кавалеры, герои Первой мировой и Отечественной войны. Во имя печального, дай Бог, неповторимого прошлого, во имя их заслуг перед родителями и детьми, во имя собственных добродетелей, будем в глубине души хранить крепкую память о предках.