Кто говорит, что в поле он не воин?
Он воин в поле, даже и один.
Хочу написать о человеке, которого знал более сорока лет, работал с ним на кафедре философии Тюменского нефтегазового университета. Общались, начиная со студенческих лет, когда он читал на нашем курсе философию (в Томском государственном университете). Это Федор Андреевич Селиванов.
Отправляясь на первую лекцию по философии, мы, второкурсники, знали от студентов старших курсов, что Селиванов – строгий преподаватель, недавно защитил кандидатскую диссертацию, является автором книги «Этика. Очерки». И вот он перед нами. Молодой доцент говорил негромко, но просто и ясно, не растекался мыслию по древу, не пользовался заранее написанным текстом, редко доставал листочки из кармана, чтобы процитировать какого-либо автора.
Словом, впечатлил нас с момента знакомства. И подобное отношение к Селиванову было у слушателей и во время дискуссий в клубе, который он вел при областной тюменской библиотеке, и в литературном объединении при нефтегазовом университете, и на научно-практических конференциях разного уровня, на заседаниях кафедры, даже на вечерах вопросов и ответов в студенческой среде.
Надо признать, темп жизни Федора Андреевича не каждый, наверное, мог бы выдержать. Будучи заведующим кафедрой, он наравне с коллегами имел учебную нагрузку, часто встречался с художниками, артистами, музыкантами. Я не помню ни одной выставки тюменских художников, новых спектаклей театра, презентаций книг, на которых он бы отсутствовал. Все ждали его выступления с нетерпением, он отвечал на многочисленные письма своих корреспондентов. На все у него хватало сил и терпения. В то же время Селиванов много писал. Выходили в свет его монографии, книги, статьи. Ни разу не слышал я от него, что ему не хватает времени, никогда он не жаловался на здоровье, хотя перенес несколько сложных операций.
Научные интересы Селиванова впечатляют. Чем он только не интересовался! Этика, эстетика, логика, эвристика, истина и заблуждения, диалектика, разум, культура поведения и многое, о чем успел написать. Он словно искал свое настоящее призвание, пробуя себя в разных жанрах литературы, в науке и культуре. Занимался самообразованием. Пытливый ум всегда подсказывал интересную тему для публикации.
Особо хочу подчеркнуть влияние на Селиванова выдающегося философа П.В. Копнина, директора Института философии АН УССР, перед авторитетом которого Федор Андреевич преклонялся. Он считал его своим учителем, наставником, слушал его лекции в Томском университете.
Универсальным принципом, на мой взгляд, присутствующим во всех его научных и художественных работах, является культура, объясняющая мораль социальных изменений и превращений в стране. В статье «Теряем Родину», опубликованной в журнале «Наш современник» (№ 5 за 2011 год), он, в частности, писал: «Могущество страны определяется не только экономикой, но и культурой. Традиции в культуре выполняют роль обручей на бочке, скрепляющих общество. Возрождение лучших народных традиций чрезвычайно необходимо в эпоху аномии – распада норм в обществе. Традиции и Родина – почти одно и то же. Любовь к Родине – это патриотизм, который является величайшей добродетелью». Эта статья, как видим из выдержки, отражает не прекраснодушие, а горестное ощущение реальности, жестокое чувство несправедливости из-за осознания невозможности осуществления возвышенных идеалов. И вообще многие статьи и книги Селиванова наполнены реальными событиями, они получают свое толкование, такой видит автор современную действительность.
Селиванов никогда не отворачивался от широкой общественной проблематики, всегда мыслил утилитарными категориями, являющимися следствием его неспособности к компромиссам. На этой почве у него даже бывали конфликты с коллегами и друзьями, но это служило лишь на пользу делу.
Как-то я опубликовал статью «О соотношении науки и веры», в которой попытался показать, что многие научные открытия предсказаны в «Книге книг», важную роль в жизни великих людей сыграла Библия. Сослался при этом на Бойля–Мариотта: «В сравнении с Библией все человеческие книги являются малыми планетами, которые свой свет и блеск получают от Солнца». И далее подчеркнул, что религия не помешала верующим ученым в их деятельности. А в качестве доказательства привел слова директора Института мозга РАН Н.П. Бехтеревой: «Многие часто задают вопрос: а не мешает ли вам то, что вы верите в Бога? Нет, в исследованиях мне это помогает».
Вечером раздался звонок. Федор Андреевич без предисловий высказался: «Как вы могли написать такую статью! Это же надо додуматься: Библия является универсумом, и ее одной достаточно (изучить и понять), чтобы стать образованным человеком! Какая-то поповщина». Я возразил: «Федор Андреевич, речь в данном случае идет о русских крестьянах, которые, по словам зарубежных авторов, в частности, немецкого историка Шубарта, читали одну Библию, но при этом поражали иностранцев своей мудростью и нравственностью. С этой книгой умирали не только простые люди, с ней прощались с жизнью Толстой и Достоевский». Наши диалоги на эту тему продолжились. Однажды я имел неосторожность сказать: «Вы писали о русском философе и поэте Вл. Соловьеве, а он, между прочим, был невысокого мнения об ученых-атеистах. Так, в письме к Е.В. Романовой Соловьев писал: «Все великие мыслители – слава человечества – были истинно и глубоко верующими (атеистами же были только пустые болтуны)». Через три дня он мне позвонил, мол, нашел это письмо и не согласен с Соловьевым. И таких разговоров у нас было немало.
Однажды, гуляя по парку и продолжая беседу о религии, я приобнял его за плечи и сказал: «Федор Андреевич, мы оба умрем православными». За несколько дней до ухода в иной мир я увидел Селиванова в Знаменском соборе. Он стоял перед иконой Божьей Матери и молился.
Удивительный человек находился подле нас! Это начинаешь осознавать с возрастом. Работоспособность Федора Андреевича поражала. Он до последнего своего часа сохранял ясность ума. В последний день своей жизни писал за столом и после праведных трудов прилег отдохнуть. Умер, не обратив внимание на смерть…