Я и не заметил, как темно-лиловая тучка – осколок далекой грозы – подкралась исподволь, незаметно. Неведомо откуда.
Она, тихоня-пришелица, без шума, грома и молнии зависла летающей черной «тарелкой» над лесом, опрокинулась, окатив деревья и травы крупным теплым дождем. И незаметно, как и пришла, растаяла в синеве августовского небушка.
А на деревьях и венчиках цветков засияли серебристые хрустальные капельки, радующие глаз.
Выбираясь из колка, хотел было откинуть мокрую ветку колючей ели. И на тебе! На ней копошился шмель-красавец. Пригляделся, а он сидит и усердно тянет влагу, скопившуюся между иголками-хвоинками. Господи, подумалось мне, да много ли водицы умещается там? Да сотая доля капельки. Видать, шмелю она в знойный денек аккурат, как для человека кувшин родниковой воды в жару. Наверное, сильно мучила жажда мохнатого трудягу. Испил он водицы между этими хвоинками и к другим перебрался. Не стал шмелю мешать, сделал шаг в сторону – и аж ахнул от неожиданности: обдал меня с ног до головы прохладный душ с растущей рядом рябины.
И до чего же мне хорошо стало! Спасибо вам, тучка, шмелек и рябинка.
