Постсоветское пространство интегрируется
В конце мая в Астане президенты Белоруссии, Казахстана и России подписали договор о создании Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Старт намечен на 1 января 2015 г., но полнокровно Союз должен заработать через 10 лет.
По словам Нурсултана Назарбаева, главная миссия Союза заключается в двух важных аспектах: «Во-первых, стать одним из ключевых макрорегионов мира, что дает нам естественные конкурентные преимущества в качестве “экономического моста” между Европой и Азией. Во-вторых, обеспечить вхождение каждой из стран в число развитых государств мира».
Такого эффекта ждут потому, что над национальными уровнями будут регулироваться прежде спорные отрасли экономики и функции. Появится единое законодательство для формирования рынков финансов и капитала. Единый рынок труда позволит гражданину стран-участниц работать в любом государстве союза. Гармонизация законов включает все аспекты: диплом, медицинское и социальное страхование. Прорабатываются проблемы, связанные с пенсионным обеспечением. Ну, и так далее…
Понятно, что эти намерения еще нужно претворять в жизнь, хотя многое не удалось реализовать за время существования Таможенного союза, из которого вышел ЕАЭС. Например, в договоре говорится о единой системе технического регулирования. Но в России до сих пор нет своих полноценных норм и стандартов. Разные отрасли хозяйства используют, кто во что горазд. И что с чем интегрировать?
Разногласия оставались и накануне подписания договора. В России решили бороться с винопитием, решительно поднимая акцизы, попутно подпитывая и бюджет. В результате, за первый квартал производство легального алкоголя рухнуло на четверть. Эксперты говорят, что процентов 70 заместил суррогат и беспошлинный ввоз из Казахстана, где акциз на спиртное в несколько раз ниже, чем в Белоруссии и России. Наш бюджет потерял не менее 50 млрд руб. К тому же глава Нацбанка Казахстана прямо заявил, что республика сознательно не согласовала с Россией девальвацию тенге на 20%, считая политику плавной коррекции курса рубля неэффективной. Россия срочно ввела ограничения на ввоз казахского алкоголя, но к 2020 г. планируется гармонизировать акцизные сборы двух стран на эту продукцию.
Между Россией и Беларусью оставались «нефтяные» трения. Часть удалось снять в ходе прямых переговоров Владимира Путина с Александром Лукашенко. Последний заявил, что блокировать подписание договора не будет, однако накануне вылета в Астану все же заявил: «К сожалению, это не тот договор, на который рассчитывала Беларусь, и не тот, о котором изначально заявляли наши партнеры, прежде всего Российская Федерация. Если мы говорим об экономическом союзе, о полноценном таможенном союзе – мы никого за язык не тянули…».
Белоруссия давно настаивает на отказе от изъятия пошлин, которые она платит в бюджет России за экспорт в третьи страны нефтепродуктов из российского сырья. В 2013 г. эти перечисления составили $3,3 млрд. В 2015 г. власти Белоруссии рассчитывают, избавившись от пошлин, получить $3,5–4 млрд. (Весь бюджет Белоруссии в 2014 г. составляет $12,9 млрд). Однако пока сумма пошлин уменьшена вдвое. Это, считают одни эксперты, плата за то, что Минск подпишет договор о Евразийском экономическом союзе. Другие говорят, будто уступки сделаны в обмен на обещание поддержать позицию России по Украине. Тем не менее на пресс-конференции член Совета Евразийской экономической комиссии от Белоруссии Сергей Румас пояснил, что его страна недовольна изъятиями, которые растянуты по времени до 2025 г.
Свои интересы в нефтегазовой сфере есть и у Казахстана – структура его экономики во многом похожа на российскую. Поэтому разделы по энергетике сформулированы крайне осторожно. Вообще, некоторые положения договора о ЕАЭС идут вразрез с отдельными направлениями внутренней политики стран – членов Союза. Например, президент Белоруссии Лукашенко в конце мая заявил, что в целях повышения результативности агропромышленного комплекса готов вернуть губернаторам, по его выражению, «крепостное право». Согласно уже готовому декрету работникам колхозов и совхозов запрещается менять сферу деятельности и переезжать в города. Ранее, в ноябре 2012 г., Лукашенко поручил подготовить проект декрета, в соответствии с которым работникам модернизируемых предприятий запрещено увольняться до окончания их реконструкции. Как эти своеобразные в наше время меры будут вязаться с положением договора ЕАЭС о едином рынке труда – трудно представить.
Тем не менее подобные казусы устранимы. Куда как более серьезные проблемы возникнут при вступлении в ЕАЭС Армении и Киргизии. Эти страны – члены ВТО, а условия пребывания в двух союзах во многом противоречивы, от чего свою головную боль получит и Россия. К тому же специалисты Евразийской комиссии прогнозируют, что с Киргизией будет все несколько сложнее: ее рыночные институты гораздо менее развиты, а правовая платформа государства в зачаточном состоянии. Да и Беларусь с Казахстаном попадают в крайне сложную ситуацию, поскольку Россия – уже член ВТО: Беларусь открывает свои границы товарам из третьих стран, ничего не получая взамен, а Казахстан фактически приостанавливает переговоры по вступлению в ВТО, поскольку ему придется заново согласовывать все ранее обсужденные тарифы.
Однако важнее понять, что три страны-основательницы союза могут получить в результате объединения? Президент Назарбаев на церемонии подписания договора говорил о «дополнительных $900 млрд ВВП стран-участниц к 2030 году». Звучит впечатляюще, заметил Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального сообщества. Но если распределить эту сумму пропорционально весу трех экономик, то на Россию, по оценкам ученого, придется максимум $49 млрд в год. Но и на это трудно рассчитывать, поскольку в 2013 г. экспорт из России в Беларусь и Казахстан составил $37,5 млрд, да и тот за год сократился на 8%.
На самом деле, считает Иноземцев, Союз, даже если к нему присоединятся Армения и Киргизия, по определению не сможет принести России больше, чем «весят» сами эти экономики. То есть больше $310 млрд, или 14,5% российского ВВП. Однако это – теоретический максимум, а в реальности стоит ориентироваться лишь на 15-20% этой суммы, да и то – при идеальном раскладе. Другими словами, экономический эффект интеграции для России не превысит 2,3–3% её ВВП. Для сравнения: за первые 20 лет после заключения в 1957 г. Римского договора о создании Европейского экономического сообщества эффект интеграции составил около 30% ВВП стран-участниц, а доля внутрисоюзной торговли достигла 62% товарооборота (в ЕАЭС сейчас – чуть более 9%).
Интеграция обходится России очень дорого. Только совокупный объем субсидий, дотаций и преференций, которые Россия предоставила Белоруссии с 2000 по 2013 г., по расчетам специалистов Высшей школы экономики, составил $70 млрд. С Казахстаном такой проблемы нет, но интеграция с ним тоже оборачивается не в пользу России: Астана обеспечивает лучший налоговый и предпринимательский климат. Поэтому наши предприятия будут регистрироваться и платить налоги там, а иностранные компании начнут развивать производства для поставок на российский рынок не в России, а опять же в Казахстане. Долги Армении и Киргизии перед Россией продолжают расти, причем киргизские будут списываться, как и прежде. Одна лишь скидка на газ, которая была предоставлена Армении в декабре, составляет почти $200 млн в год.
Самое обидное в том, что не стоит надеяться и на синергию отраслей: экономики и России, и Казахстана – сырьевые придатки остального мира (на энергоносители и металлы в их экспорте приходится соответственно 77,3 и 89,1%). И тем более от Белоруссии не следует ждать подпитки новыми технологиями, которые России нужны, как воздух. Даже по части углеводородов, которые буквально кормят и поят страну, она полностью зависит от таких компаний, как ExxonMobil, BP или Halliburton, заявляет агентство Bloomberg. Может, оно сгущает краски? Увы, аналитик по нефти и газу «Альфа-банка» Александр Корнилов считает: России необходимы иностранные технологии для разработки запасов нетрадиционной нефти, так как традиционные истощаются. Поскольку методика тюменского ученого Роберта Бембеля, основанная на поиске геосолитонных трубок, упорно игнорируется, России придется добывать дорогие углеводороды из шельфов Арктики, Каспийского, Охотского и Японского морей. А в этом случае западные технологии и опыт сыграют решающую роль. Аналитик «Ланта-банка» Роман Ермаков добавляет: если по объемам переработки нефти Россия занимает четвертое место в мире, то по качеству продуктов – 67-е. Без западных технологий и оборудования компании не могут модернизировать НПЗ.
Кого как, а меня что-то не вдохновляет заявленная роль России служить некой Азиопой, мостом между Европой и Азией. Это промежуточное положение сулит типичную судьбу проходной территории со всеми незавидными последствиями, обрекающими не только ныне живущие, но и последующие поколения довольствоваться крохами технологических достижений мира. Напомню, что в XX веке несколько десятилетий Совет экономической взаимопомощи замыкал страны социализма на сотрудничество лишь друг с другом, что не избавило их от участи безнадежно догоняющих. Но ведь в те годы степень глобализации экономик не была столь высокой, как нынче. И союзы, нацеленные только на взаимодействие со странами-членами, да еще с ущербными экономиками, обречены повторить судьбу СЭВ. Но, похоже, опыт истории учит, что он, увы, ничему не учит…
